Bob DYLAN  "Отсюда должен быть какой-то выход", - сказал Шут Вору"

Нобелевскую премию по литературе за 2016 год получил Боб Дилан - согласно официальной формулировке, "за создание нового поэтического выражения внутри американской песенной традиции". Это решение уже вызвало неоднозначную реакцию: часть литературного истеблишмента косо смотрит на вручение премии музыканту и песеннику - такое происходит впервые в истории "нобелевки" - и указывает на то, что Дилан, в строгом смысле слова, никогда не писал "для бумаги", а его песни неотделимы от исполнительской подачи. Другие не менее справедливо замечают, что история литературы неразрывно связана с песенным творчеством, а потому нелепо было бы отказывать Дилану в праве считаться полноценным автором, заслуживающим Нобелевской премии. Сам лауреат от комментариев по горячим следам отказался, поэтому Звуки решили собрать отзывы его конкурентов, современников, наследников и почитателей.

Что говорят сейчас

- Мы живем во времена великих поэтов-песенников - Леонарда Коэна, Пола Саймона, Джони Митчелл, Тома Уэйтса - но Дилан возвышается над ними всеми. Его слова вдохновляли меня всю жизнь, с тех пор, как я впервые услышал его альбом в школе. И я рад, что он выиграл Нобелевскую премию. Фронтир литературы продолжает двигаться вперед, и очень хорошо, что Нобелевский комитет признает это. Остаток вечера я собираюсь провести, слушая "Mr. Tamburine Man", "Love Minus Zero - No Limit", "Like a Rolling Stone", "Idiot Wind", "Jokerman", "Tangled Up In Blue" и "It’s a Hard Rain’s Gonna Fall".

- Оригинальный и вдохновляющий выбор. По большому счету, его песни всегда были "литературными".

- Большое разочарование для всех нас, кто ждал, что премию в этом году получит Моррисси. Но есть надежда на следующий год.

- Мои отношения с искусством Дилана со временем не стали менее прочными. Проблема в самой премии, которая низведет Дилана, художника мирового класса, до уровня тех дурачков, с которыми она обычно ассоциируется. Надеюсь, что Боб последует по стопам Сартра и откажется от премии.

- Боб Дилан - отличный выбор для Нобелевского комитета. Это решение может открыть дорогу жанровой литературе наравне с "литературной" литературой.

Что говорили раньше

- [Песни Дилана] обращены к универсальному человеку, которого довольно легко распознать. Когда он пишет о чем-нибудь, его песня пробивает голову как крепкий длинный гвоздь.

- Боб Дилан понимает интонации уличных разговоров, то, как слова меняются в повседневной речи, и он понимает это в совершенстве... Ты сразу слышишь этого маленького загрубевшего человека. Ты сразу слышишь того, кто молится. Ты слышишь, как человек просит. Слышишь, как человек к тебе подкатывает. Когда ты собираешь такой материал, и знаешь, что им нужно заполнить устную речь, ты про себя отмечаешь все эти маленькие изменения.

- Когда-то я горел желанием сделаться профессиональным автором поп-песен. Мне приходилось отделять от себя "автора Джона Леннона", который писал песни для мясного рынка, и мне казалось, что в этих песнях (в текстах и во всем остальном) совсем нет глубины... А потом я стал писать "от себя", быть субъективным, а не объективным... Вместо того, чтобы проецировать себя на ситуацию, я начал самовыражаться через песни. В этом мне помог Дилан.

- "Idiot Wind" была той песней, из-за которой я захотела стать певицей. Мне нравилось, что он говорил такие чудовищные вещи, которые в реальной жизни ты, скорее всего, не решишься сказать: "Ветер идиотизма дует каждый раз, когда ты двигаешь зубами. Ты - идиотка, детка, это чудо, что ты еще помнишь, как дышать". В смысле, Господи Иисусе. Я бы с удовольствием кого-нибудь так приложила. Так я поняла, что музыка - то место, где можно говорить что угодно, никаких запретов, хоть "Я люблю", хоть "Я ненавижу".

- Когда я был помоложе, я так ждал, что кто-нибудь сделает с ним проникновенное интервью и все-все вытащит из его головы. А потом вдруг оказалось, что там ничего нет... совсем ничего. Я был сильно разочарован. С этого дня он перестал быть моим героем. Мне по-прежнему нравилась его музыка, но он оказался совсем не тем гладиатором, которым я его представлял. Но не могу отрицать, что музыка Дилана оставила отметину на новом поколении рок-н-ролла. Он открыл дверь для рока, и рок cмог выражаться масштабнее, лучше. Он научил меня тому, что фолк-певец - это просто человек с очень хорошей памятью. Мне очень нравится его память. Но я не меньше ценю его смелость и изобретательность.

- "Like a Rolling Stone" - это черное пятно на белой рубашке поп-песни. Это словесный боксерский удар, который пробил дыру в ремесле написания песен для целого поколения, а слушателя отбросил к канатам. "Like a Rolling Stone" - это рождение иконоборчества, которое даст эпохе рока его величайший голос - и величайшего вандала. Таков Боб Дилан, Иеремия cердца, воспламеняющий романтический куплет и свою "девушку" огненным штормом слов, в которых нет прощения. Восстав против лицемерия обывателя, он обрушивается на врагов, которых нам хорошо знакомы: сцена, высшее общество, "прекрасные люди", которые, как им кажется, "пришли к успеху". Против своего лицемерия Дилан не восстает - это придет позже. Но "мы" и "они" на его ранних альбомах определены не так четко. Здесь он обнажает клыки против хипстеров, тщеславия и самой идеи того, что у человека может быть лучшая система ценностей только потому, что у него правильные ботинки.

- Претенциозный еврейчик.

- Мне нравятся многие его песни, но музыкально он не слишком одарен, свой голос он позаимствовал у старых деревенских мужиков. Да и многие песни тоже. Это никакой не секрет. Он спер все строчки для песни из романа японского чувака. Был иск против него, но потом дело замяли (Митчелл имеет в виду "Исповедь якудзы" Дзюньити Саги, Дилана действительно обвиняли в плагиате этой книги - прим. Звуков). Он сам говорил: "Я не написал ни строчки за много лет". Я ответила: "Подожди, ты о чем? А песни твои тогда кто писал?" Он стал ремесленником.

- Он наступил своим ботинком в бессмысленную политкоррекность, повседневную рутину, скрытую коррупцию и гниение. Мир, который он описывал, был у нас перед глазами, в моем маленьком городе (Спрингстин провел детство в Фрихолде, в глуши штата Нью-Джерси - прим. Звуков), мы видели этот мир в каждом телевизоре, в каждом изолированном доме, по всей стране, но никто не хотел комментировать его, все тихо терпели. Дилан дал мне надежду. Он задавал вопросы, которые другие задавать побаивались, особенно когда тебе 15: "Каково это... быть совсем одному?".