SLOWDIVE  "Самые важные люди при записи нового альбома - няни наших детей"

Накануне первого концерта возродившихся классиков шугейза Slowdive Звуки побеседовали с гитаристом группы Нилом Холстедом - о коллаборациях, дружбе и любимой обуви шугейзеров.

Звуки: Ваш концерт в Москве не за горами. Волнуетесь?
Нил Холстед: Да нет, наверное. Нам очень интересно приехать в Россиию. Мне лично в принципе любопытно, знают ли о нам там хоть что-нибудь. Да и потом я люблю путешествовать, новые места исследовать всегда интересно, даже несмотря на то, что мы едем на два дня.

Звуки: Смешно, что вы об этом сказали. Пару лет назад группа российских энтузиастов начала краудфандинговую кампанию, чтобы привезти вас сюда с концертами. Вы слышали об этом?
Нил: Да что вы? Серьезно? Не знал. Впрочем, мы снова собрались вместе лишь в прошлом году, и до этого времени как-то пытаться с нами связаться было бесполезной затеей. Мы очень скучали по тому, чтобы выступать вместе, но мы правда выпали из жизни на какое-то время. Было приятно всем снова собраться, как-то "оживить" нашу дружбу, мы ведь не виделись с десяток лет. С Рэйчел и вовсе не общались, даже не знали, как у нее дела. Для меня лучшее, что случилось с этим реюнионом — это снова играть вместе, просто вернуться в прошлое.

Звуки: Был ли какой-то эффект дежавю от вашего воссоединения?
Нил: Нет, наверное, странным было то, как быстро ты снова возвращаешься в какую-то среду, как быстро снова можешь шутить как раньше, дружить как раньше, когда появляются какие-то "внутренние" приколы. Словом, мы очень быстро вернулись в то время, когда мы были подростками. Это странно, всех этих лет как будто не бывало. Мы и думать не могли, что это будет настолько весело. Поначалу планировали десять концертов и, может быть, новую пластинку, а получилось, что на данный момент мы сыграли одних только фестивалей 27 штук, 15 концертов в США, и в Лондоне, и, вроде, не собираемся останавливаться. Сюрприз-сюрприз. В этом году, правда, мы решили замедлиться, не очень много играть и сконцентрироваться на пластинке. Выделить на нее время — мы не гонимся, делаем все спокойно. У нас на всех девять детей, так что самое сложное — найти время, чтобы собраться всем пятерым. Это потяжелее задачка, чем когда нам было по семнадцать. Конечно, совсем не рок-н-рольно звучит, но самые важные люди при записи этого альбома — это няни и бебиситтеры наших детей.
Звуки: Но вы уже начали работать над пластинкой?
Нил: Да, мы пока смотрим, что нам нравится, у нас было всего две сессии в студии, мы разбирались с идеями, сортировали их, сейчас мы решаем, какое направление получит альбом. Так что пока о чем-либо рано говорить.

Звуки: Вы прислушиваетесь к нео-шугейзу? Слышали ли вы, к примеру, Pinkshinyultrablast?
Нил: Я слышал их музыку, и мне очень понравилось, но я не ищу такие группы специально. Я слушаю много новых групп, но большей частью — гитарную психоделику. Так что не слежу за шугейз-сценой. Tame Impala сейчас мои любимцы. Саймон очень любит эмбиент, экспериментальную электронику, полевые записи. Так что все в группе очень разные, и это привносит много нового нашим собственным записям.

Звуки: Вы работали с Марком ван Хоеном (Mark Van Hoen), как так получилось?
Нил: Мы с Марком просто отличные старые друзья, мы познакомились тысячу лет назад и подружились. Марк в свое время открыл мне мир мрачной электроники, дал послушать Штокхаузена (Karlheinz Stockhausen). Я тогда был настоящим инди-подростком, и ничего не смыслил в такого рода музыке. Потом Марк продюсировал наш альбом, а потом мы записали еще один, и сейчас мы с ним работаем над одним проектом. С Марком очень легко, несмотря на то, что он любитель музыки повышенной мрачности. Он всегда удивительным образом опережает время, у него есть на это редкое чутье.

Звуки: К слову о другом Марке — Рейчел ведь записывалась с Марком Козелеком.
Нил: Мы с этим Марком тоже большие друзья, и играли вместе, и я еду с ним в тур через неделю, а началось все с того, что мы познакомились на 4AD Records еще в девяностые. Рейчел пела на паре его треков, и Марк говорил мне, что они снова начинают работать с ней. Но с Рейчел всегда так: никогда не знаешь, чем она занимается, она постоянно где-то записывается, с кем-то работает. Теперь, кажется, она водит дружбу с ребятами из Midlake.

Звуки: Слышали ли вы трибьют Slowdive, который несколько лет назад вышел на Morr Music?
Нил: Я слышал его, конечно. Не уверен, что он послужил сигналом к возрождению всего шугейза, но определенно переосмыслил наследие Slowdive — особенно после альбома "Pygmalion". Не буду лукавить, "Pygmalion" был нашим самым непопулярным альбомом, что для в принципе не очень популярной группы — ну, сами понимаете, не стало прорывом. Интересно, что на этом трибьюте большинство групп с несколько другим бэкграундом, чем мы: электронным, экспериментальным, негитарным, — скажем, Lali Puna. И то, что именно они записали трибьют, как мне кажется, консолидировало все наше наследие.

Звуки: Вы упоминули "Pygmalion" — как вы его сейчас видите? Как он вписывается в историю группы сейчас?
Нил: Это был наиболее личный альбом для меня, и он был очень противоречивым как внутри группы, так и вне ее. Пластинка просто отражала период в моей жизни, когда я очень увлекался такого рода музыкой, а потом — то, как из него выходил, и то, как я переел электронной музыки, и больше уже не мог ее слушать несколько лет кряду потом. Я очень много времени возился с сэмплами и электронными штуками для этой пластинки, да так, что после мне хотелось делать "органическую" музыку, чистую гитарную акустическую музыку. И это было интересно, хоть эта пластинка и прикончила группу как таковую.

Звуки: А сейчас вы на каком этапе? Вам нравятся электронные примочки? Могут ли эмуляторы заменить живые инструменты?
Нил: Да, пожалуй. Но мы же с вами прекрасно понимаем, что музыка — она про идеи и кративность, а не про примочки. То, что компьютер позволяет вам — это творить. Все, что нужно — это микрофон и компьютер. Вы ограничены только вашим собственным воображением. В цифровую эпоху, конечно, не иметь никаких ограничений — это и плохо, и хорошо одновременно. Я лично очень люблю старые синтезаторы Moog, потому что иногда с ними случаются какие-то ужасные вещи или неминуемые катастрофы — своего рода генезис музыки. Они каждый раз по-другому звучат, и ты не можешь никак это проконтролировать. А с цифровыми гаджетами у тебя записан каждый ход, каждое изменение, каждая модуляция. Ты ничего не теряешь, ничего не пропадает — и это может очень закрепощать, в отличие от тех времен, когда ты что-то делаешь, а потом — ррраз, и все стирается без возврата, и ты должен начинать с чистого листа. Такая встряска очень нужна и очень важна для музыканта. Я не гик, мне просто нравится играть на всем, на чем играется. В конце концов, вся лучшая музыка была записана на четырехдорожечный рекордер.

Звуки: Ну и последний, дурацкий вопрос: какая любимая обувь шушейзеров?
Нил: У меня есть старые Vans — они идеальные. Или старые броги — тоже ничего. Но это правда, глазеть не на свои ботинки совершенно неправильно. Музыка всегда была формой эскапизма для меня, особенно шугейз — он весь в атмосфере, не про слова, не про тексты. И ты можешь придумать собственную фантазию, собственные облака, такие, что тебе в них удобно. И не нужно никому ничего объяснять.

Slowdive на фестивале Red Park
Москва, парк "Красная Пресня"
1 августа