МЕГАПОЛИС  "Кто-то же должен в нашей стране отвечать за Германию"

Московская группа Мегаполис, пережившая на недавнем рубеже десятилетий творческий ренессанс, чем ближе находится к собственному тридцатилетию, тем активнее вспоминает о славном прошлом. Недавно она отыграла в столицах программу "Избранное", а теперь готовится к не менее любопытному выступлению - в Московском Планетарии будет сыграна особенная ретроспективная программа '80 '90 '00 '10, затрагивающая все периоды творческой активности группы. К этой дате также впервые будет переиздан студийный бэк-каталог Мегаполиса на виниловых пластинках. Звуки поймали лидера коллектива и творческого многостаночника Олега Нестерова сразу после его открытой лекции в московской академии, где Олег является куратором факультета музыкального продюсирования.

Звуки: Самое удивительное место, в котором играла группа Мегаполис?
Олег: Это очень просто: ракетный крейсер "Адмирал Нахимов", то ли 1995, то ли 1996 год. Играли на простых гитарах - одну акустику мы взяли где-то в Мурманске, ещё одну, по-моему, нам принесли морячки. И мы так эмоционально терзали струны, что гитары от наших эмоций медленно умирали к концу выступления. И это было не то, чтобы самое необычное место... Это был один из лучших наших концертов.
Звуки: В продолжении темы уникальных мест: почему ретроспективный концерт пройдёт именно в Планетарии?
Олег: Это место для медитации. Вот ты вышел, встал под звёзды и... Можешь как-то по-особому на жизнь свою посмотреть, осмыслить эпохи, через которые ты прошёл. А мы прошли, как выяснилось, через четыре эпохи - 80-е, 90-е, 00-е и 10-е. А в нашем проекте "Из жизни планет" подцепили ещё и пятую - 60-е, она встала этаким бонусом. Планетарий - это звёздное небо в разных интерпретациях, оно, конечно, живое, там уникальная техника... "Универсариум", по-моему, проектор звёздного неба. Плюс ещё это 100% возможность использовать мультимедийные возможности с помощью купола. И ещё звучащий зал, располагающие кресла, к тому же, в определенной степени это, конечно, место силы. Там выступают разные музыканты, Виртуозы Москвы, к примеру, или дружественные нам Mooncake. Поэтому и Планетарий. А в фойе мы сделаем виниловый развал, где впервые здесь и сейчас будут собраны все альбомы этих четырех эпох. Это наша мечта, чтобы нас слушали исключительно на виниле.

Звуки: Сейчас вы переиздаете свои прежние работы, причем через российского производителя - видимо, для вас имеет большое значение виниловый релиз?
Олег: Мы очень довольны, и не случайно такой слоган стоит на пластинке - "Сделано в России" (на всех релизах он крупно напечатан на конверте рядом с техническими данными - прим. Звуков). Наконец-то у нас в стране вновь появилась линия производства винила, и не нужно больше заморачиваться со ввозом пластинок в Россию... Я "Супертанго" перевозил в чемоданах и надорвал спину.
Звуки: Почти контрабандой, получается?
Олег: Ну, контрабандой это не назовёшь, всё-таки я ввозил собственные виниловые диски. Иные пути тогда мне были недоступны. "Из жизни планет" мы уже ввозили цивилизованно, но всё равно это недешевое удовольствие. А здесь вот целый завод на месте - компания "Ультра", наши старые знакомые и друзья, и с "Нашим радио", всё-таки, нас какая история, извините, связывает. Нам напечатали бэк-каталог и мы счастливы, потому как в подготовке пришлось порыться в старых плёнках...
Звуки: Был специальный ремастеринг?
Олег: Да, ремастер. Хочу особенно одну вещь отметить. К сожалению, на конверте пластинки это не указано, моё упущение, но ремастер "Пёстрых ветерочков", "Бедных людей" и "Женского сердца" делал Илья Калинников, всем нам известный по группе Високосный год.
Звуки: "Супертанго" тоже будет переиздано?
Олег: Нет, ну "Супертанго" ещё имеется в наличии в оригинальном издании, равно как "Из жизни планет". Хотя последний продаётся быстрее.

Звуки: Пройдёмся по этим самым эпохам, которые Мегаполис вспомнит на грядущем концерте. Помните первое впечатление от выступления группой? Когда стало ясно, что Мегаполис это не просто сообщество интересующихся людей, а вполне себе бэнд с амбициями.
Олег: Во-первых, это программа "Взгляд" и наши два клипа - "Сумасшедшие москвички" и "Рождественский романс". Причем оба снимал Ваня Демидов, который тогда был учеником Андрея Разбаша, это был вообще его первый опыт снятия клипов. А второй, это Германия - уже не 80-е, правда, а начало 90-х, где-то 1992-й... Хотя, скажу так, мы же ездили разогревали в турне Александра Серова. Мы играли на стадионах, были АРС-овским артистом, были серьёзные гастроли. Например, 12 концертов в Киеве во Дворце Спорта.
Звуки: Не вызывало это у зрителей диссонанса? Всё-таки, вы и Серов совершенно разную музыку играли.
Олег: Скажу больше, мы частично перетягивали аудиторию, особенно девушек, на свою сторону. И это вызывало вопросы у хедлайнера к нам. Поэтому когда то весеннее турне закончилось, мы перестали подобным заниматься. Эта была двоякая штука - с одной стороны мы играем во Дворцах, а с другой - по три концерта в день по 6-7 песен, чем-то настоящим это назвать нельзя, это был не наш праздник. С точки зрения концертного самоосознания 80-е не дали нам практически ничего. Мы так себя не поймали и не нашли. Так что наше настоящее пришествие началось именно с клубов. В Германии в 1992 году мы себя и ощутили бэндом, перелистнули страницу и стали настоящим ансамблем.
Звуки: Был ли всё-таки какой-то эффект от внезапного взлёта?
Олег: Мы старались быть ансамблем. В какой-то степени мы даже им были. Но всё равно мы были достаточно разными, по-настоящему не объединённые какой-то идеей. Тем более, на какой-то период "ушёл в люди" мой постоянный творческий партнёр Михаил Габолаев, играл и в "Квартале", и в "Рабочем районе". И когда он в начале 90-х вернулся, всё стало на свои места, и в Германии на клубных концертах это всё дело зафиксировалось. Из этого уже мы росли.

Звуки: В течение 90-х вы активно переходили из одного состояния в другое, от песен с Лещенко до "Карл-Маркс-Штадта", от танцевального "Негоро-шоу" до акустической "Грозы в деревне". Вы намеренно делали то, что от вас не ждали?
Олег: Конечно, это было намеренно. Хиты писать мы научились сразу, собственно, первая записанная нами вещь была "Сумасшедшие москвички". Мы шли по самому сложному пути - только нас кто-то пытается полюбить, а мы - раз - уже и нет здесь, мы совсем другие. Довольно подловатая игра с нашей стороны. То это пост-минор "Пёстрых ветерочков", то новая искренность "Женского сердца", то деконструктивизм "Megapolis"... По последнему мы обсуждали Ролана Барта с нашим продюсером Владимиром Ивановым, который предлагал на обложку банан, цитату из Лу Рида (она до оформления всё-таки дошла- прим. Звуков), и вообще сравнивал наш немецкий альбом с первым альбомом The Velvet Underground. И глубинно это было связано с музыкальным подходом и нашей философией достаточно серьёзно. Этот альбом была для нас определенная веха, первый сильный мощный концептуальный релиз, у нас и до этого случались композиции, до сих пор считающиеся серьёзной составляющей нашего творчества, такие, как "Осень-86", например. А здесь всё как-то увязло, мы зафиксировали наше творческое новообразование этим альбомом.
Звуки: Почему, кстати, как вы думаете, у вас сложились особенные творческие отношения с Германией?
Олег: (задумавшись) Ну кто-то же должен в этой стране отвечать за Германию (смеётся).

Звуки: "Megapolis" - единственный лонглпей, который не будет переиздан на виниле.
Олег: Права на альбом всё ещё у немцев, надо их очищать. Если повезёт, мы это, конечно, сделаем. Продолжая о 90-х, по части "Негоро" - нам было интересно исследовать новые горизонты и применять новые творческие технологии, то бишь, пересаживаться с гитар на сэмплеры и компьютеры, смотреть как все устроено и применимо ли в творческом быту. Мы целый год днём играли на гитарах в студии, а вечером приезжали в midi-студию Мосфильма, и вместе с Михаилом Габолаевым экспериментировали и экспериментировали. И такой у нас такой получился альбом, на три месяца мы даже превратились в танцевальный ансамбль. С января по март 1994, кажется, года, мы не играли, а танцевали под собственную фонограмму в модном тогда клубе "Пилот". Именно в тот момент мы ещё зафиксировали своего "Пушкина" на отборочный тур "Евровидения", там ещё участвовали Ногу Свело!, Квартал... Я был темнокожим растаманом в меховой шапке, рядом стоял наш гитарист с дуэльным пистолетом, игравший Дантеса, - это был уже настоящий панк по форме, и BBC-шники говорили, что это новое слово на конкурсе, нам сулили победу. Задолго до финских монстров и бородатых женщин мы предвидели тренд на трэшовость, но в отборе заняли последнее место с самыми низкими баллами.

Олег: По "Грозе в деревне" - мы бежали от успеха "Карл-Маркс-Штадта", которая нас внезапно накрыла, мы воплощали свои глубинные погружения, интуитивные бесконечные сейшены, которыми мы занимались всю первую половину девяностых. Нарочно там не сыграли ни одного хита, но всё равно промахнулись со "Звёздочкой", получившей "Золотой граммофон". Я спел этот альбом не своим голосом - тогда я брал уроки вокала, и когда я привез готовую пластинку друзьям, они сказали: "Прекрасный диск, только кто у вас на нём поёт?". Тем не менее, это была попытка шагнуть дальше, лично для меня - не очень удачная, хотя многие ценят этот альбом. И это первый альбом, где мы перестали играть в "настоящий московский ансамбль", с того моменты мы смотрели на мир с высоты птичьего полёта, глазами ангелов. Через 14 лет будет "Супертанго", там уже будет совсем взгляд изнутри, или даже вовнутрь.

Звуки: Вы всё равно, несмотря на метаморфозы, постоянно держались интеллигентно-меланхолического курса. Ударить по громкому прямолинейному панк-року, например, никогда не хотелось?
Олег: У нас было несколько параллельных увлечений, в эпоху безвременья, когда мы сами увлеклись продюсированием. Первое называлось "сэмплоделика" - не в такой грубой форме, правда, как у "Нож для Frau Muller". Мне попала в руки виниловая коллекция, из которой я насэмплировал много разных звуков. Чтобы понять её масштабы - в легковую машину она не влезла. И потом с этими сэмплами мы начали работать, и соткали из них ковёр под названием "Где цветы", где использовано, как мне кажется, около сотни сэмплов, хотя это музыка со вполне себе человеческим лицом. Ну и был сингл "Всё не кончится старость", в котором всего понамешано: от певца Штоклова до мартышки из детской радиопередачи КОАПП. Второй наш поступок - это порно-шлягер "Улыбки любви или Ezhik Forever", в режиме софт-порно мы написали очень легкую и нежную композицию, проникновенную, естественно, её никто не ставил, кроме Русского Радио-Берлин, где она пошла очень хорошо. Сейчас мы начали поигрывать её на концерте, немножко по-другому. Мы её играем как оркестр, внезапно она зазвучала. Это тоже был если не панковский, то вполне серьёзный поступок.

Звуки: Если считать 2010 год за 10-е, то за десятилетие нулевых у вас вышла только одна новая песня... Как эта эпоха будет представлена на концерте?
Олег: Тем не менее, 00-е для Мегаполиса представлены как эпоха безвременья. Она будет представлена и "Старостью", и "Цветами", хотя это 99-ый год, но оттепель тоже закончилась в 1967 году... Календарные нулевые у нас начались в 1997 году.
Звуки: По поводу долгого творческого пути - вы на лекции сегодня говорили о груве, как об основополагающей части жизни и творчества музыкального, о вечном процессе поиска... Как относитесь к коллективам с историей, эксплуатирующих всю жизнь однажды найденную успешную формулу?
Олег: Это как у пенсионеров. Каждый выбирает как жить. Кто-то дорабатывает и спокойно живёт, эксплуатируя уже накопленное. А некоторые, я вот играл на фестивале "Возраст счастья" и видел это своими глазами, после 60-70-80 лет только и начинают настоящее житье-бытьё. Те же DJ Кругозоры как яркий пример. Ну и у нас тоже - у меня очень поздний процесс взросления, я повзрослел только к 49. Превратился в мужчину, и со вторым рождением Мегаполиса у меня попёрли мужские песни. Мегаполис до и после, конечно, вещи очевидно разные.

Звуки: Вы побывали по обе стороны баррикад, что называется. Какие дальше планы? Массовая популярность вам неинтересна, как продюсер вы состоялись, как композитор тоже.
Олег: Мне очень интересно думать проектно. "Из жизни планет" - это не альбом, а проект. Я же обещал, что "Супертанго" - последний альбом Мегаполиса, пока слово своё держу. Мы с Мегаполисом делаем музыку, и сама музыка будет диктовать в какую сторону будет развитие. Мой следующий шаг - собрать группу на репетиционной студии, расчехлить гитары, сесть в круг и просто играть долгими зимними вечерами, и понимать, что за музыка к нам просится, чего она хочет и какие слова приходят, и что, собственно, мы хотим всем этим сказать. Подход в этом плане будет абсолютно чистый и прямой, безо всяких затей. Но почему-то хочется песен о любви. Потому как все-таки "Супертанго" всё-таки был альбом про смерть. "Из жизни планет" - это про невоплощенные замыслы и размышления и их жизнь после смерти. А следующий Мегаполис - очень хотелось бы написать альбом, который был бы до последней ноты пронизан любовью.
Звуки: К жизни?
Олег: И к жизни, и к человеку, конечно, тоже. Просто любовью.

Звуки: Вы ещё говорили о второй, после "Юбки", книге.
Олег: "Небесный Стокгольм" - это близнецы-братья с проектом "Из жизни планет". Честно говоря, именно из литературного замысла у меня и возник музыкальный. Я погружался с 2008 года в историю, и вот сейчас вернулся и дописал текст. И это, собственно, тоже исторический роман, действие с 1962 по 1969 год, Москва, хоть и название подразумевает иное. Это некое действо, в которое, как и в "Юбке", вплетена вязь реальных исторических событий. В книге я исследую время, когда всё получалось. Мне кажется важным заострять внимание на том времени, показывать его, тем самым вдохновлять людей, провоцировать их на дальнейшие движения. Роман о том, как это свободное время сходило на нет - как схлопывалась ловушка событий, исчезал воздух... Проживание восьми лет глазами героев, которые... Вы не поверите, чем они занимаются. И ни за что не догадаетесь. (Улыбается)

Мегаполис: '80 '90 '00 '10
Москва, Московский планетарий
21 ноября, 21.00