KODE9  "Электронная музыка стала классикой, практически как рок"

Стив Гудмэн, также известный как Kode9, основатель лейбла Hyperdub Records, рассказывает Звукам про новый материал Burial, дабстеп и войну с помощью саунд-систем в преддверии своего шоукейса в Музее Москвы.

Звуки: Стив, Huperdub отмечает в этом году десятилетие. Скажите, вы помните момент, когда вы отчетливо поняли “Окей, пора создавать лейбл”?
Kode9: Это было даже 12 лет назад. Я тогда был музыкальным критиком, а Hyperdub — электронным порталом, куда я писал. Тогда мне довелось брать интервью у исполнителя The Bug. Я его никогда раньше не встречал, но в конце интервью передал ему диск, на котором был записан наш первый релиз, "Sine Of The Dub". Он послушал и сказал, что ему очень понравилось и что мне надо его выпустить. Я ответил, что я бы и рад, только никому не интересно его выпускать, на что The Bug справедливо заметил, что в таком случае, нужно выпускать "Sine of The Dub" самому. Он дал мне контакты дистрибьютора — так лейбл и зародился. Через год я позвонил дистрибьютеру, мы обо всем договорились — ну а что было дальше, и так всем известно.

Звуки: Когда Hyperdub отмечал свое пятилетие, вы то ли в шутку, то ли всерьез посетовали, что вы мечтали стать главой лейбла, а стали бюрократом, и теперь на вас куча бумажной волокиты с официальными формами, налогами, походами на почту и прочее. За пять лет с тех пор что-то изменилось?
Kode9: Да. Я научился делегировать полномочия и отдавать задачи на аутсорс. По максимуму. Особенно если надо идти на почту.

Звуки: Что бы вы назвали величайшим достижением Hyperdub?
Kode9: Burial. Это действительно очень здорово, если на лейбле оказывается исполнитель, сумевший стать фактически мейнстримом и при этом себя и свою музыку этим не скомпрометировавший.

Звуки: Хорошо, что вы об этом сказали. За десять лет Hyperdub превратился едва ли не в мейнстрим-лейбл — вас это беспокоит? Вы к этому стремились или вам больше нравится быть маленьким андеграундным лейблом?
Kode9: Мы до сих пор очень маленький лейбл, если честно. Нас все-то четверо или пятеро, и мне очень импонирует идея камерности. Мне хочется, чтобы было неважно, насколько лейбл велик в плане влиятельности, но чтобы он всегда оставался очень маленьким в плане количества работников. И сейчас это возможно: быть одновременно важным и маленьким.

Звуки: Вы вообще представляли десять лет назад, каким станет Hyperdub? Вы мечтали о том, что найдете кого-то вроде Burial?
Kode9: Нет, что вы, я делал лейбл только для того, чтобы выпускать собственный материал, у меня не было каких-то продюсерских амбиций.

Звуки: К слову о Burial — не знаете, как у него идут дела с игрой Dark Souls 2, про которую он писал в своей объяснительной записке? Прошел ли он ее? Взялся ли за альбом?
Kode9: Не-а. Понятия не имею. Мы, конечно, с ним всегда на связи, но про игры не говорим — что с него взять, он всегда во что-нибудь играет.

Звуки: 10 лет для музыкальной индустрии — приличный срок. Какие вы за этот период заметили важные изменения? Что нового?
Kode9: Продажи наших виниловых синглов, к моему большому удивлению, падают. Наши виниловые альбомы продаются хорошо, но музыка для танцполов — вот где настоящая катастрофа с продажами. Все самое странное, что мы выпускаем на виниле — расходится только так, но материал для диджеев не продается почти совсем. Большинство штук для диджеев, которые мы выпускаем — UK funky, футворк, грайм — у них очень юная аудитория, которую интересует просто угар на танцполе, нежели хипстерское коллекционирование пластинок. Они слушают музыку на youtube, и чаще всего не заморачиваются даже с покупками официальных треков, не говоря уже о виниле.

Звуки: Вы верите в такую вещь, как мода на музыку? Что некоторые жанры становятся популярными, а некоторые — выходят из моды? Скажем, есть ощущение, что дабстеп уже не так любим всеми и на смену ему пришел трэп.
Kode9: Да, безусловно. В Англии все то же самое, просто происходит гораздо быстрее. Скажем, трэп у нас так и не стал жанром первой величины, да и в моду вошел ненадолго. Сейчас доминирует хаус.
Звуки: Хаус или все-таки хаус-ривайвал?
Kode9: Хаус-ривайвал в основном. Я вижу, что в андеграунде набирает обороты дип-тек. Аудитория у него такая же, какая была у UK garage и UK funky, но теперь все эти люди переключились на дип-тек и UK house. Многие пост-дабстеп продюсеры тоже принялись писать хаус, но он не звучит новым, он не звучит чем-то революционным. Я не большой фанат дип-тека, но он хотя бы кажется новым. В Лондоне все движется гораздо быстрее, и мода там, пожалуй, сильней всего заметна. Какой-нибудь незначительный поджанр может там взрывать танцполы целую неделю, а потом пропасть навсегда. Большая заслуга в этом музыкальных журналов и прессы в целом: все-таки в Британии это очень сильный и большой сегмент, как и в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Берлине. И, наверное, до какой-то степени в Москве?

Звуки: Вы могли бы назвать десять новичков из интересных жанров, за которыми вам интересно наблюдать сейчас?
Kode9: Я бы не стал. Это слишком сложно, а, во-вторых, это тонкий вопрос дипломатии, сами понимаете.

Звуки: Когда вы готовились к десятилетию лейбла, вы наверняка просматривали бэк-каталог Hyperdub. Вы нашли там что-то интересное? Стоит ли ждать релизов?
Kode9: Я всегда очень хочу выпустить старого нового Burial, и его в закромах, поверьте, много, просто очень много. Но, к сожалению, у Burial есть один большой недостаток: он страшно медленный. Ему нужны месяцы и годы на то, чтобы “дозреть” до выпуска какого-нибудь новья. А все всегда винят меня: мол, это ты, Стив, задерживаешь выход нового материала! Ведь у нас как все устроено: у меня много материала, но выпускать я его могу, только когда артист скажет, что готов к этому.

Звуки: За последний год ушли из жизни двое важных для лейбла музыкантов: DJ Rashad и Spaceape. Как это на вас повлияло?
Kode9: Возможно, их уход повлияет на мою музыку гораздо больше, чем я сейчас себе отдаю отчет. Дело в том, что я всю жизнь, большую часть своей музыки написал со Spaceape. А в последние пару лет моим самым большим вдохновением был DJ Rashad. Так что... я, наверное, еще не осознал, как тяжело будет без них теперь. Видимо, весь следующий год я проведу, осмысливая тот факт, что их больше нет. И для лейбла это большая потеря. Когда мы работали со Spaceape, он всегда высказывал свое мнение относительно музыки, а я говорил, что думаю, о его вокале. DJ Rashad же — это было, скорее, такое, внематериальное, постоянное присутствие. Я не пытался его копировать, но он был неким незримым, спектральным элементом, всегда присутствовавшим в студии.
Звуки: У вас есть сейчас кто-то, кто может повлиять на вас также, как он?
Kode9: Нет, больше нет. Таких людей нечасто встречаешь.

Звуки: В 80-90 электронная музыка казалась огромной, буквально разрушительной силой. Как вы считаете, она таковой и осталась?
Kode9: Да, это великая сила, но есть “но”. Сама по себе она очень дробная. Электронная музыка стала практически как рок. Она не новая, у нее есть своя история, и это уже “традиционная” классика. Электронная музыка потеряла свою радикальность и новизну, какой блистала двадцать лет назад, когда рейвы были повсеместно. Впрочем, я это говорю, сидя в Англии, а, между тем, Америка сейчас переживает знакомство с электронной музыкой, возможно, впервые за свою историю. Весь интересный хаус, гэридж, техно — все сейчас поступает из Америки. Там у них Первая Рейв-Революция, из этого может вырасти что-то очень интересное.

Звуки: Вы верите в то, что радикализм по-прежнему возможен в музыке?
Kode9: Для меня самая интересная радикальная вещь — когда что-то радикальное приходит в популярную музыку. Когда радикализм в андеграунде, в этом нет ничего необычного, это рядовое явление. Легко придумать что-то странное и собрать себе верную аудиторию в четыре человека. Гораздо тяжелее сделать что-то радикальное и заставить стадионы это слушать — вот это я понимаю, это Священный Грааль. Не знаю, будет ли это связано с тотальным сдвигом парадигмы сейчас, либо будет развиваться по той же парадигме, как и рейв-музыка, но какое-то изменение произойдет. Может быть, рейв-культура – это сейчас то же самое, что рок в поздних 1970-х, когда приключился панк – возможно, именно из-за того, что все говорили, что рок-н-ролл мертв. Может быть, электроника тоже мертва, и скоро появится некий электронный панк. Я не колдун и не провидец, не могу предсказывать, но глупо было бы полагать, что ничего нового с музыкой больше не случится. Как, впрочем, и отказывать химическим и фармакологическим индустриям в том, что они никогда не смогут придумать новых волшебных порошков и таблеток, которые, в свою очередь, повлияют на музыку.

Звуки: У вас есть любимые электронные музыканты-радикалы, привнесшие что-то в поп-музыку?
Kode9: Я думал, вы сейчас меня спросите, есть ли у меня любимые наркотики.
Звуки: Конечно, это был мой второй вопрос.
Kode9: Ладно, давайте тогда по порядку, с наркотиками проще, поэтому я отвечу на него потом. С примерами — их много, но давайте ограничимся примером Hyperdub: Burial. Он делает то, что делает, но стал таким популярным, что до определенной степени изменил музыкальный ландшафт за последние несколько лет, правда ведь? После Burial многие ассоциировали гиперэмоции и меланхолию только с ним. Без него не было бы Джеймса Блейка (James Blake), к примеру. Мне кажется, без Burial не было бы r'n'b типа "808s & Heartbreak" Канье Уэста (Kanye West). Не уверен, что Канье действительно слушал Burial, но определенно пластинка звучит очень похоже.

Звуки: Вы неоднократно упоминали, что дабстеп пошел на пользу клубам: они стали использовать более качественное оборудование. А сейчас как с этим обстоят дела?
Kode9: Я заметил, что саунд-системы серьезно улучшаются в последнее десятилетие. Когда был бум дабстепа, это было особенно заметно: дабстеп теряет всякий смысл, если не слышно четкого баса, он требует к себе уважения и хорошего сабвуфера. Многие клубы считают нормальным довольствоваться системами Funktion-One, но, к сожалению, все Funktion-One дерьмово звучат, если их неправильно настраивать. А с этим никто не заморачивается. Дабстеп — и тут я имею в виду оригинальный дабстеп, а не то, что стало популярным — звучит как жуткий пердеж, если его играть не на хорошем оборудовании. Так что владельцы клубов быстро просекли, что люди не пойдут в клуб, если там не будет хорошей саунд-системы. К тому же электронная музыка помогает производителям вертушек держаться на плаву. Раньше все потихоньку задвигали вертушки, все приходили со своими ноутбуками, а хипстеры с их любовью к винилу помогают Technics 1210 удержаться на своем месте в клубе. Многие возвращаются к вертушкам, и это очень хорошо.

Звуки: Вы написали прекрасную книгу "Sonic Warfare", вы читали лекции — не скучаете по академической работе?
Kode9: Я не скучаю по, скажем так, университету, но я скучаю по исследованиям. Я скучаю по тем временам, когда я мог копаться в вопросе и читать то-то в свое удовольствие и объяснять это “научным интересом”. Что до книжки, то я выпустил вторую этим летом. Она вышла под названием Audint. Это коллаборативный проект, и там книжки и пластинка, все вместе. С тех пор, как я перестал преподавать, и стал писать просто для себя, я впервые в жизни понял, как хорошо, что не нужно проставлять сноски, ссылки на научные статьи, а можно просто писать — великое счастье. Теперь писание — это фристайл, это полет фантазии.

Звуки: О чем вы сейчас пишете?
Kode9: Мы пишем документальный фильм. Он связан в некоторой степени с проектом Audint. Действие происходит в будущем, когда войну ведут не люди, а голограммы. Мне было бы интересно написать что-то среднее между научной теорией и научной фантастикой. И мне интересна Азия. Чтобы дело там происходило.

Звуки: Когда вы читали лекции, вам когда-нибудь встречались на танцполе, когда вы диджеили, ваши студенты? Вы помните свой самый безумный лайв?
Kode9: Хм, примерно пять лет назад я играл всю ночь в Plastic People в Лондоне. Тогда это был крошечный клуб, у него была лучшая саунд-система в мире, и это было мое самое любимое место для выступлений. Клуб существует и сейчас, но, конечно, уже совсем не тот, что раньше. Без этого клуба не было бы дабстепа. Там мои сеты начали меняться: я стал играть меньше дабстепа и больше UK funky. Потом я как-то играл в Berghain, в Берлине, и вот играю я, ставлю пластинки, и тут ко мне подходит моя бывшая студентка: совершенно не в себе, вся под какими-то веществами. Она хотела светской беседы, но какая уж тут светская беседа, когда один из вас и лыка не вяжет. Знаете, кстати, как мои студенты меня раскусили? Я читал тогда лекции днем, а вечером ехал на эфир на пиратскую радиостанцию Rinse FM. Думаю, многие мои студенты слушали ее, но не знали, как зовут ведущих, и что я — это на самом деле я. В итоге кто-то начал догадываться, потому что станция находилась в восточном Лондоне, и все ведущие и диджеи имели соответствующий выговор, а я со своим шотландским акцентом выделялся. Короче говоря, они узнали мой голос, подошли и прямо спросил: “Мистер Гудмэн, а это вы — человек с пиратского радио?”.

Звуки: Классический вопрос ученому: какая музыка может проходить под вывеской “очень плохая музыка” и вызывать рвотный рефлекс на физическом уровне, а какая – наоборот?
Kode9: В плане музыки и вкуса все очень субъективно, нет объективного оружия массового поражения или универсального трека, который будет действовать как кокаин. Другое дело — звуковые частоты. 20-герцевая волна — вещь очень прямая и честная: можно сколько угодно спорить о художественных достоинствах трека, но то, что эта волна вызывает в вашей груди колебания — факт бесспорный. Мне всегда было интересней, как звук может убивать, не музыка. В этом смысле, все гораздо проще: определенные частоты заставляют определенные части вашего тела определенным образом резонировать. Я слушаю очень много музыки без бита вообще, когда работаю или пишу, потому что она очень успокаивает, даже если она мрачная и темная.

Звуки: И какая же музыка идеальная для работы?
Kode9: Любая без слов и ритма. Для меня это лучший саундтрек. Открою вам секрет: когда я сажусь работать, я ставлю полуторачасовую запись цикла своей стиральной машинки. Она в известном смысле ритмичная, но это такой тонкий нойз, хорошо справляющийся с функцией фона. Бытовая техника вообще далеко ушла по части написания музыки: чайники, посудомоечные машины, стиральные машины — все это звучит чертовски успокаивающе и точно повышает мою продуктивность.

Звуки: Что вы делаете, когда в дабстеп-треке дроп?
Kode9: Зависит от дропа. Если это бростеп-дроп, я просто выхожу из помещения с нескрываемым чувством отвращения и омерзения. Помню, когда мне впервые понравился дроп в джангле, я просто прыгал от эмоций, это все по звучанию напоминало убыстренный раз в триста военный марш. Примерно то же самое было с дабстепом, пока эти изящные танцы не превратились в беспощадный мошпит. Дроп в трэпе — совсем другое дело, если мне нравится дроп, я обычно опускаю одно плечо, как бы “прислоняюсь” к невидимой стенке. Но сколько дропов — столько и решений.

Kode9, Ikonika и Scratcha DVA на фестивале FutureEverything
Музей Москвы
22 ноября, 23:45 - 06:00