Павел ФАХРТДИНОВ  "Страшнее всего было молчать"

Сонграйтер, исполнитель и участник творческого альянса "Необарды" Павел Фахртдинов выпустил клип на новый сингл "Праздник Победы Над Человечностью". Это честный и жесткий разговор, который музыкант ведет со своими коллегами и с самим собой. Песню Павел записал и спродюсировал самостоятельно, при участии Эда Коновалова и Максима Фирсова.
Мы поговорили с Павлом о том, каково это - быть протестным музыкантом в современной России и за ее пределами, и о том, какая судьба ждет русскую культуру.

Звуки: Павел, с началом военных действий в Украине ты неоднократно высказывал свою антивоенную позицию. Было ли у тебя ощущение опасности? Ведь тюремный срок сейчас можно получить и за меньшее.
Павел Фахртдинов: Конечно, было страшно. Но сперва страх был меньше, больше была ярость. Но страшней всего было молчать.

Звуки: Сколько песен ты написал с начала войны? Многие музыканты говорили мне, что после 24 февраля их охватила немота.
Павел: Всего две песни. Причём, одну из них - довольно светлую. Но стихов написал кучу. Почти все плохие, конечно. Потому что они были, скорее, эмоциональным выплеском.

Звуки: А как был написан "Праздник Победы Над Человечностью"?

Павел: В мае я поехал на гастроли по Германии и ко мне стали после концерта подходить люди - настоящие беженцы, не придуманные, не из телевизора и не из телеграм-каналов. Я смотрел на них - и ко мне сама собой пришла эта песня. Ее первая фраза - "Все твои песни из прошлого с реальностью не соотносятся". 28 февраля у меня был давно запланированный концерт в Иркутске и я чуть не отменил этот концерт, потому что я просто не понимал, что играть: все, что я пел и делал до войны - это было до войны, и с реальностью эти песни уже никак не соотносятся. Они все теоретические. Песня сама собой выплыла из этого большого эмоционального вплеска.

Звуки: За эти полгода многие музыканты оказались по разные стороны баррикад. Были ли у тебя разочарования в коллегах?
Павел: Конечно, были. И довольно много. Не хочу называть имён, но их много.

Звуки: А есть ли музыка, которая сейчас помогает тебе самому? Держит на плаву?
Павел: Конечно, есть! Это и Борис Борисович Гребенщиков, и Окси и Нойз, и мои коллеги - Иващенко и Васильев и Необарды. Егор Летов. Классическая музыка помогает успокоиться, набрать ярость помогает Slayer или Slipknot. Я-то как раз музыку слушаю всю жизнь - и убеждаюсь, что та музыка, которую я люблю, меня всегда выручала. И до войны, и сейчас.

Звуки: По сути, все уехавшие музыканты обречены на антивоенный мировой гастрольный тур.
Павел: Согласен абсолютно! Только, боюсь, что "мир" быстро устанет от эмигрантов от культуры. Очень скоро зрители потеряют интерес к нам. Просто потому что, быстро время, короткие вспышки интересов, быстрое привыкание...

Звуки: Как ты считаешь, есть ли у русской культуры шанс на восстановление?
Павел: Сложный вопрос ты задала. Дело в том. что у меня пока нет ответа на него. За всю культуру не скажу, я готов говорить за самого себя. С одной стороны, русская культура отменена и никому не нужна. С другой стороны, я не думаю, что ужас на войне в Буче и Ирпени устроили люди, имеющие отношение к русской культуре. Вряд ли они читали Толстого и Достоевского.
Но в широком смысле русская культура, как мне кажется, никуда не делась. Сейчас она обогатится произведениями сегодняшнего времени. И хотя прежде, чем она восстановится в мире, пройдет довольно много времени, я не называю это смертью русской культуры. Боже, как странно, что я это говорю!
В общем, я думаю, что русская культура просто немного переместилась в пространстве. Но я не считаю это большой трагедией для нее самой. Я сейчас в Майами и мои друзья-организаторы говорят, что у них тут, наоборот, повышенный интерес к русской музыке. Американцы интересуются, что это за зверь такой, количество иммигрантов увеличилось. Спрос растет.

Звуки: Ты вообще веришь, что музыка спасает?
Павел: Я верю, что музыка может духовно образовывать. А вот уже образование и духовное образование, способно спасти. Образованный (духовно образованный) человек не может принимать участие в кошмаре.