ФЕСТИВАЛЬ  Реэкспорт

В Москве прошел первый двенадцатичасовой Этнофестиваль. Энтузиасты world music впервые выбрались из тесных клубов на простор сада 'Эрмитаж'.
В СССР world music (или как тогда ее называли - "музыка народов СССР") была обязательной частью всякой культурной программы. Красны девицы в кокошниках, акыны с двухструнными инструментами, усатые, пляшущие гопак украинцы были непременными участниками всякого государственного шоу. Ни один официальный праздник не обходился без "концерта мастеров искусств". Кроме того, этническая музыка была одной из главных статей культурного экспорта. "Мастера искусств" были, как правило, "выездными", и демонстрировали свои кокошники и балалайки по всему миру.
После перестройки они, конечно, не сгинули, но их число изрядно уменьшилось. Во- первых, публике они здорово надоели, во-вторых, народ жаждал нового, неизведанного, западного. Тем временем на западе начался обратный процесс - околомузыкальная элита пресытилась рок-н-роллом, переела электронной музыки, и даже испробовала все формы музыкального примитивизма - рэп и рэйв. В вечном поиске нового элита обратилась к корням,- своим и чужим. На европейских сценах замелькали иранские, афганские, узбекские, тувинские лица. Питер Гэбриел (Peter Gabriel) построил свой Real World, Брайан Ино (Brian Eno) отыскал преподавателя ереванской консерватории Дживана Гаспаряна и пригласил его в Лондон, группа Хуун-Хуур-Ту отправилась в мировое турне. World music стала модной. Россия находилась в стороне от этого процесса, пока вдруг не обнаружила, что наш бывший соотечественник Гаспарян участвует в записи саундтреков к фильму Мартина Скорсезе, что тувинская группа Ят-Ха получила премию BBC Awards, а мы про них почти ничего не знаем. Что певица с островов Зеленого Мыса выступает по всей Европе за огромные гонорары, а в Москве ее слышали единицы.

Свое дело сделала музыкальная пресса. Она, сознательно или нет, занялась раскруткой этно-звезд. Так что Дживан Гаспарян выступал уже не в клубе 'Дом', а в Большом театре. Сезария Эвора пока собрала только 'Малый', но концертов было два, и в обоих случаях был аншлаг. World music стала новым модным течением. И мы вновь увидели лица Гаспаряна и Кувезина, хотя никто, в сущности, не мешал нам сделать это значительно раньше. Запад, как всегда, нам помог.

Так что предводитель 'Дома' Николай Дмитриев правильно выбрал момент для проведения своего 'Этнофестиваля'. Ближе к концу мероприятия сад "Эрмитаж" был полон, и в толпе замелькали VIP-лица вроде Александра Любимова. Публика с удовольствием тусовалась, пила пиво и хлопала артистам.

Среди участников были несомненные звезды этно-музыки, такие, как Болот Байрышев, тот же Гаспарян, ансамбль Волки и Овцы, знаменитый фольклорист Сергей Старостин, спевший на 'Этнофесте' с половиной артистов.
Были музыканты, пытающиеся переосмыслить этнику, скрещивая ее то с электроникой, как Волга, то с джазом, как трио Тригон, Энвер Измайлов и группа Ашхабад, то с роком, как Инна Желанная и группа Альянс.
Были и те, чье присутствие на сцене вызывало некоторое удивление, поскольку при всей своей виртуозности и известности под понятие world music они подпадают с трудом. Это Алексей Айги и группа 4.33, Волков со своим трио и с валторнистом Шилклопером и Леонид Федоров. Последние были, очевидно, приглашены по трем причинам - они знамениты, и на них придет публика, они играют авангардную музыку,- и, наконец, из большого личного к ним расположения Николая Дмитриева.

Зрителям больше всего понравились 'переработчики'. Энвер Изайлов, игравший первым, выступил блестяще, изображал на одной гитаре оркестр русских народных инструментов, но сад был почти пуст, так как фестиваль начался в 12, а поклонники этники рано не встают. Аутентичное горловое пение Болота Байрышева и смесь кельтской и русской традиций проекта 'Волки и овцы' публика оценила, но в восторг не пришла. Проект Волга - "этнотроника" - русские народные песни, положенные на извлекаемый из ноутбуков электронный транс, смотрелся очень странно. Они ничего общего не имеют с Иваном Купалой, пытаясь подчеркнуть монотонностью электронного ритма дух унылых русских распевок.
Нете сочетают аутентичный русский фольклор с джазом, но выбирают более привычные современному уху песни, так что подтянувшаяся публика реагировала тепло, особенно когда Жирков пел под гусли частушки - "моя жена печет блины различной формы и длины".

Алексей Айги сообщил, что играет "музыку народов ближнего Подмосковья", и сыграл несколько старых и новых вещей. Ему зрители, понятное дело, аплодировали очень громко. Молдавяне Тригон играли, скорее, фри-джаз по мотивам музыки своего народа. Инна Желанная выступила предсказуемо, и столь же предсказуемой была реакция на нее публики - у группы давно есть свои преданные поклонники.
Группа 'Ашхабад' из одноименного города, которая была первой группой из бывшего СССР, замеченной Питером Гэбриэлом, оказались виртуозами высшего класса, накручивая на народные туркменские мотивы многослойные сложнейшие импровизации.
Трио Волков-Шилклопер-Старостин экспериментировало с наложением русских напевов на головокружительный авангард. Результат получился на любителя, но имена выступавших были столь звучны, что публика просто не решилась их проигнорировать.
Самый раскрученный в России армянин 'дядя Дживан' выступил с достоинством, не торопясь, и получил свою долю оваций. Он как раз никаких экспериментов над музыкой не ставил, и играл грустные армянские мелодии.
А во время выступления Леонида Федорова и 'Волковтрио' с приглашенным Старостиным случился казус. Едва музыканты спели первую песню про "медведя лукавого", как на сцену вышел Дмитриев и сообщил, что фестиваль закончен.

Между тем, было только 23 часа, хотя по программе шоу должно было длиться до полуночи. Очевидно, организаторы и городские власти неправильно поняли друг друга.
Дмитриев выразил надежду, что фестиваль отныне станет ежегодным. Публика начала расходиться, оставляя на траве пустые пивные стаканы, банки и окурки.