ИЗ ЖИЗНИ  Пираты XXI века: деньги и совесть, счастье и власть

1 мая 2015 года вступают в силу поправки к "антипиратскому" закону. С этого времени законодательство распространяется не только на фильмы, но и на музыку, книги и ПО. Один из разработчиков законопроекта, Сергей Железняк, отметил, что законопроект поддержан всеми ассоциациями правообладателей и "цивилизованной частью" интернет-индустрии. Из этой фразы и родилась идея организовать встречу, во время которой каждая из сторон выскажет своё мнение по поводу вступающего в силу закона. Встреча прошла в Скайпе в один из предновогодних дней. Участниками её стали:

Фёдор Чистяков, рок-музыкант, лидер группы "Ноль", автор.
Сергей Васильев, директор группы "АукцЫон", выступает на стороне правообладателей.
Соня Соколова, главный редактор и сооснователь портала Звуки.Ru, выступает в качестве представителя интернет-индустрии.
Саркис Дарбинян,адвокат, член штаба "Пиратской партии России", инициатор реформы авторских прав в Рунете "Время менять копирайт", адепт свободного распространения информации в Сети.

Саша Вяль: Сегодня собрались за одним столом, пусть и виртуальным, люди, стоящие по разные стороны баррикад авторского права. Эта встреча уникальна в своём роде, поэтому давайте для начала каждый из нас скажет, что лично он от неё ожидает.

Соня Соколова: Я бы хотела понять, как на всем этом зарабатывать. Наверное, это самая правильная цель любых разговоров со всеми, с кем мы так или иначе пересекаемся в профессиональной деятельности.

Саркис Дарбинян: Тема авторского права сегодня очень горяча. В последний год предпринималось множество попыток и от ведомства господина Мединского, и от главного борца за права авторов господина Михалкова. И мне хочется понять, насколько сами артисты поддерживают эти инициативы, насколько они доверяют господину Михалкову собирать бабло, насколько они хотят блокировать сайты, привлекать пользователей и верят ли они, что через тюрьму и штрафы можно заставить своих поклонников потреблять легальный контент.

Фёдор Чистяков: Я не ожидаю, что изменение законов не принесёт никаких побочных эффектов и жизнь станет лучше, и поэтому не хочу выступать в роли борца за что-либо. Я, разумеется, заинтересован в защите своих авторских прав. Но в то же самое время, я понимаю, что и с той, и с другой стороны существует много злоупотреблений. Я лишь хочу рассказать несколько историй о том, как я живу и работаю и как на меня влияет ситуация с нелегальным распространением контента. Думаю, что это будет интересно людям, которых волнует вопрос сохранения авторских прав, но которые не связаны с шоу-бизнесом напрямую. Особенно с производством медиа-продукции.

Сергей Васильев: Я жду от этой встречи одного: мне хочется понять позицию Саркиса. Мы с ним, и правда, находимся по разные стороны баррикад: я выступаю на стороне авторов, а Саркис ратует за свободное распространение контента. И я очень рад, что он принимает участие в нашей беседе . Что из этого разговора получится, не знаю, но я уже счастлив.

Саша: Пока что разговор идёт хорошо: начали мы его с денег, но быстро перешли к счастью. Так держать!

Соня: Давайте по-честному. Сейчас обсуждается ситуация, при которой господин Михалков, вдобавок к тому, что он уже имеет с вендоров и дистрибьюторов разнообразных носителей, получит ещё какую-то долю денег. Скорее всего, их в очередной раз получат и поделят между собой те, кто к реальному музыкальному процессу имеет опосредованное отношение. Мимо носа музыкантов, которые, по большей части, не состоят ни в каких организациях – ни в РСП, ни в РАО и прочих (а если и состоят, то получают там мизерные и уничижительные доходы) – сегодня проносят деньги и кладут их в чужой карман.
Звуки с 1996-го года публикуют музыку бесплатно, и всё это время мы находили способ делать это легально. Сейчас закон об авторском и смежном праве упразднён и заменён 4-ой частью ГК. Мы продолжаем подписывать прямые лицензии, и всё это время находимся в состоянии трагического ощущения, что то, что реально слушают и скачивают люди, никакого отношения к реальным доходам музыкантов не имеет. Такая вот сейчас история.

Сергей: То, что происходит сейчас – это абсолютно непродуманное выдумывание законов. Авторское право находится у нас на уровне XIX века, когда и был принят закон об авторском праве, и его честно и бережно хранят. Так, например, РАО с 90-х годов выдаёт лицензии любому желающему издавать автора. Человек приходит в РАО и говорит: хочу записывать Федора Чистякова. И РАО обязано по своему уставу выдать ему лицензию. А будет этот человек договариваться с автором или нет, РАО уже не интересует. То есть, контора, которая должна защищать наши права, является катализатором пиратства. А Чистяков, чтобы этого не допустить, должен написать отказ от услуг РАО в области механических прав. Та же история с Михалковым и с… Саркис, а кто собирает деньги в интернете?

Саркис: В интернете пока никто не собирает.

Саша: Оптимистичное "пока"…

Сергей: А была ещё какая-то контора, РОМС что ли…

Соня: РОМС уже давно не собирает. Эту историю прекратили семь лет назад.

Сергей: То, что делает Михалков, тоже мало относится к реальному распределению средств. Это какие-то мифические проценты за непонятно что, детсадовские игрушки, на мой взгляд.

Фёдор: Я могу рассказать историю о том, как я записывал альбом "Updated 2012" и как я его реализовал. У меня была договорённость с компанией "Союз", которая обещала некий гонорар, который бы покрыл расходы. Но произошёл кризис CD как носителя. И после этого компания "Союз" сказала: извините, но мы не можем выпустить ваш диск, потому что мы закрываем наши магазины. И вот я остаюсь с этим альбомом… Единственное, что я тогда догадался сделать: выложил его в сеть бесплатно и предложил людям пожертвовать, кто сколько считает нужным заплатить. Я выложил его на своём сайте. На следующий день я ввёл в поисковик запрос "Updated Фёдор Чистяков" и получил 20 страниц со ссылками на различные пиратские сайты. Я не знаю, что можно об этой ситуации сказать. Это обескураженность полная. После такого делать уже вообще ничего не хочется.

Соня: Ситуация с переходом носителей в сеть сложилась, прямо скажем, не вчера. Например, мой портал существует с 96-го года. Федя, мы с тобой начали сотрудничать в 2001-ом. К этому моменту твои файлы у нас уже в том или ином виде появлялись, и ты это воспринимал как дополнение к дистрибьюции на CD, правильно? Ты предполагал, что эти файлы помогают продавать твои CD.

Фёдор: Я не против, когда это направление развивают понятные люди с понятными целями. Но когда появляется 20 страниц ссылок на левые сайты типа "Зайцев.нет". Когда кругом сплошные запреты, то это тоже неудобно, но когда есть свобода, то неизбежны злоупотребления этой свободой. И тогда только совесть, понимание принципов и уважение к другим людям могут регулировать то, как этой свободой будет распоряжаться каждый.

Саша: Начали мы разговор о деньгах, а уже через 20 минут говорим про совесть.

Фёдор: Потому что свободное использование может быть только там, где есть совесть. И вопрос, который мы сегодня обсуждаем, на мой взгляд, не только лишь денежный, но и этический.

Соня: Но каждому из этих 20 сайтов выдавать разрешения – чудовищная бумажная работа и жуткий геморрой. А Михалков делает агрегатор, и в этом он прав. Автор один раз выдаёт разрешение, вроде как на весь интернет. А далее кто хочет, тот и размещает.

Фёдор: Я пока что таких разрешений никому не давал.

Соня: А тебе это было бы удобно?

Фёдор: Нет.

Саркис: Авторские права – сложная тема. Я считаю, что для большинства создателей проблемы не существует. В рамках многих индустрий, таких, как программное обеспечение и видеоигры, всё давно решено, авторы успешно зарабатывают. Но мы сегодня говорим о музыке. С моей точки зрения, музыканты получают возможность распространения своего произведения в сети. А для артиста, по моему мнению, это плюс, когда его песня в большом количестве есть в сети, и пользователи могут спокойно слушать и качать её. Исследователи в области нелицензионного копирования, того, что мы называем «сетевым пиратством», приходят к выводу: индустрия музыки вовсе не потеряла в связи с бурным развитием интернета и возможностью копировать произведения в сети. Продажи на материальных носителях несомненно упали. Но музыканты получают доход, в том числе, с концертной деятельности. Доказано, что те пользователи, которые раньше тратили деньги на диски, сегодня имеют возможность, когда артист приезжает в их город, купить билет и пойти на его выступление. Есть несколько примеров. Например, группа Metallica: они считаются жуткими копирастами: преследовали, закрывали сайты с нелицензионными продажами. И вряд ли можно сказать, что они что-то выиграли. Другой пример – группа Iron Maiden. Они рассказали, что изучили, где больше всего скачивают с торрент-трекеров их музыку, увидели, что чаще всего это происходит в Латинской Америке, и дали там самые лучшие концерты. Группа собрала стадионы, сотни тысяч людей пришли, чтобы послушать их. То есть, именно при помощи пиратских сайтов стало понятно, в каких странах люди больше всего заинтересованы в творчестве группы.
Сегодня говорить о том, что кто-то без разрешения авторов скопировал и разместил на каких-то сайтах музыку, глупо. Потому что с этим ничего невозможно сделать. Можно закрыть сайт – антипиратский закон, версия 2.0, так называемый 364-ый Федеральный закон, даёт возможность заблокировать даже в «Контакте», если кто угодно считает, что хоть один объект авторского права распространяется там незаконно. Но такая борьба похожа на борьбу с ветряными мельницами. Это как строить дамбу посреди океана для того, чтобы не дать воде проходить дальше. В наш век информация распространяется моментально. Не надо прикладывать никаких энергетических и финансовых усилий, чтобы скопировать и распространить произведение. По моему ощущению, с этой ситуацией давно нужно смириться и искать новые способы монетизации. Тот, кто скачает ваш альбом бесплатно, вряд ли пойдёт и купит его, если вы закроете возможность скачивать. При этом, если вы будете это делать, скорее всего, вы настроите свою аудиторию против себя.
Единственный способ сегодня существовать в цифровом мире – это создавать сервисы. И если людям удобно, они будут пользоваться такими сервисами на основе абонентской платы. При этом есть много способов так называемой "работы с аудиторией". И краудфандинг, и Kickstarter, "Планета" показывают, что музыканты спокойно собирают со своей аудитории денежные средства на создание новых альбомов, запись новых синглов. Потому что поклонники готовы каждый по рублю, по десять скинуться, чтобы получить то, что они любят.

Фёдор: Саркис, вы всё хорошо говорите. Я согласен с тем, что это борьба с мельницами, что остановить процесс уже невозможно, потому что он как стихийное бедствие или явление природы. Но я – музыкант, а не бизнесмен. Я хочу заниматься творчеством, а не думать, как мне лучше обеспечить монетизацию моего творчества. Меня устраивала жизнь, в которой издатель выплачивал мне гонорар за альбом, давал мне бюджет, на основе которого я мог создавать новые произведения. У меня не болела голова о том, как информировать публику, как вести пиар деятельность и всю эту ерунду. Я занимался творчеством. Теперь я сижу в социальных сетях и делаю то, что не имеет к музыке никакого отношения. А чтобы зарабатывать на концертах, мне надо играть «Человек и кошка» и ещё несколько песен, которые устраивают организаторов концерта. Новые альбомы и новые песни в этом смысле их мало волнуют. Повторюсь, я имею в виду не публику, а организаторов. Для таких концертов мне не надо записывать новые альбомы. В итоге у меня просто пропадает желание чем-либо заниматься

Саркис: А вы не пробовали общаться со своей аудиторией через краудфандинг?

Фёдор: Мне не нравится идея краудфандинга. Краудфандинг – это всё равно, что выходить на улицу. Ходят люди и говорят: подайте мне на лечение. Теперь я должен ходить и просить: подайте мне на новый альбом. Я не хочу этим заниматься. Мне это неприятно.

Соня: Я Фёдора поддерживаю. В последнее время краудфандинг мутировал: слушатель не просто оплачивает запись – он начинает заставлять музыкантов выдумывать что-то поверх музыки. Музыканты вынуждены не просто собирать деньги на альбом – они должны ещё как-то так выпендриться и что-то такое пообещать, что зачастую унижает достоинство и их, и публики. Я уже видела акции по краудфандингу, в ходе которых музыканты предлагали обед и личную встречу, ручные поделки, эксклюзивный вечер в ресторане и так далее. Работает ещё такой эффект: можно из жалости или из уважения подать музыканту, который пока не достиг личного благосостояния в несколько миллионов. Но уже очень трудно подать музыканту, который и так неплохо зарабатывал после того, как у него вышел какой-нибудь звёздный хит. На самом деле, краудфандинг – это очень узкая ниша, а в неё ломится сейчас огромное количество музыкантов. А "выстреливает" (я статистику знаю достаточно хорошо) меньше 10 процентов краудфандинговых проектов.

Сергей: Саркис, очень важно, чтобы мы друг друга понимали. Ты сказал, что музыканты должны зарабатывать деньги на концертах. Ты, скорее всего, не в курсе, что, например, Саша Чернецкий 25 лет выходит на сцену на костылях. Есть масса других примеров, когда концерты физически не могут быть сыграны авторами. Многие музыканты просто-напросто умерли, но у них остались дети, семьи и так далее. То есть, говорить о том, что "вы пишите музыку, а отобьёте всё на концертах" – это не совсем корректно по отношению к музыкантам. Мне, как человеку, который работает с музыкантами, хотелось бы зарабатывать деньги честным образом: это запись альбома и потом его продажа. Всё в этом мире стоит определённых денег. В булочную не придёшь и не скажешь: дайте мне хлеба на рубль. Тебя пошлют оттуда, и на этом всё закончится.

Саркис: А я сейчас смотрю на "Планета.ру" – "Animal Джаz" объявили полмиллиона рублей на создание альбома "Хранитель весны". Собрали 626 тысяч рублей. Это что, плохие деньги? Или они как-то унизились? Единственное, что у них написано в анонсе: свет увидит новый альбом "Хранитель весны", восьмой по счёту электрический альбом группы. Хороший старт, мне кажется. За два месяца более полумиллиона рублей собрано.

Сергей: Animal Джаz" – молодцы. Думаю, что если мы вдруг по какой-то причине выйдем на "Планету" и скажем: ребята, мы хотим собрать деньги на новый альбом, мы тоже соберём. Но мы не хотим собирать деньги таким образом. Потому что это кот в мешке и потому что мы хотим показать людям продукт, а они, взамен или в благодарность, купят его. Причём, купят за определённую фиксированную цену. Что касается пиратства, раз уж я дорвался до микрофона, то этот закон, который называют 2.0, пиратство победит. Другое дело, что я не хотел бы, чтобы в моей стране принимались такие законы.

Саркис: Сегодня заблокировать информацию в интернете невозможно. Большинство пиратских сайтов – это децентрализованная сеть серверов. Один сервер закрывают – другой работает. Пользователи из-за всех этих законов из первого класса своих технических знаний поднялись во второй. Использование VPN, специальных плюшек для браузеров, режим "турбо" в Опере и в Яндексе делают доступным любой сайт, заблокированный на территории РФ. Поэтому блокировкой сайтов не решить проблему пиратства. Нелицензионное копирование – это феномен XXI века. С 1 мая 2015-го, вы, как директор группы, вправе подавать иски на блокировки сайтов. Но вряд ли вам стоит рассчитывать на то, что торрент-трекеров в сети не останется совсем, или люди перестанут на них ходить, чтобы скачивать музыку, фильмы, программное обеспечение, книги.

Сергей: Я много общаюсь со всевозможными торрент-трекерами. Часть админов даёт мне доступ к своим ресурсам. Говорят: ищи и убивай сам, "по просьбе правообладателя". Но есть трекеры, которые платят деньги тем, кто выкладывает контент. Человек выложил новый альбом Федора Чистякова и говорит, мол, ребята, качайте тут. И трекер платит этому человеку. Не автору, а этому человеку. Есть трекеры, которые никак не реагируют на твои запросы. Есть и те, у которых банально не указана обратная связь на сайте. И все они так или иначе зарабатывают. Я считаю, все это и является грубым нарушением авторских прав.
И последнее. Существует банальное воровство. То есть, когда контент попадает в сеть, будучи украденным у правообладателя. Когда он не даётся в свободный доступ никоим образом.

Саркис: В кино, например, эта проблема вообще не актуальна, потому что всем известно, что фильм собирает свои бюджеты за первый-второй уикэнд в кинотеатрах. Всё остальное – это уже копейки, на которые непонятно для чего голливудские холмы всё равно претендуют. Пиратство меняет рынок. Раньше люди ждали год, пока кино выйдет на носителях: через полгода фильм появлялся в кабельных сетях, через восемь месяцев – в видеопрокате, и только через год выпускали носители. А сегодня мы видим, как киноиндустрия предпринимает попытки создавать легальные кинотеатры, где люди за небольшие деньги, по подписке, имеют доступ к неограниченному количеству контента. Этот рынок поменялся во многом благодаря пиратству.

Соня: Есть еще одна немаловажная проблема, которая вытекает из ситуации. Молодые музыканты выкладывают всё, что только что написали на коленке, в домашней студии, во "ВКонтакте" и там собирают свою фан-базу. Затем они анонсируют концерт и собирают свою гордую толпу из 50-100 человек. Они абсолютно счастливы вплоть до следующего концерта. А в итоге мы получаем результат: музыка резко упала в качестве продакшна, "дорогим" производством сегодня занимаются только музыканты, которые начинали свою профессиональную карьеру ещё в 80-х. Дорогой продакшн и молодой музыкант – это сейчас нонсенс. Это осталось только на Западе, и только у поп-звёзд. Местные поп-музыканты делают музыку в таком жутком качестве, что слушать это по-другому, кроме как на айфоне или любых других цифровых девайсах, просто невозможно. Получается, что, во-первых, музыкальный продукт просел в качестве, во-вторых музыканты уже ни на что не зарубаются. Они воспринимают свою же музыку как рекламу самих себя, своих концертов. Это парадокс, и как из этого вылезать сейчас, я, например, не очень понимаю.

Фёдор: Всё так, как ты сказала. Продакшном заниматься бессмысленно и глупо. Музыканту надо делать что-то, что его рекламирует. Лучше всего – ролик в ю-тьюбе. Как звучит композиция – не так существенно.

Саркис: А это разве не продакшн? Просто это другие, современные механизмы продакшна. Проблема многих музыкантов старшего поколения заключается в том, что они привыкли работать по одной схеме, и сегодня переключиться на другие схемы дистрибьюции контента для них сложно. Молодые музыканты в той же поп-индустрии, ди-джейской музыке вообще не парятся о том, чтобы каким-то образом продать свой альбом на носителях. Они доставляют материал по-другому. Видео, каналы на ю-тьюбе, свободное распространение во всяких саундклаудах, бит-портах, где можно слушать и ничего не платить. Это продвигает музыканта, а в дальнейшем он, скажем так, монетизирует трафик.

Фёдор: Когда мы говорим о пиратстве, это выглядит как некое благодеяние, которое даёт людям возможность что-то бесплатно получать. Но надо принять во внимание, что очень во многих случаях это именно извлечение выгоды. Например, трекеры, которые платят пользователям за загрузку собственной информации, сами также зарабатывают на этом деньги.

Соня: Зарабатывают все, кроме музыкантов.

Саркис: Эта проблема не нова. В своё время музыканты так же плохо относились к радиостанциям. Говорили, что радио не позволяет продавать музыку в том количестве, в котором она продавалась раньше. Потом наступила борьба с видеомагнитофонами. Их обвиняли в том, что возможность видеозаписи мешает продавать носители. Боролись с ксероксом, боролись с CD-ромами, которые позволяют записывать болванки с музыкой и воспроизводить их на домашних устройствах. Эта борьба с технологиями не нова, и то, что мы видим сейчас, – это нормальное развитие технологий. Разве не так?

Сергей: Не совсем. На самом деле, очень важно понять, учитывая твою фразу о борьбе с ветряными мельницами, что если человек хочет скачать, он найдёт, где скачать, и скачает. Мы сейчас говорим о другом. О том, что эта возможность заработать на скачивании предоставляется не музыкантами, а сторонними людьми, абсолютно никакого отношения к музыкантам не имеющими. И при этом они прикрываются тем, что они законы не нарушают. Потому что это делают не они, они просто предоставляют свой сервис. Так вот, если в нашей стране будут приняты законы о том, что предоставление таких сервисов подразумевает определённую ответственность, то львиная доля спорных моментов распространения контента будет исчерпана.

Саркис: Такие законы уже приняты.

Соня: Если бы система распределения отчислений была прозрачной, и музыкант имел к ней доступ, это имело бы смысл. А нам сейчас навязывают ситуацию, при которой мы-то деньги можем заплатить, но до музыканта они не дойдут, а все пойдут на обеспечение жизни господина Михалкова и его помощников. Перед музыкантом же красиво отчитаются, пришлют бумажку о том, что ему перечислили два рубля за много миллионов просмотров или прослушиваний. Это будет его гордый доход – и крутись, как хочешь. Меня больше всего угнетает именно эта ситуация. Я с ней уже сталкивалась, тогда против создания агрегатора высказались все продюсерские центры и все крупные лейблы – и Звуки своими публикациями и комментариями тоже попытались приложить усилия для того, чтобы этого не произошло. В итоге Минкомсвязи отказался от идеи создать такой "банк прав". Но вот сейчас, в новой стадии редакции закона и в новых реалиях, с которыми нас сталкивает господин Михалков, я, как площадка, вообще не могу никак влиять на ситуацию. Сейчас основные реципиенты, то есть и те, кто привлекает музыканту людей на концерты, и сам музыкант, не получают денег, а получает их кто-то третий. Надо эту ситуацию менять.

Сергей: Может, попробовать обойтись без Михалкова?

Саркис: Без него обойтись можно, но он сейчас легитимизирует это тем, что деньги будут собираться со всех, кто не отказался. Хотите – откажитесь самостоятельно. Но это ему всё равно не будет мешать собирать со всех остальных. По подсчётам, доход составит около 3 миллиардов рублей ежегодно. Михалков удивляет силой характера в отстаивании собственных меркантильных интересов. У него есть очень хорошее лобби в лице господина Мединского и его ведомства, которые сейчас даже усовершенствовали ту концепцию, которую предложил Михалков: предлагают внедрить DPI-оборудование, то есть, оборудование глубокого анализа пакетов, которое, грубо говоря, позволяет залезать в компьютеры пользователей и смотреть, что же пользователь там качает, какой контент он потребляет. Думаю, следующим шагом будет копирование немецкой модели, когда, после того, как станет известно содержание скаченного пользователем контента, ему начнут выставлять серьёзные штрафы. Вот это, по сути, то, что сегодня предлагается: полная отмена фундаментальных прав человека на тайну переписки, частной жизни. И, прикрываясь защитой авторских прав, Михалков дерзко и нагло толкает эту идею.

Саркис: Кстати, хотел спросить и у вас, Фёдор, и у вас, Сергей, насколько платформы Google Play и iTunes Store помогают вам зарабатывать за счёт продажи музыки, и насколько для вас это эффективно?

Сергей: Позволяют зарабатывать. Мы в iTunes находимся с 2007 года, когда, собственно говоря, в нашей стране он ещё не был представлен. Мы тогда делали проект с американскими музыкантами и потому решили, что пора выходить в мир и в широкий прокат. Зафиксировали своё творчество в iTunes. Но после того, как его открыли в России, я схватился за голову. Во всем мире наш альбом продаётся примерно по 10 долларов, а у нас вдруг, по какой-то причине, он стал продаваться за 3 доллара. Почему – я так и не понял. В общем, в каждой избушке – свои погремушки, и с iTunes есть сложности.

Саркис: Они как-то оценивают платёжеспособность страны? Чем мотивируют разную цену? Ставят разные ценники по регионам?

Сергей: Думаю, есть такая категория как "платёжеспособность населения", но в случае с Россией более значительную роль сыграл статус пиратской страны.

Фёдор: Вот мы тут вспоминали РАО и ВОИС. Пускай это немного, но они всё время платят. А пиратские сайты – они ничего не платят. Они только берут.

Саркис: А если не секрет, Фёдор, сколько РАО и ВОИС вам платят?

Фёдор: Это некорректный и неэтичный вопрос.

Саркис: Мне казалось, что это такие копейки, о которых даже говорить-то стыдно. Может, я ошибаюсь. Может, там существенная сумма.

Фёдор: В любом случае, мне никто ничего другого не предлагает.

Саркис: А кто вам должен предложить? Вы сами должны предложить аудитории. Вы же понимаете, время-то изменилось. Кроме группы "Ноль" сегодня есть тысячи, сотни тысяч групп. Количество музыкантов за последние 10 лет, в связи с доступностью информационных технологий, выросло в разы. Это факт, который никто отрицать не будет.

Фёдор: Я понимаю. И, как уже Сергей неоднократно говорил, мы стараемся понять вас, и, кажется, что в чём-то даже понимаем. Но нас тоже важно понять. Эта ситуация не только коммерческая, она же ещё и этическая. Она влияет не только на карман. Я, например, сейчас решил сделать новый видеофильм. Написал об этом, получил комментарий: "Фёдор Чистяков не настолько бедный, что будет собирать деньги с нас, инвалидов". И мне, честно говоря, так неохота стала заниматься всем этим. Это вопрос самочувствия. Вы сказали, что проблема старых музыкантов в том, что они не хотят пересмотреть свои взгляды на продакшн. Я бы сказал: проблема старых музыкантов в том, что они привыкли заниматься музыкой. В этом их проблема.

Саша: Позвольте, обозначу точку разговора. Мы говорим о том, что есть молодые музыканты, которые используют пиратство как возможность для саморекламы, и есть старая гвардия, которая против этого, потому что привыкла действовать другими методами. Получается, что такие представители сферы как Фёдор Чистяков или Сергей Васильев должны быть двумя руками "за" за закон о блокировании сайтов, в частности, в досудебном порядке.

Сергей: Этот закон нам поможет – музыкантам да и любым другим авторам. Но, повторюсь, я не хотел бы жить в стране, которая принимает такие законы.

Фёдор: Я тоже не могу сказать, что я за или против.

Саркис: Сергей, вот вы сказали, что закон поможет. Я посмотрел: во "Вконтакте" выложены все альбомы и треки группы "АукцЫон".

Сергей : Это я сделал.

Саркис: Но вы понимаете же, что по новому закону Вася Пупкин, если посчитает, что "Вконтакте" незаконно распространяют его композиции, пойдёт в Мосгорсуд, и "Вконтакте" будет заблокирован. Весь. В том числе и ваша группа. Это вам поможет?

Сергей: Мне всё равно, лежит во "Вконтакте" "АукцЫон" или не лежит. Сейчас "Вконтакте" убирает любой контент по требованию авторов, суток не проходит. Соцсеть очень лояльно относится к музыкантам. Здесь претензий нет. Есть претензии к торрент-трекерам и сайтам, которые не идут на, извините за тавтологию, контакт. Обращаешься к ним с просьбой убрать контент, они обращение игнорируют. Это откровенное воровство. За последние 10 лет я много общался с аудиторией, которая выкладывает наш контент. Будь то частные лица, файлообменники или трекеры. В 90 процентах случаев люди давали положительные ответы на мои просьбы и убирали контент. Из них 80 процентов даже говорили "извините". Пять процентов не реагировали, а ещё пять начинали впадать в демагогию.

Соня: Я отношусь к той категории сетевых дистрибьюторов, которые принимают условия игры, предложенные текущей версией закона. В той реалии, которую описал Сергей, он сам связывается с площадкой и сам решает, готов он дать разрешение на размещение композиций или нет. Он фактически находится в роли центра дистрибьюции. В той ситуации, которую предлагает закон Михалкова, любой ресурс может разместить любую музыку, причём ресурсы ни за что не платят. Платят провайдеры, деньги собирает Михалков. А Сергея, когда он пишет письма, посылают и говорят: мы всё выложили легально, потому что имеем право, а вы больше ничем не рулите. За деньгами Сергея отправляют к Михалкову. А Михалков говорит: извините, Сергей, но у нас по-прежнему, Юрий Антонов – самый популярный музыкант в стране, потому что Юрий Антонов состоит в РАО, а вы нет. На этом разговор заканчивается и денег никаких авторы не получают.
Получается, что музыкант сам не может принимать решения. И я категорически против этой ситуации. Я всегда говорила, что я за музыкантов и против лейблов. Сейчас получается, что я за музыкантов и против закона. Потому что этот закон является по отношению к музыкантам разрушительным.

Саркис: Соня, вы абсолютно правы, и закон этот только в интересах правоторговцев, а не авторов или пользователей.

Соня: Так даже не правоторговцев. Они ничем не торгуют, они будут просто собирать дань. Они ничего не производят.

Сергей: Саркис, ещё один вопрос теребит душу. Насколько я понимаю, ты ратуешь за то, чтобы предоставлять пользователям свободу находить необходимую им информацию в интернете. И при этом пытаешься протолкнуть идею, что авторы от этой свободы пользователей только выиграют. Я правильно понял?

Саркис: Несколько глобальней. Основная моя деятельность на сегодняшний момент состоит в том, чтобы донести до мира мысль, что авторское право, созданное в XIX веке – тот фундамент, который был заложен Бернской конвенцией и пересматривался очень давно, – не соответствует цифровым реалиям. Необходимо изменить современные законы об авторском праве, чтобы достичь баланса между тремя сторонами: авторами, пользователями и посредниками, которые доносят контент до пользователей. И вопросов здесь много: в каких случаях пользователи контента считаются добросовестными; устранение случаев привлечения к уголовной ответственности, если пользователи не имеют коммерческой заинтересованности в копировании и распространении контента; изменение системы коллективного управления; расширение способов добросовестного использования, если не требуется разрешение авторов. Последнее касается маш-апов, ремиксов и так далее. Срок охраны авторских прав неадекватен современным условиям – 70 лет после смерти автора, его надо сокращать до 5-10 лет. Необходимо создать публичный реестр прохождения формальных процедур для того, чтобы авторское право охранялось, и авторы могли законным способом блокировать сайты и привлекать к ответственности пользователей. Эта борьба не только здесь, в России. Она началась в своё время ещё в США, когда закон СОПА – аналог нашего антипиратского закона – не был принят, и общество отреагировало резко против. А главная моя идея состоит в том, чтобы, меняя законодательство, привлечь всех, заинтересованных в публичности этого процесса.

Сергей: А кто из авторов у вас задействован в разработке этой концепции?

Саркис: Известных авторов, тех, кто на слуху, нет. Зато есть большое количество авторов так называемого "юзер дженерейтед контента", который создают сами пользователи и музыканты.

Сергей: Понимаешь, в чём проблема: ты для меня ничем не отличаешься ни от нашего правительства, ни от Михалкова с Мединским. Ты воюешь за изменение законов и при этом преследуешь какие угодно интересы, но только не наши. Потому что у авторов ты не спрашиваешь. Не то чтобы мне обидно, что ты у меня лично не спросил. Просто я вижу, что проблемы авторов волнуют вас меньше всего.

Саркис: Друзья, я хочу донести идею ещё раз. Мы прежде всего представляем сеть, сетевое сообщество ваших потребителей, тех, с кем вы общаетесь. Придумывать механизмы дистрибуции для вас – это не наша задача. Рынок создаёт условия, а вам надо выбирать из тех возможностей, которые сегодня предлагает рынок. Их сегодня огромное количество. Весь вопрос в желании – насколько вы хотите и будете использовать эти механизмы.

Сергей: Я пытаюсь изыскать резервы и вникнуть в современные реалии. Плохо или хорошо у меня получается, не знаю, но кое-что получается. Но ты говоришь, что мы должны сами. Мы бы и рады, но существует другой мир, под который мы должны подстраиваться, приняв удобную ему позу. И нас никто не спрашивает, чего хотим мы, нас просто ставят перед фактом. А это, знаете ли, неприятно.

На этой ноте мы и решили закончить разговор. Каждый, разумеется, остался при своём: авторы хотят, чтобы результаты их творчества не тиражировались бесплатно и всюду, правообладатели хотят, что права охранялись как можно лучше, общество хочет всего и бесплатно или как можно дешевле. Важно другое: пожалуй, впервые за долгое время заинтересованные представители всех лагерей встретились в дружеской, хоть и частично виртуальной обстановке, обсудили свои взгляды на ситуацию, попробовали услышать и понять друг друга. Осталось дождаться, когда и власть сможет также вступать в диалог с теми, кому она пока что в одностороннем порядке навязывает свои правила. И, разумеется, подобную беседу мы попробуем провести снова, в начале осени, после вступления поправок в силу.

Вы можете проголосовать за отмену закона, подписав петицию здесь.