MANIC STREET PREACHERS  "Зачем российские власти выставляют себя дураками, преследуя Pussy Riot?"

Солист Manic Street Preachers Джеймс Дин Бредфилд (James Dean Bradfield) одновременно отвечает на вопросы Звуки и латышского телевидения, рассказывает про новый альбом, Pussy Riot и Олимпийские Игры.

Звуки: Вы недавно заявили, что не будете больше гастролировать по Британии в ближайшем будущем — почему вы приняли такое решение?
Джеймс: Нет-нет, мы не совсем отказываемся от гастролей по родине, только на ближайшие два года. Мы сыграли на крупном английском фестивале год назад, и решили, что все, теперь отдохнем пару лет. Плюс к этому мы пишем альбом, и поскольку последний выпущенный альбом был десятым по счету, мы решили, что нужно придумать что-то новое, а на это понадобится время. К тому же, у нас у всех есть семьи, и эти два года мы потратим на запись пластинки и время с нашими близкими. Мы на сцене уже так давно, что иногда все-таки нужно брать короткую паузу.

Звуки: Какими стимуляторами вы пользуетесь, чтобы подхлестнуть свою творческую энергию?
Джеймс: Это странно, но последний наш студийный альбом был очень ностальгическим. Очень, как мне кажется, эдаким «гимновым», славящим Manic Street Preachers, а этот, я думаю, будет более личным, темным, абстрактным. Он может быть очень длинным, песен на тридцать. Нас многое вдохновляет: например, музыка – сейчас я много слушаю группу White Hills, — или мертвые поэты. Скажем, такой автор как Вернон Уоткинс (Vernon Watkins). Но это не универсальный совет, должно быть что-то, что имеет только для тебя личное значение.

Звуки: Вам становится сложнее с годами удивлять людей новыми песнями? Или проще играть старые хиты, которые точно заставят зал подпевать?
Джеймс: Удивлять вообще сложно, особенно сейчас. В середине 90-х мы написали песню "Faster", она про ускорение жизни, культуры, смерти, радости, боли, и с тех пор, как она была записана в 1994 году, все действительно сумасшедшим образом ускорилось, и удивлять, шокировать кого-либо стало гораздо труднее. Но если ты играешь в группе, выпустившей десять студийных пластинок, я думаю, лучше вдохновлять людей, чем шокировать.

Звуки: Скажите, вы недавно отыграли на эстонском фестивале, в лайнапе которого, помимо вас, были Mika и Alphaville. Вам кажется, это по року?
Джеймс: Ну, мы неплохо провели время! (смеется). Никогда не играли в Эстонии перед 8000 зрителей. Не думаю, что у концерта был какой-то контекст, в который мы должны были вписаться — мы просто играли свой концерт, без оглядки на кого-либо. А Мика играл за день до нас, кстати.
Звуки: Вам важно, когда вы выступаете на фестивалях, кто еще там играет?
Джеймс: Скажем так, нам нравится выступать там, где нас никто не знает, и обращать их в свою веру.

Звуки: Вы встречались с Фиделем Кастро и играли на Кубе — какие ощущения?
Джеймс: Это был очень интересный опыт, наполовину вдохновляющий, наполовину — очень неловкий. Мне очень нравилось в кубинской культуре, что люди ею по-настоящему гордятся, что я чувствовал себя в уникальной стране: никакого тебе GAP, никакого «Старбакса», никаких гигантских корпораций, все очень местное, особенное. Мы ездили в кубинский госпиталь, и все люди там были равны, получали одинакового уровня медицинскую помощь, очень социалистическая вещь. Мы ходили в школу, и видели там детей, которые были куда грамотнее, чем некоторые их сверстники в Северной Америке. Но, с другой стороны, были по-настоящему раздражающие вещи: нас постоянно сопровождали люди из кубинского правительства, и когда у нас были интервью с диджеями или журналистами, было видно, что им неудобно, трудно задавать вопросы, когда у меня за спиной стоит огромный представитель госструктур. Я был очень удивлен, увидев образ оружия буквально нависающий над Кубой. Потому что мне казалось, что если у тебя в стране случилась революция, она должна была тебя избавить от ужаса оружия и террора, а, оказывается, что нет. Так что получилась очень двойственная поездка — примерно как в США, только на другом уровне.

Звуки: А вы слышали что-нибудь о Pussy Riot?
Джеймс: Да. Я думаю, что если государственная махина больше, чем церковь – неважно уж, православная, католическая, англиканская, уэльская — она должна не бояться тех, кто ее критикует. И мне кажется очень странным, что ваши лидеры напуганы такой критикой. Все просто. Как говорили The Rolling Stones: Who breaks a butterfly upon a wheel? Непонятно, почему они выставляют себя такими дураками, преследуя этих девочек.

Звуки: Вы уже играли на «Позитивусе»...
Джеймс: Да, три, что ли, года назад. Мы играли с Travis тогда, и нам очень понравилось, потому-то мы и вернулись сюда. Помню, как я вечером пошел к морю, и увидел огромное количество молодых людей, занимающихся на пляже сексом. И мне приходилось протискиваться между ними, приговаривая «Ой, извините».

Звуки: Когда вы выходите на сцену, вы держите в уме какой-то план выступления?
Джеймс: Ммм. Когда я выхожу к публике, я чувствую, что занимаюсь спортом: как на футбольном или регбийном поле. Но мне это чувство очень нравится. И всегда страх, много страха, который ты стараешься превратить в чистую энергию.

Звуки: Вам случается играть с командами, которые вы не любите?
Джеймс: Бывает. Но сегодня играют The Vaccines, и, хоть мы и не знакомы, они нам очень нравятся, у них прекрасный альбом. Но изредка попадаются фестивали, на которых ты ненавидишь группу, а они ненавидят тебя.

Звуки: Что вам нравится больше: играть сольные концерты, или фестивали, среди 50-60 других команд?
Джеймс: Сейчас — фестивали. У нас нет нового альбома, и поэтому нам проще просто развлекать публику, чем пытаться донести до нее какую-то мысль. К тому же, так меньше давления чувствуешь.

Звуки: Когда мы услышим новый альбом?
Джеймс: Сейчас у нас, что, 2012 год? Думаю, в начале 2014 года.

Звуки: Вы упомянули в одном из интервью, что «новый альбом может навредить Manic Street Preachers» - что вы под этим имели в виду?
Джеймс: (Смеется). То, что группа живет и умирает с выходом новой пластинки, и наша будущая запись будет совсем не коммерческой, и мы ждем с нетерпением реакции публики. Мы на сцене уже очень долго, дольше, чем большинство существующих команд, и наше будущее в руках публики. Так что иногда надо верить, что публика, бывшая с вами настолько долго, останется с вами еще и на период этого альбома, но никогда нельзя знать наверняка. Некоторые из наших фанатов, которых мы видели у себя на выступлениях в начале 1990-х, теперь приходят на наши концерты с маленькими детьми, и это для нас так странно: мы не можем взять в толк, как и что в нашей музыке находят те, кому сейчас 20, потому что мне самому 43. Я старый мерзавец!

Звуки: Вы отказались играть на открытии Олимпиады в Лондоне — кого бы вы порекомендовали в качестве замены себе?
Джеймс: Да никого. Я бы порекомендовал просто сидеть дома и смотреть Игры. Потому что для меня Олимпиада — это в первую очередь спорт, а не культурные мероприятия. Это не про то, кто там что спел, а про чертов спорт! Я хочу посмотреть бег на 100 метров, бег на 800 метров, бег на 1500 метров, стипл-чейз, бег на 20 тысяч метров, метание диска, прыжки с трамплина, марафон, теннис, и уж точно не хочу смотреть как кто-то играет какой-то долбанный концерт!

Звуки: И даже Muse?
Джеймс: Никакой музыки, только спорт. Держите вообще эту чертову музыку подальше от спорта. И даже Muse. Потому что знаете, что самое ужасное в открытии Кубка Мира или Олимпийских Игр? Е**чие церемонии открытия! Скука! Люди собираются в гимнастические пирамиды и изрыгают огонь? Дерьмо!

Звуки: Ваш способ расслабляться?
Джеймс: Смотреть спорт. Я часто хожу на регби, и напиваюсь там мертвецки. Так что вот моя схема отдыха.
Звуки: Перед концертам пьете?
Джеймс: До — никогда. После — конечно.

Звуки: Есть ли у вас возможность на фестивалях пройти по территории, познакомиться с кем-то новым?
Джеймс: Да, вполне. Я довольно маленького роста, и поэтому чаще всего меня не замечают.

Звуки: Вы подписались на проект «Каверы Эми Уайнхаус»...
Джеймс: О, это всего-лишь был бесплатный диск-приложение к журналу Q. И мы решили перепеть песню "Wake Up Alone". Эми как певица нам очень нравится, и особенно ее тексты, она очень честная, открытая. И зачастую ее тексты напоминают мне, как предельно честен и открыт был Ричи Эдвардс (Richey Edwards) в своих сочинениях.

Звуки: Вы когда-нибудь, написав песню, думаете, что сказал бы Ричи по этому поводу?
Джеймс: Никогда. Это как играть в игру с неизвестными ответами. Бессмысленно.

Звуки: У вас есть знаменитая композиция "If You Tolerate This Then Your Children Will Be Next". Чего вы категорически не можете терпеть?
Джеймс: Церемонии открытия. И когда мощная государственная махина пытается трусливо задавить какую-либо критику в свой адрес, издеваясь над людьми.