IAMX  "Мой дядя познакомил меня с миром музыкального андеграунда, когда мне было лет 6-7"

Популярная трип-хоп группа 90-х Sneaker Pimps прекратила своё существование к 2003-му году, успев записать три студийных альбома. Это позволило сооснователю, клавишнику и вокалисту коллектива Крису Корнеру с головой погрузиться в собственный электронный проект - IAMX. За более чем десятилетнюю сольную карьеру Корнер (Chris Corner) успел записать шесть лонгплеев, последний из которых, "Metanoia", вышел в октябре этого года. Обласканный европейской аудиторией, экстравагантный электронщик по-прежнему следует курсу своих жизненных и музыкальных принципов. В преддверии грядущих концертов музыканта в России Звуки поговорили с Крисом о сложном эмоциональном периоде, предшествовавшем работе над его новым релизом, цыганском образе жизни и том, какой подарок от фаната может тронуть сердце художника.

Звуки: Когда вы начали свой сольный проект, все альбомы вы стали издавать самостоятельно. Как вы считаете, мейджор-лейблы убивают музыкальную индустрию, мешают музыкантам развиваться и быть собой?
Крис: Ну, у меня никогда не было хороших отношений с мейджорами. Мне не нравится концепция вкладывания кучи денег в коммерческий проект и, по сути, навязывания миру того, что ему "нужно слушать" - собственно, это то, чем мейджоры и занимаются. Для меня мейджор-лейблы и музыка – это как Макдональдс и еда, это просто хлам. Я никогда в действительности не был заинтересован в этой сфере музыки. Когда у меня были контакты и какое-то взаимодействие с крупными лейблами, на заре карьеры, в моей прошлой группе Sneaker Pimps, это всегда был неудачный опыт, я никогда никому не мог довериться. Это казалось мне каким-то "пустым искусством". Поэтому когда я начал IAMX, я пообещал себе, что буду максимально избегать эту коммерческую тему. Да, для музыканта это намного сложнее, но, в конце концов, оно того стоит, когда приходишь к результату, чтобы оставаться независимым и сохранять своё творчество бескомпромиссным и свободным.

Звуки: В октябре вышел ваш шестой студийный альбом "Metanoia". Вы полностью довольны работой над ним и тем, что получилось в результате?
Крис: Я думаю, что я удовлетворен этим альбомом гораздо больше, чем когда-либо ещё был доволен работой над релизом. Хотя, конечно, ты никогда не можешь быть удовлетворен полностью – если бы ты был доволен совсем-совсем полностью, то ты бы просто перестал делать музыку. Этот процесс – он всегда о том, чтобы что-то достичь, открыть что-то новое, утвердиться в чем-то. Самое сложное в работе над альбомом – это процесс его завершения. Если работать в одиночку, как я это делаю, сложно узнать, когда же он готов – приходится принять решение, когда пора остановиться, потому что ты можешь продолжать работу бесконечно. Это очень сложный процесс. Но запись этого альбома, кстати, была очень гладкой и расслабленной, далась мне проще, чем запись предыдущих студийников. Возможно, это произошло потому, что перед тем, как я приступил к "Metanoia", в моей личной жизни случился очень горький и тяжёлый период. К тому моменту, когда я на деле приступил к записи, я прошёл через большую психологическую работу, через психотерапию, и я уже достаточно воспрял духом, что и сделало процесс работы над записью гораздо проще. Возвращаясь к ответу на вопрос – да, я доволен альбомом.

Звуки: Что вы чувствовали в тот период?
Крис: У меня была довольно серьёзная депрессия и период затяжной хронической бессонницы, которая была вызвана депрессией. Я страдал от того, что можно назвать в некотором роде тёмным периодом жизни, это состояние полностью поглотило меня. Я перестал работать, вдохновение меня покинуло. Любой эмоциональный процесс, в том числе создание музыки, пугал меня, потому что моё сознание было в состояние сверхобостренной подавленности. Поэтому меня диагностировали, я попал в клинику, получил профессиональную помощь. В течение двух лет я работал над собой. "Metanoia" - как раз об этом периоде. Да, сейчас мне уже гораздо лучше, чем было.

Звуки: У вас есть какие-либо воспоминания вашей юности, определённые мгновения детства и взросления, которые сделали ваше искусство именно тем, чем оно является сейчас?
Крис: Мне кажется, любой художник, любой творец всегда обращается мыслями к своему детству, даже берёт какие-то ощущения и образы того времени для своего искусства. Думаю, мы все возвращаемся в детство. На моё становление как творческой личности в своё время сильно повлиял мой дядя. Он сам не был творцом, но он познакомил меня с миром необычной независимой музыки, музыкальным андеграундом, когда я был совсем маленьким, мне было лет 6-7. Он ставил мне раннюю электронику, джаз и сингеров-сонграйтеров старой школы. Для маленького ребенка слушать такое было неким испытанием, своего рода вызовом. Я благодарен дяде за то, что сделал меня культурно осведомлённым ещё в детстве. То, что он мне давал слушать разную музыку, был моим гидом в мир андеграунда, можно сказать, побудило меня к тому, чтобы быть серьёзным независимым артистом. Музыка всегда была для меня чем-то глубоким, сознательным, несущим особый смысл, содержащим в себе послание на более глубинном уровне. Может, даже на духовном, сакральном уровне, хотя я сам и не особо религиозный человек. Но это определённо заставило меня делать такую музыку, у которой есть подтекст.

Звуки: Вы возвращаетесь в Россию – как вам тут?
Крис: Это как инопланетный мир для меня! Это восхитительно, мне нравится.

Звуки: Какой самый милый и трогательный подарок вы получали от своих поклонников, в том числе от российских?
Крис: Довольно много подарков... Вот недавно я получил подарок, который мне отправил российский поклонник, - ошейник для моей собаки. Это было очень мило. Да, это, возможно, один из самых трогательных подарков, которые мне дарили. Я очень, очень забочусь о своей собаке – её зовут Полар (у собаки Криса есть свой инстаграм - прим. Звуков).

Звуки: Из родной Великобритании вы переехали в Берлин, затем в Лос-Анджелес. Как на вас влияют такого рода путешествия, смена обстановки?
Крис: Мне кажется, пребываение в постоянных разъездах – это часть моей личности. Я всегда был человеком, который вечно находится в поиске новых ощущений, нового культурного опыта и вдохновения. Мне достаточно 5-7 лет, чтобы погрузиться полностью в город, понять его, получить то, что мне было нужно, и двигаться дальше. У меня такое чувство, что мне никогда не нужен был "дом" в его привычном понимании. В этом плане я немножечко цыган – мне нужно ощущать, что я двигаюсь и открываю что-то новое. Да, дом – это то, что ты сам создаёшь. Я создаю дом каждый день, когда я возвращаюсь с концертов, когда сажусь в гастрольный автобус. Я никогда не был человеком с семейными ценностями. Быть в дороге с моей командой – вот семья для меня. Несмотря на это, у меня очень хорошие отношения с моими родными, пусть я и не чувствую, что должен находиться с ними всё время. Мне нравится создавать новую атмосферу там, куда я отправляюсь, и это, в сущности, и есть дом для меня.

IAMX

5 декабря
Москва, Yotaspace

6 декабря
Санкт-Петербург, A2