Matthew HERBERT  Жизнь Пи

Британский продюсер и диджей Мэтью Херберт в равной степени известен как человек, стоящий на переднем крае клубной электроники (он был одни из тех, кто медленно доводил до готовности такой жанр, как микрохаус - и как неутомимый экспериментатор, чьи альбомы-манифесты бросают вызов коллегам по цеху, критикуют общество потребления и приводят в ужас защитников прав животных. Обращаясь ко второй ипостаси Херберта, Звуки рассказывают о творческих методах одного из самых эксцентричных музыкантов современности.

Электронщик и звукорежиссёр Мэтью Херберт (Matthew Herbert) родился в 1972 году. В юности будущий экспериментатор-энтузиаст изучал театральное искусство и сценографию, а музыкой начал заниматься в середине 1990-х. В студенческие годы Херберт познакомился с теорией алеоторики – внедрения элемента случайности в творческий процесс (не путать с импровизацией). С тех пор алеоторика в разной форме постоянно присутствует в его творчестве.

В последние годы Мэтью много занимается "полевыми записями". Полевая запись – это не только запись животного мира в естественной среде обитания, но и запись различных промышленных и бытовых звуков, которые окружают нас в повседневной жизни. Удивительно, что в отличие от большинства его коллег по полевым записям, Херберту удаётся органично сочетать их с акустической и электронной музыкой и даже со сценографией. На сегодняшний день в дискографии Херберта полтора десятка альбомов музыки, в которую вплетены звуки сиднейских светофоров, шум новогодних гуляний в Барселоне, шелест пакета чипсов и разные другие необычные шумы.

Так в августе 2010 года в одной из лондонских закусочных можно было наблюдать странное зрелище. Повар разделывал свиную тушу и готовил из неё мясные блюда, посетители ели, выпивали и разговаривали – но одновременно рядом работали видеокамеры и какой-то человек записывал это всё на переносной аудиорекордер и пару старых микрофонов советского производства. Человеком был Херберт, а документируемое действо позже стало заключительной сценой и аудиотреком его альбома “One Pig” (2011). В материале альбоме описывается жизненный цикл свиньи, от её рождения на ферме в графстве Кент до попадания на стол в качестве блюда.

Мэтью Херберт: "Первое, о чем меня спрашивают – “Почему ты решил сделать аудиозапись из свиньи?". Вопрос поставлен неверно. С тем же успехом вы могли бы спросить, почему человек делает аудиозапись "из гитары". "Из гитары" сделаны миллионы и миллионы аудиозаписей, а "из свиней" — гораздо меньше. Основная проблема, которую мне приходится решать в полевых записях и затем при комбинировании их с музыкой – это их подача. В записях свиньи, например, в одном треке на заднем плане мычит корова, а в другом есть шум моей видеокамеры. Скомбинировать это всё очень трудно, на это уходит основная часть времени".

Работа с полевыми записями и попытка делать из них музыку – это совсем не то, что использовать пресеты синтезаторов или готовые сэмплы.

Херберт: "Музыка, которую я слышу вокруг, становится всё более навязчивой, более громкой, всё сильнее скомпрессированной. В производстве звукозаписи используется всё больше пресетов. Мне не нравится R&B, что звучит по радио. Моя музыка не присутствует в радиоэфире рядом с R&B, хотя она делается в то же самое время, и в плане звучания тот мир (коммерческой поп-музыки) становится всё более и более полированным, всё более навязчивым. Всё больше автотьюна, больше замены (живых) ударных (сэмплами), больше синтезаторов – и я со своими записями свиней выступаю против этого (коммерческого) свинства".

Мэтью добавляет, что он мог бы в качестве ритмической основы использовать ритм-машину, обработать её необычным образом и так получить странное звучание, но вместо этого для перкуссии он предпочитает записывать стук калитки на свиноферме. В отличие от многих экспериментаторов, у Херберта всегда присутствует чёткая ритмическая основа и ясная мелодика, хотя сам он признаёт, что ритму уделяет внимание больше, чем мелодии.

Херберт много размышлял на тему музыки в современном мире и её способности влиять на этот мир. В конце концов, в 2005 году свои соображения он оформил в виде манифеста, который выложен на сайте музыканта. Основная идея манифеста – стремление к оригинальности, отказ от работы с традиционными сэмплами и заводскими пресетами музыкальных инструментов. К этой мысли его подтолкнуло его же собственное творчество периода 1990-х.

Херберт: "Думаю, что в середине-конце 1990-х в производстве музыкального оборудования был подъём, когда производители стимулировали музыкантов к использованию оборудования. Roland выпустили ритм-машину 909 не специально для техно, они спроектировали 303 не специально для эйсид-хаус: они делали это для других целей, а это оборудование было адаптировано и использовалось не так, как изначально было запланировано. Потом, к концу 1990-х, производители опомнились. Хороший пример – сэмплеры Akai. Они выпустили модель CD3000, в которой не было микрофонного входа, но мог вставляться CD. Они увидели, что люди делают сэмплы из уже существующей музыки, и адаптировали под это свою технику. На мой взгляд, это стало началом разочарований в технических новинках, я почувствовал потребность не идти протоптанными маршрутами и не делать свои записи, похожими на чьи-то чужие. Мой манифест говорит о том, что я принципиально не использую чью-либо музыку… Процесс сочинения начинается с подбора звуков. Для меня это значит, что нельзя быть ленивым, потому что все современные технологии толкают к лени. Гораздо легче взять петлю барабанов из CD, чем записать настоящую ударную установку. Для меня важно полностью контролировать весь (творческий) процесс".

Херберт: "Когда я начал заниматься техно, это было словно мистика: у музыкантов был свой саунд – E-MU SP1200, например, ассоциировался с несколькими продюсерами из Нью-Йорка. Но потом я заметил, что это пропало. Всё стало предсказуемо, не как раньше.
...Я делал альбом под названием "Plat du Jour", он был сделан "из продуктов", и я отправился на птицефабрику, где было 25 000 кур. Я подумал, что 25 000 кур в одном месте должны производить интересное звучание, что-то необычное, в духе “Парка Юрского периода”. На самом деле там работают огромные промышленные обогреватели, производят ужасный шум и вой “вууууум”, яйца катятся в пустые инкубаторы по пластиковым направляющим. Цыплёнок чирикает “нип-нип-нип” – умножьте это на 25 000, и это звучит как один непрерывный “ни-и-и-и-и-у-у-у” на одной ноте. Это было самым интересным шумом, который я когда-либо слышал, эти переходы от “вууууммм” к “нииииуууу”... Но все-таки довольно уныло... В двадцати пяти тысячах кур, собранных в одном месте, не было абсолютно ничего романтического, потому что через 30 дней все они будут забиты.

Несмотря на подчеркнутую концептуальность своего творчества, Мэтью Херберт уделяет огромное внимание технической стороне записи и качеству звучания. Записывает ли Херберт в ночном клубе или на ферме, не имеет значения – он никогда не делает это в ущерб качеству и старается использовать наилучшее оборудование, среди которого его любимые советские микрофоны Ломо, которых у него пять или шесть, в том числе модели 19А19 и 19Д13.

Мэтью Херберт: "Я стараюсь вынести микрофоны в окружающий мир, а не тащить этот мир к микрофонам (в студию). И для этого мне нужны лучшие микрофоны. Перед альбомом "One Pig" я делал запись под названием "One Club". Всё записывалось во Франкфурте, в ночном клубе в течение одной ночи, и мы использовали микрофонные преампы Quad Eight и маленькие микрофоны B&K, потом использовали Ломо, затем для полевых записей я начал использовать ленточные стереомикрофоны AEA. Думаю, что традиционно основные потребители полевых записей – это телевидение и радио, дело в специфике их работы. Сверхкачество для этого не является основной задачей, особенно для телевидения – у вас (в записи телерепортажа) есть только один дубль, и вам нужны надёжные методы работы. Но у меня всё по-другому. Я записываю музыку и должен получать от этого процесса такое же удовольствие, как и от работы в студии".

Второе после микрофонов звено в технологической цепочке – переносной рекордер Nagra V. Херберт: "Запись свиньи делалась около шести месяцев, в целом на этот альбом ушло около года. Я записывал в Nagra V на жёсткий диск, и потом перегонял в компьютер. Обычно на альбом мне нужно от двух до трёх тысяч полевых заготовок, и всё это хранится в компьютере. Нынешние (сэмплеры) до сих пор не звучат так же хорошо, как Emu, которым я пользовался очень долго. Мой любимый сэмплер до сих пор – самый первый Akai, 612-й, потому что он похож на аналоговый синтезатор, с кнопками и регуляторами, вы можете вручную двигать два слайдера. Нет никаких меню и всего такого, всё интуитивно, как музыкальный инструмент, и вдобавок отлично звучит. Но в реалиях сегодняшнего дня мне приходится пользоваться компьютером, к сожалению".

Как только сделаны полевые записи, они переносятся в Mac, и перед Мэтью встаёт самая сложная задача: найти оптимальный баланс между документальной точностью полевых заготовок, "историей" и творческим подходом, способным удержать внимание слушателя.

Херберт: "Всё должно быть понятно, история должна быть рассказана, и нужна верная атмосфера. В записи свиньи и электрогитары нет особой разницы. Есть некая энергетика, и с этой энергетикой я и пытаюсь работать – иногда удачно, иногда — нет. Думаю, что очень трудно всё время делать всё правильно". Мэтью говорит, что использует несколько основных творческих подходов. Первый заключается в том, чтобы найти ключевой фрагмент аудиозаписи или мотив, который вытянет за собой весь сюжет. Это делается в редакторе Logic и при помощи мидиклавиатуры. Второй способ заключается в том, что если первый метод не работает, то в качестве отправной точки берётся какой-то случайный фрагмент. Херберт не любит сильно редактировать сэмплы – наоборот, в его манифесте подчёркивается, что сэмплы подвергаются изменению по минимуму.

Херберт: "Что касается меня – а я всю свою жизнь играю на фортепиано – я раскладываю сэмплы по миди-клавиатуре и играю на ней пальцами. Я делаю перерыв, недавно я купил маленький Akai MPD, на нём я пытаюсь делать бас и гармонии. Это заставляет меня всё играть руками, и гармонии получаются разными. Об этом есть в манифесте: во время работы накладывать на себя ограничения и таким образом стимулировать творческий процесс".

Мэтью – не слишком большой фанат компьютеров и тем более плагинов. Он старается придерживаться "аналогового" подхода в комплектации своей студии, но и это делает весьма своеобразно: "Я меняю студию каждые три года. В этом я неугомонный. Каждые два-три года я покупаю новый пульт, заменяю всё оборудование, мониторы, студию. Словно ящерица, сбрасывающая кожу каждые несколько лет, я начинаю всё заново. Это – возможность заставить себя не повторяться. Чем больше я узнаю о записи музыки, тем больше у меня появляется штампов".

К счастью, Херберт может позволить себе часто менять оборудование и покупать дорогие студийные приборы. Основным элементом его студии еще недавно был пульт Neve 5088. Мэтью в восторге от его эквалайзеров, способных работать на частотах до 25 кГц – для Херберта это гораздо важнее, чем количество линеек или микрофонные преампы. "Мой отец работал на BBC, и я усвоил от него как заклинание: цепь сигнала должна быть как можно короче, с минимумом компонентов".
Пример построения цепи сигнала в студии Мэтью Херберта: выход звуковой карты - эквалайзер Portico - компрессор Gyrah - эффект обработки - пульт. Если приходится работать с вокалом, то используются компрессор Retro 176 и ламповый эквалайзер DW Fearn VT4. В студии Херберта имеются конвертеры Prism (три штуки), лимитер Pendulum 6386, раритетные преампы Ломо советского производства 1960-х годов, процессор эффектов EMT 252 и странный инструмент ручной работы Organis Draculatus, который обычно заправляют водой, но при записи "свинского" альбома заправляли… свиной кровью!

В следующем видео Херберт исполняет (точнее, представляет) композицию "One Day". Композиция записывалась в типографии во время печати тиража газеты The Guardian от 25 сентября 2010 года. Во время её исполнения публике раздали эту газету, а исполнители музыкально и визуально представили события, описанные в номере.

На Западе – особенно в Европе – музыкальные эксперименты на основе полевых записей распространены достаточно широко, имеют свою аудиторию слушателей и даже сеть рекорд-лейблов. В нашей стране подобные технологии известны мало, но ничто не мешает нашим музыкантам и продюсерам использовать такие подходы в своём творчестве – к счастью, с фантазией и выдумкой у нас всё в порядке.