ДОМ  "Никто не может поверить, что такой объём делал один человек"

15 лет назад ушел из жизни Николай Дмитриев – основатель московского клуба ДОМ, культового места и "точки сборки" российского авангарда и независимой джазовой сцены. О жизни Николая, неразрывно связанной с ДОМом, вспоминает его вдова, продолжившая дело легендарного продюсера - Людмила Дмитриева.

Людмила Дмитриева: Был такой Николай Дмитриев, который создал КЦ ДОМ - это на 90% его второе дитя. Всего у него их было три: Long Arms Records с Сергеем Курёхиным, второе - КЦ ДОМ и третье - Devotio Moderna. И на этом жизнь его закончилась. А если бы не было Дмитриева, то не было бы никакого ДОМа. Это не пафос – это реальность. Это не то, чего больше никто не мог - но сделал именно он. Так же, как Ньютон изобрёл закон тяготения. Мог бы кто-то ещё, но сделал он. Казалось бы, вещи несравнимые, но для перестроечной России - очень важное событие.
Перестройка для Николая началась задолго до того, как она настигла нашу страну. Казалось бы, он обычный человек, такой же, как остальные, среднестатистический, но нет. Он из этого ряда вышел и устроил внутри себя эту перестройку.

Звуки: А когда Николай Александрович начал заниматься организацией гастролей российских и иностранных музыкантов?
Людмила: С 1992 года он делал регулярно концерты, в основном в ЦДХ. Там он сделал первый фестиваль памяти Сергея Курёхина "Страсти по Сергею", а потом в Нью Йорке Борис Райскин сделал “СКИФ”. Вокруг Дмитриева всегда были друзья - и однажды с их помощью наш ДОМ переехал на то место в Овчинниковском переулке, и там была создана общественная организация КЦ ДОМ. Нам позволили там сделать ремонт. Там не было ничего. Внутри не было полов, одна земля. Ощущение того, что всё внутри уже сломали, а потом вдруг решили оставить и отдать культуре. На втором этаже сидел бизнес, а внизу просто лежали кучи мусора. Осенью 1998 года мы делали второй альтернативный день города (первый мы делали в 1997 году в первом здании ГССИ). В 1997 году это был день города Самарканда, а в 1998 году мы сделали казацкий праздник. Кто-то предложил провести его во дворе ДОМа с пловом, шашлыком, песнями и плясками. Дворик набился битком.
После проведения этого альтернативного Дня города возникла идея создания новой площадки. Рустам Сулейманов предложил сделать ремонт в помещении и проинвестрировал его, чтобы впоследствии Дмитриев мог проводить там свои концерты и фестивали. Осенью начался ремонт, и к маю обновлённый ДОМ открылся. Буквально через полгода к нам пришли из фонда Форда и предложили грант. Но Дмитриев для себя лично ничего не взял - он считал, что сбылась его мечта – построили ДОМ, где он может проводить свои мероприятия. О каких ещё деньгах может идти речь, когда мечта сбылась? Но фонд Форда достаточно напористо предлагал финансовую помощь, и у площадки всегда была спонсорская поддержка - на команду, на базовые вещи. А привоз музыкантов помогали осуществлять культурные центры и посольства.
В ДОМе Николай реализовывал всё, что он хотел. Как человек очень энергичный, он стал делать все сразу. У нас было много фестивалей. Только ежегодных, международных, многодневных - было 6 или даже 7, а параллельно он стал делать не ежегодные, а одноразовые фестивали. Владимир Мартынов сказал, что он их рисовал как художник. Нам стал сильно помогать Гёте-Институт. он помог привезти всех кого просил привезти Дмитриев. Дмитриев написал сразу огромный список, в итоге было выбрано несколько музыкантов, которые выступили в ДОМе. Помогал культурный атташе Джон Браун, Французский культурный центр, Польский культурный центр и другие.
При этом он сразу собрал совет, на котором просил, чтобы ему помогали развивать площадку. Она задумывалась как арт-пространство, в котором были разные направления не мейнстримовской музыки. Это фри-джаз, новая академитческая музыка, шумовая электронная музыка, этническая, word music... Были выбраны кураторы направлений: Лев Рубинштейн отвечал за литературу, Сергей Старостин должен был отвечать за фольклор, Алексей Борисов помогал с фестивалем “Шум и Ярость”. С самого начала создания ДОМа Дмитриев поселил туда бесплатно детскую студию. Генеральным директором ДОМа всегда был Михаил Лапазов. Закрыть такую площадку было просто нереально – у нас там бесплатная детская студия, генеральный директор ведёт кружок. У нас получилось такое культурное место, связанное с детским творчеством, так что все попытки бизнеса на нас наехать и отобрать у нас помещение не закончились ничем.

Звуки: То есть были попытки отобрать помещение?
Людмила: Да, было несколько. Об одной я даже расскажу. Когда строился по соcедству огромный торговый центр и был вырыт большой котлован, ДОМ дал трещины. Мы подняли прессу и за счёт владельцев торгового комплекса на наш ДОМ был надет “корсет” и поведён ремонт. Теперь зданию ничего не угрожает.

Звуки: А какие в то время вы проводили фестивали?
Людмила: “Орион Кап” – этника, фолк, джаз, электроника – придумали Дмитриев и Рустам Сулейманов. Первый из них был проведён в 1995 году, задолго до открытия ДОМа. Фестиваль проходил ежегодно. Потом они стали его делать с географической темой: столичный, Каспий, было как минимум два тематических. Далее фестиваль “По ковру»”- ориентальный, восточная музыка – в 1999-м, в том же году - "Глубокая глотка или опасные связки". "Фестиваль работ Владимира Мартынова" в 2002-м. Фестиваль "Альтернатива" с 1993 года делал Дмитрий Ухов, а с 1998 его предложил возродить Дмитриев. Первый фестиваль, посвящённый памяти Сергея Курёхина, прошёл в ЦДХ, а в ДОМе он проходил с 2000 года. В 2003 они его переименовали в связи с претензией со стороны жены Сергея – Анастасии Курёхиной. Фестиваль стал называться "ФСК" – Фестиваль Сергея Курёхина. Инициатором фестиваля "Шум и ярость" был Евгений Вороновский, а потом подключился Алексей Борисов. Все помогали, все хотели, все музыканты шли к нам. “Музыканты слонялись бездомные, а мы им построили ДОМ,” - так говорил Дмитриев.
У Николая Дмитриева была огромная энергия, он создал этот проект так, что он до сих пор работает. На данный момент осталось только два фестиваля: Алексей Борисов делает "Шум и Ярость", я продолжаю "Фестиваль Мартынова", а я ещё делаю "Длинные руки", которые создался на базе всех умерших фестивалей - уже после смерти Дмитриева. Больше никто системной работы по фестивалям не ведет. Александр Марков, который на данный момент является арт-директором КЦ ДОМ, общается с музыкантами, слушает музыку, выступает в качестве фильтра, чтобы соблюсти формат, чтобы собралась публика. Безусловно, его функция очень важна, очень нужна, но теперь это уже другой ДОМ.
Сейчас ДОМ на порядок слабее, чем он был при Николае Дмитриеве. Но он жив. Сам факт, что такой проект до сих пор жив даже после смерти создателя – это уникально.

Звуки: Как вы находили музыкантов для концертов и фестивалей?
Людмила: Дмитриев с утра до ночи слушал музыку, искал музыкантов, дружил с музыкантами по всей России. Нынешний арт-директор выполняет 1/20 работу Николая Дмитриева. Это, безусловно, очень важная работа, её тоже кто-то должен выполнять. Маркову это нравится, он старается, он молодец.
Сначала Совет хотел найти другого, лучшего в России директора, снять ему квартиру тут в Москве, чтобы он заменил Николая. Это всё было, мы искали по всей России, но не нашли. Ещё были деньги Форда на счетах. Всё равно не смогли найти. Но ДОМ работает - и это хорошо. Он работает, потому что паровоз так запущен, что до сих пор едет по рельсам. Ветер подует - он едет, кто-то толкнёт - он едет, а при Дмитриеве он просто летел.
Он сам делал фестивали. Никто не может даже поверить, что такой объём делал один человек, потому что это невероятно! Человек делал 6 международных фестивалей, каждый по 3-5 дней, на каждом есть звёзды из разных стран. С ними со всеми надо договориться, на них надо дополнительную поддержку. Фонд Форда помогал осуществлять деятельность ДОМа, но привозы он не финансировал.
Дмитриев помогал музыкантам расти и двигаться. Вот, скажем, звонит ему музыкант, просится выступить в ДОМе, а Николай его спрашивает: "Есть новая программа? Нет, ну готовь. Пока не приготовишь, выступать не будешь". Но никто на него не обижался, его все любили. Он помогал музыкантам расти и двигаться, потому что когда ты не можешь выступать, ты не востребован.
Когда ДОМ делал фестиваль в память Николая Дмитриева под названием "5 из 48", приехало очень много музыкантов, в основном за свой счёт. Ко мне подходили и говорили: “Ты не обижайся, но вот Дмитриева нет - и дорога сюда закрыта”. Так и вышло. Мероприятиями занимаются буквально единицы: Кирилл Полонский, Борис Люлинский, Александр Пантюшков, Ольга Дука, иногда их делал Александр Марков, другие продюсеры.

Звуки: Что вы скажете о нынешнем состоянии ДОМа как социальной среды?
Людмила: ДОМ сейчас очень изменился. У нас была "ДОМовская" публика, а теперь её меньше. Теперь люди ходят на конкретные концерты, поклонники конкретного музыканта. Им всё равно, где выступает музыкант. Безусловно, какие-то старые люди остались.
Мало того: это были люди, которые просто приходили в ДОМ, даже не на концерт, а просто так. Среди этих людей было очень много культурной интеллигенции: актёры, музыканты, режиссёры. Публика была другая. Вы идёте в ДОМ, как на событие. Вы можете даже в публике кого-то увидеть, не говоря о том, что и концерт будет хороший. Наша публика - это художники, писатели, дизайнеры, коллекционеры дисков. Пусть они даже пришли по одному разу. Это сейчас совсем другое место, но по-прежнему музыканты хотят здесь выступить, продюсеры звонят. Вот Александр Пантюшков – молодой парень, он занимается всем этим. Александр делает “Длинные Руки” уже без меня. Три последних года каждый раз обстоятельства не позволяли мне его закончить. Я очень рада, что пришёл Пантюшков и захотел приять эстафету.

Звуки: Чем вы сейчас заняты?
Людмила: Я продолжаю издавать диски. Не очень активно, потому что CD мало востребованы. Можно было бы давно бросить, но это нужно музыкантам, поэтому я продолжаю. Только маленькие тиражи. Сергей Красин, владелец "Fancy Music" тоже рьяно начал, а теперь он выпускает меньше дисков - в основном, электронные версии. Музыкантам это надо – это же дешёвый носитель, винил слишком дорогой – это прямо эксклюзив для коллекционеров. Первый год я не делаю фестиваль, я отдыхаю. Александр сейчас набирается сил, делает фестиваль один. Я ему, конечно, помогу, буду на подхвате. Очень хочу начать собирать архивы, материалы для книги о Николае Дмитриеве и о том времени вместе с Надеждой Бакурадзе. Это не будет книга в классическом понимании. Я не буду сама ничего писать. Там будут какие-то его тексты, фотографии. Надо сделать книгу, листая которую, читатель бы вспоминал Николая. Не чтобы узнавал, в какую школу тот ходил, а чтобы вспоминал его.
Дмитриев был человек с огромным чувством юмора, с бесконечными анекдотами. Когда в день его памяти выпустили диск, на обложке нарисовали солнышко, потому, что Николай и правда был солнышко. Мне говорили, когда Дмитриева не стало: “Вот ты живёшь зимой, а там есть такой оазис. Там весёлый Николай Дмитриев, который сначала тебя рассмешит анекдотами, а потом даст музычку послушать хорошую”.
Вот такой был ДОМ. ДОМ был с хозяином, который встречал с хлебом-солью и сажал на лучшее место. Всех без исключения - и тех, кто друзья и без билета, и тех, кто с билетом. Там работали люди, которые душой прикипели, те люди, которые любят это. Игорь Александр Марков тоже любит ДОМ. Он заботливый хозяин. Главное - что ДОМ жив, и будет теперь жив всегда. До прошлого года мы каждый год с ужасом ждали продления аренды. Так как у ДОМа больше нет никакого стороннего финансирования, теперь клуб ДОМ – это один из кружков Культурного Центра ДОМ. У нас статус важного кружка, которым мы дорожим, который мы любим. Лет на 10-15 мы спокойны. Раньше мы все рисковали, потому что в любой момент нас могли закрыть. Теперь этого не произойдёт.
Каждый год забиваешь даты на осенний фестиваль, договариваешься с музыкантами, а потом, может, придётся сказать: “Извините, ДОМ закрыт и фестиваля не будет”. Каждый год я брала на себя такой риск и делала фестивали, ну и все тоже делали, и Кирилл Полонский тоже это делал, но он не фестивали, а концерты.

Звуки: Как это - нет фестивалей? Вот “Немецкий Джаз осенью” есть.
Людмила: Ну, это немцы ему отдали свой фестиваль. Со мной они его когда-то делали, но это их фестиваль. Мне очень нравится концепция фестиваля и он сам, но лично мне не очень нравится его название. Разве можно так называть фестивали? Дни джаза, дни немецкого джаза. В наше-то время! То ли дело "По ковру"! Ну какая современная публика пойдёт на фестиваль с таким названием?

Звуки: С названием ведь можно и перемудрить. Придёт молодёжь на такой фестиваль с хитрым названием, а там совершенно не то, что они хотели услышать.
Людмила: Надо такое придумать, чтобы был какой-то нюанс.

Звуки: Раньше в клубе проводился ремонт, закупалась мебель, инструменты, оборудование. На всё это нужны были деньги. Откуда их брали?
Людмила: Раньше виртуальными владельцами ДОМа были Рустам Сулейманов и Николай Дмитриев. Раньше ремонт делался на деньги Сулейманова, но и сейчас Рустам немножко помогает ДОМу, а ДОМ в лице Маркова тоже изыскивает средства от проданных билетов и делает экономичный ремонт, чинит мебель. Последний большой ремонт Рустам делал ещё лет 10 назад.

Звуки: Всем очевидно, что сейчас у ДОМа денег нет, как и у многих других площадок, но раньше же были.
Людмила: Когда не стало Николая Дмитриева, я выпросила у фонда Форда один маленький грант на 60 000 долларов. Сейчас есть только деньги от "дверей" - от проданных билетов, их едва хватает, чтобы сводить концы с концами. Заниматься грантами - это отдельная тяжелая работа: гранты надо искать постоянно. Если ты не делаешь программу, то занимайся деньгами. Проси у всех. Переговаривайся с культурными центрами, занимайся фандрайзингом. Я и сама ещё не писала в фонд Прохорова, а в Минкульт писала, доводилось, но это не к ДОМу, а на свой фестиваль.

Звуки: А дают ли вообще в наше тяжёлое время гранты? Кто помогает музыкантам?
Людмила: Да какой там! Когда я почитала кому они дали, я всё поняла. Они сами себе дали. Никто ничего не дал, но с фондом Прохорова надо работать. При Дмитриеве у нас был человек, который этим занимался, зарплату получал. Только этим и занимался, поэтому я и говорила Александру: "Фонд Прохорова". Над этим надо работать. Мы почти все события провели, которые Дмитриев запланировал. Там была Надежда Букурадзе, Марков и я. Там было столько запланировано на 2004 год, мы всё провели, что-то я на себя взяла, что-то ДОМ целиком делал. Всю его программу провели, которую он планировал.
Три года назад я сказала, что бросаю фестиваль, вот три года назад, я сказала: “Всё, больше делать не буду". Звонит Гёте-институт, говорит: "Люда, мы очень хотим дать тебе денег на фестиваль памяти Петера Ковальда”. Я три года у них просила. “Приезжай, будем говорить, денег мы тебе дадим”. А я давно хотела этот фестиваль, грозила им, что сама проведу без их института, без их логотипа. Представляете?! Лучший немецкий музыкант - и не будет логотипа Гёте-института стоять. Они дали денег, и большое им спасибо за это, и я провела, и снова сказала: “Всё, будет последний фестиваль “Длинные руки” – тематический, и всё”. Пишу заявку на грант в Pro Helvetia, если отказывают - то всё, я не провожу и фестиваля не будет. Пишу им. Московские мне сразу отказали. Тогда я написала в Швейцарию. Они подумали и сказали: “Мы дадим денег, но не всю сумму, а меньше”. Я подумала, прикинула, что пролезем в этот бюджет. А это три музыканта из трёх разных стран Les Diaboliques (Irene Schweizer, Maggie Nicols, Joëlle Léandre ). На певицу из Лондона не нашлось спонсора, французы помогли, и мы провели фестиваль с этими хэдлайнерами - большое спасибо Французскому культурному центру и Pro Helvetia. А на третий год Польский культурный центр помог привезти Motion Trio. Ну, теперь я уже точно отхожу от дел.
В прошлом году мне стал помогать Александр Пантюшков. Он делал добрую половину. Я делала только один или два дня фестиваля, а в 2018 году - только Александр. Никакого финансирования нет, денег нет, поэтому мы стараемся не делать провальные концерты.

Звуки: Сейчас люди пересыщены информацией, многие смотрят концерты в интернете. Люди по- другому подходят к восприятию информации. Сейчас уже прикормленной к месту публики практически нет.
Людмила: Я всё это наблюдаю последние пять лет. Сейчас жизнь проходит в интернете. Вот проходят ярмарки. Помню раза два: “Какие диски, какой музыкант!”. Я говорю: "Ну покупайте, уступим, вам понравится", а они – "Нам не на чем слушать CD". Мой опыт: человек и с деньгами, и оценил, и понимает, и хотел бы иметь, только не знает, зачем.
А ещё, знаете, периодически я куда-то прихожу и вижу, что делают другие. Вроде бы, все достойные люди и все такие: "Я сам велосипед изобрёл". Я просто не вижу ничего нового, потому что это всё уже было в ДОМе. Все находки - это что-то с чем-то скрестили, но и это уже было. Вот это такая удивительная вещь - уже 15 лет прошло после смерти Дмитриева, мы хотим что-то новое, а получается, что сбылись только его пророчества – много этники на телевидении, а он говорил, что так и будет. Леонида Фёдорова он считал лучшим рок-музыкантом, и правильно – на Лёне всегда биток. Он и других называл тоже, но говорил, что этот лучший.
Что есть сейчас такого нового, что бы отличалось от ДОМа? Вот в выставочном пространстве я видела на Артплее совершенно потрясающую выставку Брейгеля с настенными экспозициями, с проекциями на стены, с рассказами. Вот это я понимаю – новое слово в выставочном музейном деле! Есть новый прорыв, то, чего не было раньше. Я настолько была потрясена, что я пойду ещё на другие выставки. А что в музыке? Раньше был Культурный Центр ДОМ. На ровном месте было создано нечто выдающееся. Дмитриев настолько качественно его сделал, что до сих пор не могут придумать ничего лучше.