Rufus WAINWRIGHT  Открытки с выставки

"Меня зовут Руфус Уэйнрайт, и да, я - гей. Просто хотел сообщить, чтобы закрыть тему", - заехавший в Москву канадский исполнитель не стал оттягивать неловкий момент и сделал объявление, едва закончив первую песню и предваряя "The Maker Makes", вещицу, написанную им для гей-вестерна Энга Ли "Горбатая гора". Если после этих слов кто и покинул Светлановский зал Дома Музыки, оскорбленный в чувствах (я, правда, такого не видел), то его демарш погоды не сделал - большинство пришедших "камин-аут" артиста приветствовали аплодисментами. Воистину, честность - лучшая политика, и она, к счастью, в России по-прежнему ценится выше способности обходить острые углы. Тему Уэйнрайт не то чтобы закрыл ("Было бы глупо приехать сюда и вообще ничего об этом не сказать"), но касаясь ее, подбирал, кажется, единственно правильные слова, наглядно показывая разницу между "пропагандой" и словами поддержки: "Я видел билет на мой концерт, и там написано "18+". Это значит, что человеку должно быть больше 18, чтобы он мог прийти послушать меня, верно? По-моему, это отвратительно. Геями бывают и подростки, и им приходится труднее всех".

Официальный концертный повод - выход сборника хитов "Vibrate" - оказался формальным. В Москву Уэйнрайт приехал один, да и антураж вечера не располагал к попсовым номерам из его последнего альбома, которые все-таки лучше звучат, когда их играет полноценная группа. В свою очередь, как исполнителя и автора песен Уэйнрайта куда лучше раскрывают как раз-таки фортепианные номера. Обязательный гастрольный блок с "Out Of the Game" и "Jericho", сыгранными Руфусом под гитару, в итоге, стал самым необязательным: канадец и сам признает, что в вопросе выбора инструмента пошел скорее в мать, покойную Кейт Макгэрригл, чем в отца, Лаудена Уэйнрайта-третьего.

Тема семьи остается для Руфуса центральной, вне зависимости от того, в каком формате он выступает. Куда бы ни заносило исполнителя по ходу концерта - а он даже успел порепетировать одну из песен к будущей постановке "Шекспировских сонетов" Роберта Уилсона (Robert Wilson) - он так или иначе возвращается к родным и близким, будь то сестра (проникновенная "Martha", сыгранная в самом начале), гражданский супруг (новая песня про Южную Америку) или отец, к которому, несмотря на непростые отношения, Уэйнрайт привязан крепко. Ему же много шутивший с публикой Руфус посвятил лучший анекдот вечера, рассказав, что во время набега на Третьяковку, приобрел открытку с изображением картины "Иван Грозный и сын его Иван": "Пошлю ее отцу. Напишу: "Все могло быть намного хуже".

Сколь гибким музыкантом ни был бы Уэйнрайт, он понимает, что ему суждено застрять в амплуа "ребенка из артистической семьи". Вместо того, чтобы противиться неизбежному, Руфус решил исследовать эту роль вдоль и поперек - там, между возвышенностью и манерностью, откровенностью и самолюбованием, сакральным и пошлым (может быть, поэтому "Hallelujah" Леонарда Коэна Уэйнрайту идет как костюм, сшитый точь-в-точь по мерке), вы его и найдете. Каждый раз в новом месте.