KAIPA  Notes From The Past

"Волосатые ублюдки будут нюхать незабудки". Будут, будут. А чего им еще седовласым, убеленным сединами, окруженным нашей теплой заботой и вниманием, делать? Во времена, когда по Совку разгуливали дозволенно лохматые ансамбли навроде ВИА "Цветы" п/р посадника рок-н-ролла в некондовой стране С. Намина, такие же в точности товарищи были и на Западе. Этап жизненного пути шведской группы Kaipa пришелся на период детской смертности "детей цветов" и занюхивания последних облетевших одуванчиков, что наложило на их творчество слезоточивый аллергический отпечаток. За годы своего существования (1973-82 гг. RIP) коллектив, зажатый в руке клавишника Ханса Люндина (Hans Lundin), кинул пять альбомов с прицелом на пышные формы raw models арт/прогрессив рока 70-х. Когда его творческие силы иссякли, коллектив почил в бозе.
Пройдя сверхдлительный курс лечения, ветераны fart-rock'а устроили cumback. Зачем? А Шнур их знает. Наверно, оттого, что "вновь появился спрос на прогрессив", а может, просто вновь захотелось потрясти стариной. Старину поднимали в четыре руки: Люндин (одновременно участник Hagen) и бывший (1974-79 гг.) гитарист Рейне Столт (Roine Stolt), ныне сидящий на поляне Flower Kings в ожидании Мамабу. Еще у них были более молодые помощники мамы: Морган Агрен (ударные), Йонас Райнгольд (бас), Патрик Лундстрем (голос), Тове Терн Люндин (голос), барышня Алина (тоже голос) и другие еще менее примечательные товарищи.
Первоначально новый альбом старой группы так и хотели назвать: "Поднятая старина", но затем передумали в пользу "Записки из мертвого дома" ("Notes from the past"). Когда новый альбом почтил вставанием память 70-х, оказалось, что старина по-прежнему страдает гигантоманией. 79 минут.
Еще оказалось, что почтенный возраст успел сказаться на достойных мэтрах, и наши милые старички вспомнили все, что было не с ними. В их песне "Mirrors of yesterday" так и поется: мол, "I'm searching for the child in me, I'm tryin' to recall". Это где-то между ретроградной амнезией и впаданием в детство. Полный набор симфо-прог-арт занудства, собранный с миру по нитке - умыкнули у всех, у кого могли. И долгие, бесконечно долгие пассажи на клавишах, всех залитых слюнями, абсолютно всех. И слюнявые, как Ясер Арафат, пассажи порой под 14 минут в длину. И слюнявые мелодии, добренькие. Не добрые, а добренькие. И слюнявый голосок, натужно приторный, вокал, напоминающий голос Давида Ковердэйла, проведшего три часа в турецкой бане. Натужные рифмы - плоды жестокой констипации: "Notes from the past - they appear at last. Signs in my mind - tell me where I will find". Если хорошо потужиться, они, рифмы, могут выйти и без клизмы, но лучше с фенолфталеином...
Зато - оh mon ami! Сколько ращзговоров о мистических, якобы имеющих место быть, "фишечках", о высочайшем уровне исполнительского мастерства, о несказанной технике, в которой мы, о! - тонкие непонятые эстеты - понимаем столько же, сколько в технологии сварки обечаек бака приборного контейнера! Сколько арта, прога, харда! Сколько прекрасных слов!
Вся эта богадельня снабжена лучезарными иллюстрациями в духе фэнтези: тут вам и иссиня-черное влагалище космоса с разлитой посредине спермой млечного пути, из которого злобно проглядывают больничным светом гонококки звездочек; и пестрящие в глазу гефсиманские сады Аркадии; и сложенный из повисших в воздухе за здорово живешь камней (см. обложку), образующих, судя по всему, мост из внешнего мира в вотчину помещика Манилова. В итоге - такой блаженный кисель для беззубых суспензоров, что в пору вспомнить о сострадании к ближнему.
P.S.: Копаясь на сайте группы в кучах легко предсказуемых биографий, напыщенных и занудных пресс-релизов и безмозглых, изобилующих надутыми, толстощекими прилагательными, клише, обнаружена мною была совершенно изуверская, как ни переведи, фраза, предельно точно характеризующая творческие усилия группы: formal beauty. Perkele!!!