100 Магнитоальбомов Советского Рока  Вкус магнитного хлеба. Введение в стандарты советской магнитофонной культуры. Глава 8

Глава VIII. Охота на волков

Эпидемия магнитофонного рока тем и опасна, что распространяется она, минуя все возможные фильтры цензуры и просто здравого вкуса и смысла. Уровень современной звуковой и записывающей техники домашних студий настолько высок, что сегодня можно только личными усилиями наштамповать любое количество кассет собственных опусов и не без помощи дельцов черного рынка взлететь на вершины популярности. Газета На смену! (Свердловск), статья И. Дубровкина Джинн из... магнитофона , 1985 год

...Псевдоискусство иногда проникает и в нашу жизнь. Как же иначе можно назвать магнитофонные записи, распространившиеся среди некоторой части молодежи, и, в частности, студенчества... В отличие от обычных дисков эти пленки стараются передать друг другу тайком и слушать, закрывшись в комнате. Однако есть и такие меломаны , которые не стесняются слушать эти записи, например, в городском транспорте, гордясь до потери пульса тем, что являются их обладателями (...) Казалось бы, политически грамотному молодому человеку, тем более студенту вуза, комсомольцу, обладающему классовым подходом к оценке окружающих явлений, нетрудно увидеть, куда ведет нашу молодежь распространение подобных записей. Они пропагандируют жестокость, моральную распущенность, пошлость и разлагающе действуют на молодежь, прививая ей аполитичность и общественную пассивность. Однако, к сожалению, есть отдельные молодые люди, даже комсомольцы, для которых коллекционирование и распространение подобных записей стало своего рода хобби. Газета Комсомолец Казани , статья М. Сапрыкина Мочалкин блюз , 1983 год

...У музыкантов группы Жар-птица был знакомый по имени Виталий Рыбаков, который одно время служил в Министерстве культуры СССР. На одном из заседаний коллегии министерства слушался доклад о работе фирмы Мелодия . И пока бессменный директор Мелодии Валерий Сухорадо рассуждал о международных успехах советских грампластинок, Рыбаков показал присутствующим самопальные катушки Жар-птицы , сопроводив это действо словами: Я считаю, что люди в домашних условиях оформляют свои магнитоальбомы лучше, чем оформлен любой диск Мелодии . Возможно, заявление прозвучало чересчур безапелляционно, но в целом оно было не так далеко от истины. И даже не потому, что дизайн альбомов Жар-птицы являл собой нечто оригинальное. Просто пластинки Мелодии , на которых издавалась эстрадная музыка, были по своему качеству ниже всякой критики.

На заседании присутствовал член политбюро ЦК КПСС, министр культуры СССР П.Н.Демичев. Внимательно изучив катушки, он отложил их в сторону и кратко сказал своему помощнику: Разберись! Вскоре рок-группа Жар-птица прекратила существование.

Разгон Жар-птицы явился лишь одним из фрагментов крупномасштабной антироковой кампании 1983-85 годов. После небезызвестного доклада К.У.Черненко - Актуальные вопросы идеологической и массово-политической работы партии - на советский рок обрушилась волна репрессий. В течение нескольких лет судебные процессы над участниками групп Воскресение , Трубный зов , Браво , Бэд бойз чередовались с травлей Юрия Шевчука, Юрия Наумова, Мухоморов , Братьев по разуму , Евгения Морозова и других. На закрытом совещании в Министерстве культуры РСФСР звучали следующие формулировки: В настоящее время в Советском Союзе насчитывается около 30 000 профессиональных и непрофессиональных ансамблей. Наш долг состоит в том, чтобы снизить это число до ноля . Конец цитаты.

Вскоре обыску подвергся звукорежиссер Воскресения Александр Арутюнов, у которого правоохранительные органы конфисковали оригиналы обоих альбомов группы. Спустя пару лет Арутюнову чудом удалось забрать эти бесценные пленки из сейфов областного управления внутренних дел. Это было самое лучшее время по вырабатыванию адреналина, - вспоминает он. - Этого заряда мне хватило потом лет на десять .

Очередным карательным актом властей стала чистка тех писателей , которые давали объявления в Рекламном приложении к Вечерней Москве . Одновременно с началом антироковой кампании ищейки из cтоличной милиции скрупулезно изучили подшивку Рекламного приложения . Затем по всем отмеченным адресам были разосланы повестки, обязывавшие получателя явиться в районный финотдел. Повестки были с кучей печатей и одним своим видом оказывали на человека сильное психологическое воздействие, - вспоминает московский писатель Владимир Иванов. - Когда очередной подозреваемый приходил в финотдел, рядом с инспектором сидел человек в штатском, который пытался выяснить виды и объемы продаж. Заканчивались эти задушевные беседы написанием объяснительных записок и устными предупреждениями о незаконности частнопредпринимательской деятельности .

Еще одним милицейским развлечением стали облавы на т.н. толпы ( тучи или балки ), где коллекционеры обменивались пластинками и катушками с записями отечественной и западной рок-музыки. Подобные обмены происходили, как правило, в ближнем Подмосковье, недалеко от железнодорожных платформ - в лесу или прямо в открытом поле. Места встреч постоянно менялись, но это никого не спасало, - вспоминает Иванов. - Несколько раз нас пыталась окружить милиция с овчарками. Увидев желто-синие газики , меломаны бросали пластинки на землю и пытались спастись бегством. У меня до сих пор хранится конверт от фирменного диска, на котором остался отпечаток милицейского сапога .

В других городах сила наезда на рок не особенно отличалась от столичной. В Южно-Сахалинске в опалу попал один из крупных дистрибьюторов, имевших прямую связь со столичным союзом писателей . В Ижевске было арестовано несколько народных умельцев, занимавшихся разработкой и производством специальных приставок для обработки звука. В Одессе пять лет тюрьмы получил звукорежиссер Стас Ерусланов, в студии звукозаписи которого были найдены пленки с анекдотами про Брежнева. Неудивительно, что в экспортированном на Запад альбоме Курехина и Новых композиторов Насекомая культура вместо гордого АнТроп теперь красовалась надпись звукорежиссер 000 .

В Питере милиция установила слежку за Лешей Вишней, который записывал вместе со Свиньей панк-альбом Гавно . Выйти на улицу было невозможно, поскольку по пятам нас преследовали одни и те же зеленые Жигули , - вспоминает Вишня. - Затем сотрудники 4-го управления КГБ приезжали ко мне домой и предупреждали, что не надо ЭТИМ заниматься. Не стоит . Искали пленки, но не нашли. Одна из них была спрятана в холодильнике, вторая - в газовой плите. Я, конечно, дико пересрал, но записывать все равно продолжал .

Несмотря на глобальный стрем, отчаявшиеся музыканты порой шли на риск и отсылали свои работы на Запад, где фрагменты альбомов звучали в передачах русской службы Би Би Си или Голоса Америки . Контекст подобных радиоэфиров был, как правило, идеологическим. Именно таким, довольно небезопасным образом приобрели скандальную популярность подпольные творения Трубного зова , Бэд бойз и Мухомора . Последствия не заставили себя долго ждать.

После серии разоблачительных статей в прессе (изобилующих тезисами из серии Внимание! Магнитофонный рок! ) рядом региональных управлений культуры были выпущены т.н. запретительные списки , в которых значилось более 70 западных и около 40 советских рок-групп. Учитывая тот факт, что в последнее время значительно обострился интерес зарубежных туристов к творчеству некоторых самодельных вокально-инструментальных ансамблей и рок-групп, а также учитывая факт радиотрансляции их произведений, считаем необходимым запретить проигрывание магнитофонных записей самодельных ВИА и рок-групп, в творчестве которых допускается искажение отображения советской действительности, пропагандируются чуждые нашему обществу идеалы и интересы .

Выход запретительных списков датируется осенью 1984 года, но разрушительный эффект этой кампании продолжался еще несколько лет. Разгар гонений на союз писателей пришелся на 85-86 года. Судя по всему, что такое перестройка и ускорение, официальные лица понимали по-своему.

Саше Агееву повезло чуть больше других. Вместе с Володей Гороховым он попал в облаву, устроенную милицией во время концерта Странных игр в ДК Коммуны. Однако после винта Браво подобные страсти воспринимались словно детские игрушки. А в игрушки надо было играть по соответствующим правилам. Завернув Revox в детское одеяло, Агеев с Гороховым перевязали магнитофон бечевкой и вынесли из Дома культуры как грудного ребенка. После этого случая Агеев стал, как сейчас принято говорить, более осмотрительным в связях . По совету супруги он спрятал свои магнитофоны внутрь румынской стенки, отгородив их от посторонних взглядов при помощи зеркальных дверей. У тебя квартира теперь как гимнастический клуб, - говорили Агееву приятели, увлеченно разглядывая в многочисленных зеркалах собственное изображение. - Кстати, а куда ты подевал все магнитофоны? Вопрос повисал в воздухе улыбкой Чеширского кота и медленно безответно таял...

С новыми иногородними клиентами я теперь знакомился лично, - вспоминает Агеев. - Долго общался с ними на тему музыки, оставлял у себя жить и проверял, нет ли среди них подсадных . Только после подобных бесед я начинал отсылать им пленки .

Поскольку метод отправки катушек наложенным платежом себя быстро изжил (вызвав небезосновательные подозрения на почтах), Ушаков и Левченко решили ввести в действие абонементную систему. Суть ее состояла в следующем. Клиент покупал книгу и отправлял ее в столицу ценной бандеролью. Дело было хорошее, поскольку читать официально изданные книги пока еще никому не запрещалось. Даже в СССР. В книгу вкладывался конверт, в котором находилась купюра достоинством в сто рублей. Это означало, что клиент из города Икс продлевает подписку и автоматически получает из Москвы все новые записи. Естественно, что посылки с катушками отсылались не с того отделения, на которое приходила ценная бандероль, а совершенно с другого. Отделения связи и связные менялись, как перчатки - чтобы не примелькаться. Конкретно у Ушакова пересылкой занимались старшие дети - будущий скрипач Илья и будущая певица Илиана (ученики соответственно 10-го и 8-го классов). Чувствуя общую напряженность ситуации, Валерий Петрович сжег блокнот с адресами иногородних писателей , а их координаты перенес в нотную тетрадь для сольфеджио. Был даже придуман специальный код. Шифровка была несложной. Вместо названий городов в тетрадь вписывались номера населенных пунктов в атласе СССР. Цифровые коды городов, номера домов и квартир обозначались при помощи нот, а между собой разделялись при помощи тактов. Если бы подобное музыкальное произведение увидел специалист с консерваторским образованием, он наверняка бы решил, что автор этого опуса сошел с ума. Однако с ума сходить никто не собирался - несмотря на то, что Ушакову приходилось запоминать наизусть названия десятков улиц - словно контрразведчику высокого класса...

К сожалению, подобная конспирация оправдывала себя лишь частично. С осени 85-го года на квартирах Ушакова, Левченко и Баюканского начались обыски. Источники информации у правоохранительных органов на этот раз были самые разные. Гену Левченко подловили в безобидной ситуации - во время переезда на новую квартиру. Сердобольные старушки, увидев рано утром у входа в подъезд нагромождение магнитофонов и коробок с катушками, оперативно позвонили куда следует . Спустя час Левченко и его супруга Наталья давали показания в разных комнатах ОБХСС Гагаринского района.

Мишу Баюканского заложила хозяйка арендуемой им зеленоградской квартиры. Вскоре его комната с аппаратурой была опечатана, а сам Баюканский вместе с беременной женой и ребенком фактически оказались на улице.

Ушакова подвели иногородние приятели, засветившие его вторую квартиру, снимаемую специально для хранения резервной техники и аудиоархива. Дома у Валерия Петровича состоялся обыск, а его самого начали периодически вызывать на допросы к следователю. После всех этих обысков я еще в течение нескольких лет вздрагивал, услышав телефонный звонок , - говорит Ушаков.

Союз писателей вынужден был в срочном порядке уйти в глухую оборону. Мы оперативно начали уничтожать все улики, - вспоминает Алисов, который сжег корешки сотен почтовых переводов, хранившихся на квартире у Севостьянова. - Теперь мы ходили по улицам и постоянно оглядывались по сторонам .

Вопреки пессимистическим прогнозам, длились тяжелые времена недолго. Имея немало друзей с бурным диссидентским прошлым, Валерий Петрович во время допросов на Лубянке держался более чем уверенно. В общении с КГБ и ОБХСС нашим главным козырем было отсутствие финансовых улик, - вспоминает Ушаков. - Я знал правила игры и догадывался, что на следователей существует определенное давление сверху. Я понимал, что по большому счету ничего криминального мы не совершаем. У нас не было видео, не было пленок с политическими анекдотами, мы старались не тиражировать откровенно антисоветские группы. И это нас спасло .

...В качестве своих клиентов Ушаков умышленно называл исключительно высокопоставленных людей: заместителя прокурора Российской Федерации (сын которого играл в группе Мозаика ), Ирину Юрьевну Андропову, курирующую журнал Музыкальная жизнь , а также церковного старосту, который следил за хором. Староста был бывший гэбэшник и никогда этого не скрывал, - вспоминает Валерий Петрович. - Он мог смело вышвырнуть за церковные ворота какого-нибудь полковника милиции...

После нескольких бессмысленных звонков клиентам такого уровня дело Ушакова зашло в тупик. Отразив первую атаку, Валерий Петрович не стал отсиживаться в ожидании лучших времен, а сразу же перешел в контрнаступление. В случае с Левченко он привлек опытного адвоката, который нашел в действиях правоохранительных органов множество пунктов, по которым был нарушен закон. Вскоре вся конфискованная у Левченко аппаратура была возвращена хозяину.

В ситуации с нехорошей квартирой Баюканского Ушакову пришлось подключить тяжелую артиллерию в лице знакомых из столичной прессы. В рубрике Человек, общество, закон газеты Московская правда была опубликована внушительных размеров статья в защиту Баюканского. В итоге Михаилу вернули на Петровке все его магнитофоны, сомнительность происхождения которых, как ни старались, не установили (цитата из статьи Оговор в Московской правде от 23 мая 1987). По непроверенным данным, после выхода в свет этого материала первый секретарь Московского горкома партии Гришин вызвал к себе все милицейское начальство и устроил последним натуральный разнос. Как бы там ни было, к весне 87-го года охота на магнитофонных писателей затихла.

По версии Агеева, одной из причин ослабления прессинга явилось переключение внимания всей тоталитарной системы на борьбу с видео. Действительно, в середине 80-х эта отрасль развлекательной индустрии казалась властям идеологически куда более опасной, чем рок-музыка.

В ту пору крайне нежелательными считались не только безобидные группы типа Мануфактуры или Примуса , но и фильмы Соломенные псы ( пропаганда насилия ), Эмманюэль ( пропаганда секса ), Крестный отец ( пропаганда западного образа жизни ). В квартирах, где шел общественный просмотр вышеназванных лент, милиция вырубала ток, а затем из видеоплейера извлекалась заклинившая кассета - в качестве вещественного доказательства. У нас была устная договоренность не держать дома видеомагнитофоны, - вспоминает Ушаков. - При обысках в первую очередь искали именно видеоаппаратуру. Когда стражи порядка нагрянули ко мне домой и увидели пятерых детей и старые обои, то разочарованно изрекли: За что его судить, если у него нет даже видео?

...В неравной схватке подпольщиков и представителей власти не обошлось без потерь. Зимой 86-го года был арестован Валентин Щербина, который незадолго до этого стал соорганизатором записи альбома ДДТ Время . В течение нескольких лет он сотрудничал со звукорежиссером Игорем Васильевым, который прямо на квартире записывал массу рок-исполнителей - от московского Наутилуса до Башлачева. В московской писательской среде тандем Васильев-Щербина небезосновательно считался самым законспирированным. Во многом это объяснялось боевым прошлым Васильева, который в середине 70-х за антисоветскую агитацию и пропаганду побывал в психбольнице.

Будучи человеком технически подкованным, я служил в войсках правительственной связи, - вспоминает он. - Пораженный произволом, который творился в армии, я начал брать у солдат интервью и составлять из них дембельские альбомы. Когда я попытался отправить эти пленки на волю , их перехватили. Так я попал под следствие, а затем - в психбольницу .

Неудивительно, что, занявшись звукозаписью, Васильев принял все меры предосторожности - начиная от законной работы лифтером и заканчивая наличием документации на всю находившуюся дома аппаратуру. От известности и славы Игорь бежал, как от огня. Общался исключительно с проверенными людьми, причем - без лишних вопросов. Условия сотрудничества были такими, - хмуро вспоминает Васильев спустя пятнадцать лет. - Фамилию спросить - уже могли косо посмотреть. О месте работы никто ни у кого не узнавал, и все называли друг друга только по именам .

Щербина, ответственный за техническую сторону процесса, являл собой полную противоположность Васильеву. Будучи человеком открытым, Валентин напоминал доброго волшебника из сказки и сходился с людьми на удивление легко. Высокий, слегка сутулый, с длинными светлыми волосами и мягкой улыбкой, он ходил в неизменных потертых джинсах и брезентовой куртке. В холодильнике у него неделями лежал один и тот же кусок сыра. Валентин был опытным радиолюбителем, прекрасно разбирался в микросхемах и в особенностях стационарных магнитофонов класса Sony и Pioneer. Кроме того, увлекаясь электронной музыкой, он уже к 86-му году имел неплохую коллекцию фирменных дисков - от Клауса Шульце до ХТС.

Будучи аскетом по жизни, Щербина вкладывал все наличные деньги в технические разработки. Оборванный и внешне неприкаянный, он не боялся ходить по городу фактически без документов, с несколькими тысячами рублями, небрежно рассованными по карманам. Никто никогда не догадается, что я ношу с собой такие деньги , - успокаивал Валентин Васильева...

Задержанный прямо в метро под формальным предлогом отсутствия московской прописки, Щербина был доставлен в ближайшую милицейскую дежурку. Найдя у Валентина газовый баллончик и крупную сумму денег, милиция направила к нему домой наряд оперативников. Зная, что Щербина не сможет подать заявление в суд, оперативники без санкции на обыск выгребли из квартиры все, что только возможно, включая магнитофон Sony и мастер-ленты записанных здесь альбомов. В милицейском протоколе было отмечено, что из квартиры изъяты предметы, добытые заведомо преступным путем .

Щербину посадили в тюрьму и начали шить статью 193 - хищение в особо крупных размерах . В лучшем случае это означало пятнадцать лет тюрьмы, в худшем - высшую меру. Целый отдел сотрудников КГБ готовил на него компромат, но из-за упорства Валентина и отсутствия доказательств дело века закончилось лишь медицинскими опытами над Щербиной в клинике Кащенко и в Институте судебной психиатрии имени Сербского. С первого дня заключения Щербина со свойственной ему прямотой заявил в лицо следователю: Обломаетесь! Что в конце концов и произошло. Однако, когда Щербину выпустили на свободу, в его сознании от всего пережитого произошел перелом и он тотально выпал из процесса. В конце восьмидесятых Валентин эмигрировал в Америку. В его нью-йоркской квартире хранится вызволенная из КГБ уникальная коллекция архивных записей советского рока. Там же находится считавшийся утерянным оригинал альбома ДДТ Время .