ФЕСТИВАЛЬ  Heineken Open'er, часть 2

Продолжение. Начало репортажа - по ссылке.

День 3

Музыкальный фестиваль - мероприятие энергозатратное, поэтому не успев толком отдохнуть днем, вечером можно остаться без впечатлений. На главной сцене настраиваются Queens of the Stone Age, в это время я, лежа на траве, пытаюсь собраться с силами и не уснуть. Неожиданно востребованная в этом году, возвращающая очки, растерянные за долгие годы простоя группа Джоша Омма (Josh Homme) призвана помочь мне скоротать время до начала выступления на соседней сцене рэпера Нэса (Nas). Нынешняя пластинка QOTSA «… Like Clockwork», с которой они находятся в данный момент в турне, конкретно ориентирована, как мне представляется, на немного более взрослую аудиторию, чем та, которую представляю я. Это музыка людей за тридцать, больше всего ценящих «качественный» и «фирменный» «саунд», безнадежно скучный и перепродюсированный хард-рок, вне всяких сомнений здорово сыгранный и умело записанный, но слабый в том, что касается вызова каких-либо эмоций. Примерно так же играют сейчас Queens of the Stone Age: ладно и гладко, но совершенно предсказуемо и скучно; дожидаться композиций с ранних пластинок, на которых все было как-то поживее нет ни желания, ни сил, поэтому на Нэса я ухожу немного ранее запланированного.

Существует распространенная теория, согласно которой большинство рэп-исполнителей представляют настоящий интерес лишь на своей дебютной пластинке. Дебютный альбом - это запись, к которой рэпер идет всю свою жизнь, в которую вкладывает весь свой жизненный опыт и в которой обозначает свои взаимоотношения с окружающим миром. Далее, согласно этой теории, рэпер либо обязан начать строить собственную империю, либо уйти в тень потому что, как правило, на первой записи большинство артистов выговариваются, и потом начинают вязнуть в самоповторах; это примерно как в семьях, в которых родители, когда понимают, что их первенцы выросли, заводят новых детей для того, чтобы не проводить вечера у телевизора до старости. Разумеется, теория эта совершенно не работает, особенно сейчас, когда можно оставаться сверхуспешным рэп-исполнителем и без контрактов, когда понятие «дебютный альбом» предельно размыто микстейпами и плавающими в YouTube отдельными треками, и когда хип-хоп настолько плотно вошел в массовую культуру, что у рэперов появился третий путь: просто изобретать себя заново на каждой новой пластинке, как это делает, например, Канье Уэст (Kanye West). Живьем Нэс (Nas) автор одного из величайших дебютных рэп-альбомов в истории “Illmatic” почему-то производит впечатление человека, которому остро не помешала бы собственная империя. Разумеется, ему удавалось поддерживать интерес к себе все двадцать последних лет (женитьба на певице Келис, провокационная пластинка “Untitled”, кампания в поддержку Обамы), у него есть много нестыдных записей и помимо “Illmatic” (в их число входит даже прошлогодняя “Life Is Good”, чего уж там), однако даже несмотря на относительное доминирование во время сэта свежего материала, выступление рэпера вызывает смешанные эмоции. На сцене помимо Нэса барабанщик и диджей, сэт бодро и практически без остановок пробегается по мощному бэк-каталогу рэпера, “Illmatic” исполняется, кажется, целиком, но ощущение такое, будто вынесенный в начало альбома “Life Is Good” «локомотив» ушел куда-то вперед и никого ждать не собирается. Все шоу Нэса, включая новые вещи, почему-то представляется набором стандартов, исполненных в экономичном режиме, все работает, но дает слишком много прокрутов; настоящего движения практически нет. Этот концерт из тех, которые приятно смотреть, но которые запросто можно прервать, когда вдруг, простите, захочется в туалет. Перетерпеть желания не возникнет - пропадая минут на десять, не теряешь, кажется, совсем ничего. Нэс почему-то представляется человеком, которому для подлинного величия не хватает стимула: вместо империи он завел дочку, которой посвящает первый сингл с последней пластинки. Под нарезку из клипа “Daughters” на экранах я покидаю площадку перед сценой и обратно уже не возвращаюсь.

На главную сцену в это время выходит группа The National, за компанию я соглашаюсь это выступление посмотреть, даже подхожу ближе. The National играли на том же самом месте в 2011 году, и тогда это показалось, мягко говоря, не блестяще, но за прошедшее время все умудрилось стать еще хуже. Вокалист бруклинского квинтета Мэтт Бернингер (Matt Berninger), одевший по случаю выхода нового альбома очки, достиг какой-то запредельной точки пародии на хорошего человека, которому плохо. Вместо пения тут гундеж, вместо эмоций - беспросветная наигранная и накрученная тоска, даже во время исполнения раннего материала, в котором была хоть какая-то надежда. За последние пять лет Бернингер умудрился целиком подмять под себя и оригинальную ритм-секцию группы, и весь прочий инструментарий: теперь здесь все поросло паутиной тоскливого и ленивого самобичевания. The National играют так, что возникает ощущение, будто тебя лечат сразу пять Докторов Хаусов - неудивительно, что среди поклонников группы столько людей, которые смотрят сериалы. Пяти композиций оказывается более, чем достаточно, к тому же к этому времени мне удается выведать, что недалеко от главной сцены делают совершенно дивные гамбургеры, за которыми, правда, придется провести в очереди примерно час. Из The National и очереди я выбираю второе, и таким образом коротаю время до выступления Disclosure в тенте.

На сэте самых популярных дебютантов 2013 года, британского танцевального поп-хаус дуэта Disclosure, состоящего из двух совершенно одинаковых братьев, которые выглядят как близнецы, но на самом деле ими не являются потому что между ними три года разницы, происходит невиданное. К рассчитанному на добрый десяток тысяч человек просторному и высокому тенту не подойти метров на двадцать вокруг: плотным кольцом стоят желающие танцевать посетители фестиваля; никто при этом не танцует. Сцену с братьями даже не видно, зато прекрасно слышно, что весь звук идет с записанных заранее файлов и от студийной записи не отличается вообще ничем. Понятно, что исполнение электронной музыки предполагает в значительной степени использование студийных заготовок, но на Disclosure происходит откровенное обдирание слушателей, из которых, впрочем, за десяток минут, что я прохаживаюсь вокруг тента, свои места не покидает никто. Зато покидаю я: завтра большой день, перед которым необходимо как следует отдохнуть.

День 4

Даже несмотря на ранний выход, на первый и самый ожидаемый сэт заключительного фестивального дня я опаздываю: весь финальный отрезок пути до поля приходится провести в пробке. Двери автобуса открываются примерно в тот же момент, когда на главной сцене появляется Мигель (Miguel) - автор вышедшего в прошлом году безукоризненного r’n’b альбома “Kaleidoscope Dream” и номинант на пять премий “Грэмми”. Во время прохождения контрольно-пропускного пункта удается зацепить “Strawberry Amazing” с первой пластинки артиста “All I Want is You”, к “Sure Thing” я уже прямо возле сцены, и становлюсь очевидцем одного из лучших шоу за все четыре дня. Облаченный в кожаную куртку, рваные голубые джинсы и очки-авиаторы Мигель мечется по сцене с микрофонной стойкой под барабанные раскаты и заряженные хард-роковые риффы невероятно улыбчивого и подвижного гитариста. Каждая песня исполняется так, будто это последняя вещь в истории популярной музыки, каждая сопровождается головокружительными импровизациями аккомпанирующего состава Мигеля и истошными вокализами. Композиции с “Kaleidoscope Dream”, такие как “The Thrill” и “Use Me” это, с одной стороны, уничтожает: от выстроенного на них в записи глухого параноидального звука, в живом исполнении не остается ничего; с другой же, за отведенный ему час с небольшим, Мигель умудряется продемонстрировать нечто ничуть не менее ценное: поразительную гибкость, умение по-настоящему поразить слушателя и угодить даже самой равнодушной к его творчеству аудитории. “Do You Like…” срывается в рэгги, провалившийся в чартах новый сингл Марайи Кэри (Mariah Carey) “#Beautiful” превращается в грандиозный летний гимн под стать “Parties In The USA”, песне “All I Want Is You” предшествует пятиминутный монолог Мигеля о том, как он едва не потерял любовь всей своей жизни, рассказанный до того проникновенно, что пробирает даже тех, кто не понимает ни слова по-английски. На “Adorn”, к окончательному восторгу всех присутствующих, камеры выхватывают прогуливающуюся между зрителями и сценой, выступающую тут в бонусный, пятый день фестиваля певицу Рианну (Rihanna), как бы давая понять, что если где и стоит сейчас находиться в мире, то прямо здесь и сейчас. На бис гитарист и басист отбрасывают инструменты и вместе с зачитывающим рэп Мигелем исполняют синхронный танец - звучит композиция в стиле new jack swing «Quickie» - уморительное и в то же время трогательное посвящение родному Лос-Анджелесу. Сегодня на главной сцене мне довелось посмотреть одновременно Дэвида Ковердейла (David Coverdale), Принса (Prince), Р. Келли (R. Kelly) и группу N’Sync в придачу - Мигель явился сюда для того, чтобы удовлетворять; после его сэта остается лишь закурить.

Следующая за Мигелем группа Kings of Leon в одиночку собирает рекордные для фестиваля 60 тысяч зрителей - братьев Фоллоуил здесь любят какой-то особенно нежной любовью. Уже где-то на третьей композиции вокалист Калеб Фоллоуил (Caleb Followill) признается, что публика на Open’er - лучшая из тех, перед которыми группе доводилось играть в своем нынешнем турне, еще через две он скажет, что был бы счастлив играть для всех присутствующих всю ночь. Kings of Leon выступают в безопасном режиме: только проверенные и обкатанные композиции, вписанные в тщательно выстроенный сет-лист: “Crawl”, “Closer”, плюс синглы с первых двух пластинок - все то, что удерживает квартет от звания действительно великой группы своего времени. Минимум вещей с последнего, катастрофически недооцененного альбома “Come Around Sundown” - грандиозной сельской софт-рок оперы, минимум всегда столь убедительно выходящих у группы серьезных мужланских вещей, вроде “Revelry” и “True Love Way”; единственная новая композиция “It Don’t Matter” - самая слабая за все выступление. Но и без всего этого Kings of Leon завоевывают сердца, выдавая лучшее стадионное шоу за все фестивальные дни, не прибегая при этом каким-либо спецсредствам: только плотная ритм-секция, плюющийся в микрофон словами Калеб Фоллоуил и безграничная взаимная любовь со своим слушателем. Увидев Kings of Leon на сцене сейчас, решительно невозможно обвинить их в продажности и потакании радиоэфирам - то, в чем обвиняют их все, кому не лень. Это самая органичная и скромная большая группа из всех, что я видел в жизни, четверо мужиков из Теннесси, которые естественным образом производят огромные, не умещающиеся в четырех стенах песни. Не поддаться их обаянию действительно очень сложно; “Use Somebody” и “Sex On Fire” я пою хором с многотысячной толпой - ничего не могу с собой поделать.

Это последний день, так что надо брать все: с финальными аккордами “Black Tumbnail” я прощаюсь с Kings of Leon и устремляюсь в тент, где в это время доигрывает свой сэт Девендра Банхарт (Devendra Banhart). Я застаю всего две композиции: беспроигрышный хит “Carmencita” и сольный номер, исполненный под аккомпанемент электрогитары. Девендра покидает сцену, и тент разражается такими овациями, будто весь час до этого перед зрителями выступал абсолютный гигант музыкальной мысли. Посетители аплодируют, скандируют имя исполнителя, оглушительно свистят и требуют Девендру обратно. Становится невероятно интересно, чем певец заслужил такую преданность слушателей, и я начинаю тоже требовать Банхарта. На сцене, тем временем, возникают техники, и под недовольный гул поклонников зажигаются прожектора: весь ближайший час здесь будут разворачивать оборудование для Animal Collective.

В своем нынешнем турне одна из самых влиятельных групп своего времени играет в огромном надувном рту, в белоснежных зубах которого демонстрируются мутные изображения и, кажется, советские мультики. Светят красные-розовые-фиолетовые прожектора, Эйви Тэйр (Avey Tare) вопит так, будто его четвертуют прямо на сцене, сгорбившийся над ударной установкой Панда Бэр (Panda Bear) барабанит за четверых, одетый во все белое некогда блудный участник группы Дикин (Deakin) выполняет практически те же функции, что Олег Гаркуша в группе АукцЫон, только успевает еще при этом делать вид, что играет на гитаре. Все это, помноженное на взрывные биты производит удивительный эффект: треть времени я стою с открытым ртом, треть пытаюсь, подражая Дикину, танцевать, еще треть задаюсь вопросом, что здесь делает стоящий прямо передо мной, похожий на польского фермера шестидесятилетний дед в растянутом свитере. Как он сюда попал? Прошел ли он через основной вход по браслету или, услышав у себя в деревне странные звуки и загадочный свет, перелез через забор для того, чтобы проверить, что происходит? Если основной целью Animal Collective является вызов у зрителя состояния наркотического опьянения, то группа этого достигает: едва появившись на сцене, они сразу вышибают у зрителя почву из-под ног (приход моментальный), и не отпускают больше часа. Вместо пауз - невероятно красивый дроун, одна композиция перетекает в другую, розовый свет приятно слепит, на “Did You See The Words” становится настолько хорошо, что хочется того польского фермера приобнять и как-то успокоить.