Сергей БОГАЕВ  Андрей Тропилло: "Русский "Облачный край" предопределил звучание Rammstein"

22 декабря 2011 года исполнилось бы 50 лет со дня рождения Сергея Богаева - лидера и гитариста группы Облачный Край, трагически ушедшего из жизни 2 июня. Накануне юбилея Звуки побеседовали с отцом-основателем и директором легендарной и скандальной студии-лейбла «Антроп» Андреем Тропилло о месте О.К. в истории российского рока, последнем диске Богаева Ыгыатта и роли алкоголя в рифовании стихотворных фраз.

Мы гуляем с Андреем Тропилло в окрестностях последней по времени резиденции питерской студии «Антроп», расположенной на территории бывшего ленинградского завода грампластинок фирмы «Мелодия» на улице Цветочной. Дело происходит в самый пик «локаута», как на хоккейный манер называет ситуацию с бесконечными судебными процессами вокруг дележа студии сам Тропилло. В разгар нашего разговора творец аудио-обертки классического питерского рока хватает разрывающийся мобильник и резко отвечает кому-то на том конце цифрового провода (судя по всему, как раз представителю противной стороны судебного конфликта): «да-да, я сейчас общаюсь с журналистами, и расскажу всем, кто не пускал Серегу Богаева на студию!» Несмотря на возраст, Тропилло уверен в себе, сыплет ядреными фразами в адрес официальной церкви и политиков («в России коррупция – это государственный строй!»), демонстрирует твердую память по отношению к историческим вехам и конкретным персоналиям питерского рок-пантеона, и при этом отнюдь не склонен скромно преуменьшать собственную роль в становлении рок-н-ролла на одной шестой части суши.
Несмотря на всю безапелляционность своих суждений, показательное пренебрежение всяческой метафизикой и истинно питерский цинизм, Андрей Тропилло – именно тот человек, чьими стараниями гениальный рок-бомж из Архангельска Сергей Богаев жил в Санкт-Петербурге 20 лет, не имея собственной квартиры. А после смерти был похоронен на местном Богословском кладбище под эгидой комитета по культуре городского правительства – буквально в сотне метрах от могил Рикошета, Натальи Пивоваровой и Виктора Цоя.
Андрей рассказывает нам о Богаеве, часто останавливаясь на полуслове и словно возвращаясь куда-то мысленно, отчего его фразы порой получают совершенно фантастическое построение и обрастают все новыми метафорами.

Андрей Тропилло: - Последний релиз студии «Антроп» - альбом «Облачного Края» "Ыгыатта" – писался Богаевым шесть лет. Многие партии гитары переписывались им раз по сорок... Он все говорил: вот, я нашел лучший звук! А я ему – «да хватит, важно сделать альбом, а не переписать его 228 раз. Чуть лучше звук, чуть хуже – это только ты, наверное, можешь понять, больше никто…»

Звуки.Ru: Фотография Сергея на обложке диска сделана на берегу Белого моря. Внутренность альбома демонстрирует картины космоса. Почему?
Андрей: - Потому что Сергей был человеком, несомненно, космическим, и собственно песня «Мечтатель» - одно из центральных произведений диска – прямое тому указание. Собственно, это не первая его такая песня – помните, «Все люди братья, все бабы – сестры»? «Звезды все меж собой родня». При этом музыка альбома - это именно хард-рок в прямом смысле слова, причем именно русский хард-рок неимоверной трагичности. И никаких аналогий ему я лично не могу найти. Все что здесь сыграно – это не сыграно во что-то, жизнь Сергея Богаева и была такая. Это жизнь как она есть, хард-рок как он есть в нашей стране, здесь нет никакой позы или выдумки.
Альбом написан в состоянии постоянной полуалкогольной дремоты – Сергей в последнее время частенько пил, и его сознание было не то что поражено, но в достаточной степени изменено. И он придумал некие вещи, которые стали ему самому близки, и при этом наверняка понятны людям, которые много, или вообще постоянно пьют. Например, он в этом альбоме впервые, на мой взгляд, применил риффование не музыкальных фраз, а словесных…

Звуки.Ru: Каким образом?
Андрей: - Все знают, что рок-н-ролле есть такое понятие как рифф – это повторяющиеся музыкальные фигуры, которые могут или должны насаждать определенное настроение. Некая подошва, основание, на котором развивается музыкальное действо. И вот в силу того, что Сергей очень хорошо разбирался в качестве слов, лирики, он понимал, что когда в песне много слов – то отнюдь не все они важные. Тем более когда человек пьет, он в конце концов теряет возможность получать большое количество разнообразных и качественных литературных строк.
Поэтому Богаев пошел другим путем. У него удачная строка повторяется, дважды, трижды - с тем, чтобы она, буквально как рифф вбивалась в голову. Даже в самую пьяную голову, которая уже поражена алкоголем. Более того, не только в пьяную - даже в голову, забитую, кроме алкоголя, например, просмотром современных телепрограмм, а это действует хуже любой водки… На последнем альбоме – к риффованию ключевых фраз в песне. Подобная практика была известна и раньше – и называлась припев. Сергей же начал риффовать и запевы. Например, это заметно по песне, сделанной из двух текстов Маяковского – «Штык, браунинг, бомба».
Вообще, Сергей был экспериментатором – и экспериментировал на себе. Изменил себе сознание алкоголем, и сделал под него собственный стиль, музыку. Последний альбом совершенно целостный, он един по саунду, по оформлению, по идеологии написания текстов, по чрезвычайно тяжелому звуку. А песня «Ыгыатта» с последнего альбома - по саунду наиболее глубокая и тяжелая музыка, которую я слышал за свою жизнь. Там специально использовались приему понижения звука, в том числе басового барабана, чтобы звук до кишок пробирал. И даже глухой человек смог бы это услышать с помощью дыхательной мембраны…

Звуки.Ru: Как вы познакомились с Сергеем Богаевым? Что в нем было такого, чего не было в других?

Андрей: - Все музыканты разные, я обращал внимание и на многих питерских музыкантов, все они отличались друг от друга. Просто у нас в Петербурге на то время была совершенно не занята такая ниша, как хард-рок. Причем не такой хард-рок, как многие сейчас наши команды делают, а на русском языке, такой, где пахнет настоящим русским, пардон, духом… Поэтому мне пришлось в обойму «антроповских» групп, которая была, по сути, одним музыкальным проектом – «Аквариум», «Зоопарк», «Кино», «Странные Игры», «Алиса» - ввести такие группы, как «Облачный край», «Ноль».... Кстати, «Алиса» тоже была поначалу введена мной как некий чуждый элемент, который предыдущим участникам проекта не нравился…. Богаев как раз затыкал дырку хард-рока. Мне понравилось то, что в его записях, сделанных в домашних условиях, я услышал то, что подчас и у меня не получалось. Возможно, звук был и некачественный, но саунд - очень хороший. Например, тогда он у себя в так называемой «студии» в Архангельске записывал барабаны, просто скручивая вместе микрофоны, в параллель. Ну, не было у него тогда никаких микшерских пультов! А на самом деле, такая технология записи имеет место быть – получается как бы один микрофон с очень хитрой направленностью, которую можно подстроить под конкретную барабанную установку, и звук получится очень плотный. Правда, микрофоны были у него некачественные, и звук получался не такой хороший – но по саунду «Облачный край» был очень плотной группой.
Познакомились мы на концерте «Аквариума» - я был тогда их директором еще к тому же ко всему. И вот мы приехали в Архангельск в начале 80-х с концертом, и после него пошли как и положено бухать. Сидели, кто бухал, кто… Ну, я-то некурящий… Шура Ляпин играл на гитаре… И тут пришел Богаев, и принес свои альбомы. Естественно, все остальные тогда слушать их не стали – а я послушал, потому что у меня немного другая специализация. Я вообще стараюсь слушать всю музыку которая ко мне попадает, чтобы найти что-то интересное. И тогда я понял, что такой группы просто больше нет, даже похожей, ей надо заниматься - и стал им помогать. Сначала Богаев приезжал ко мне, мы писали по моей технологии «болванки», а потом их дописывали. А потом я ему поставил практически целый студийный комплекс оборудования в Архангельск.
Но тут, к сожалению, на поверхности появился алкоголь… Я вот сейчас смотрю старые альбомы «О.К.» – их, к слову, оформлял очень хороший человек из Архангельска, Сергей Супалов. И тем не менее, фотографии, которыми иллюстрированы альбомы – в основном различная выпивка: бутылки коньяков, водок и прочее. На самом деле, кончилось все это достаточно печально – Сергей оказался достаточно нестоек в плане остановки в этом деле. Постепенно у него начала меняться психология. Однако с другой стороны, это привело к очень интересным вещам.

Звуки.Ru: Вы работали с Сергеем Богаевым долго, хотя, я так понимаю, в жизни он был не самым надежным человеком. Ради чего Вы ему помогали?
Андрей: - Он прожил у меня в студии 20 лет примерно, в сумме. Детей нажил, сменил жену… Почему? Мне просто нравилась музыка, которую мы делали вместе. Мне нравятся все талантливые люди. Я, собственно, всем помогал бескорыстно. Не было никакого выделения Сергея Богаева из гребенщиковых, и прочих майков и кинчевых. Все было одно и то же. Но поскольку он просто не имел дома, мне приходилось разрешать ему жить на студии. И живя там он часто… перебирал.
Все же мои попытки подгонять ему какие-то халтуры, в плане записи, почти ничем не закончились. Очень быстро оказалось, что он никого записывать, кроме себя, не может. А может быть, это было и не нужно?.. Одно время я устроил его электриком на завод компакт-дисков. Но он был очень недисциплинированный, и рано или поздно работа заканчивалась. Он даже дня два пытался работать дворником – но ему не понравилось. В общем, он себя любил – да и правильно делал…

Звуки.Ru: На Ваш взгляд, постановка таких жестоких алкогольных опытов – пусть даже и в целях искусства – это оправданно?
Андрей: - Конечно, оправданно. Я ничего против не имею. У нас на этом, например, построен весь сюрреализм начала века… Постановка опытов должна быть всегда на самом себе. Что, Пушкин не ставил над собой опытов? У Богаева ничего не придумано – изложено именно так, как он это видел. Тут нет никакой фантазии – и жизнь у него стала действительно тяжелая, такая, как музыка последнего альбома.

Звуки.Ru: Вы согласны с тем, что Сергей был одним из последних представителей настоящих классических «рок-героев»,- тех, кто ушли, не сумев адаптироваться в новых условиях, тех, кто внутренне остался в 80-х?
Андрей: -Нет, я так не думаю. Все дело в том, что в тех условиях он тоже не адаптировался. Он на эту тему не думал, жил как жил. Вокруг него к тому времени уже образовалась некая среда обитания, где он мог переночевать, найти приют, на день или на неделю…Об этом его песня «Добрые люди», кстати говоря. «В городах где так много воды…» - это он про Петербург говорит, конечно.
Интересно, что он мне подарил последнюю пластинку со своей подписью – хотя там и так напечатано «отдельное спасибо Андрею Тропило». И через 4 дня он умер. И большинству своих близких знакомых и друзей – а он был моим другом, кстати… - он раздарил пластинки. И умер. И я думаю, скорее всего он больше бы ничего и не сделал… Хотя в этот злополучный день, в ночь после которого он умер, он как раз встречался с нашей бывшей группой «Фронт», с их гитаристом, и они обсуждали, что будут писать новый альбом, вести концертную деятельность, запланировал концерт в Архангельске. До этого он несколько дней не пил, а там, видать, его угостили слегка, за что им отдельное спасибо… C той первой сходки, первой репетиции на фирме «Мелодия» , он пришел очень воодушевленный к Леше Вишне и предложил поиграть у него на каком-то там новом альбоме, который они якобы будут писать. И тут Лешу пробило в слезы. Он сказал: Сереженька, дело в том, что я не буду у тебя играть. Потому что осенью не будет ни тебя, ни группы О.К. Он ему это сказал за три часа до смерти. Вот так...
Я считаю, что Сергей в определенном смысле выдохся. Прежде всего, у него была беда с текстами. Мелодии у него в запасе еще какие-то были – хотя написание альбома в течение 6-ти лет говорит о том, как тяжело все давалось. И я, в общем, тоже каркал: мол, когда выйдет вот этот альбом, Сережа, у тебя наступит творческий конец. Ведь в молодые годы он бы за это время выпустил бы 6 альбомов! Тем не менее, альбом получился чрезвычайно мощным и абсолютно непохожим ни на какие альбомы как его, так и чьи-либо еще.

Звуки.Ru: Какой своей, на ваш взгляд, заслугой имя Сергея Богаева будет вписано в историю русского рока? Обозначим масштаб явления?
Андрей: - Я, когда начинал строительство рок-н-ролла, - вернее, канона русского рок-н-ролла, - изначально исходил из того убеждения, что это музыка не русская. Это как брит-поп – его канонов заново придумывать как бы не надо! Поэтому я, например, уверен, что любой рок-фестиваль в России без западного хэдлайнера – затея жалкая и обреченная. Но есть исключения. Самородки у нас всегда были. И Сергей один из таких самородков, который создал собственный стиль.
Я считаю Богаева основателем хард-рока в нашей стране. В этом его никогда никому не догнать. Потому что молодежь новая хочет просто повторять. У Сергея такой сюрреалистический запал был… А у новых людей, которые просто хотят нравиться девочкам, и чтобы показывали по телевизору, нет этой закваски. Поэтому ожидать чего-либо не приходится.
Масштаб личности Богаева до сих пор не осознан – и прежде всего в самом Архангельске. На мой взгляд, он второй по масштабу человек вышедший из этого города, после Ломоносова. Уверен, что когда-нибудь на его могиле, вместо нынешнего скромного надгробия, будет стоять памятник с надписью «От благодарного Архангельска».

Звуки.Ru: Кстати, по поводу «обреченности» идеи русского рока как такового и его принципиальной вторичности. Правда ли, что, по Вашему убеждению, ранний саунд «Облачного края» «сделал» будущее звучание Rammstein?
Андрей: - Да вы их 94 год послушайте! Я этому их товарищу, как ему фамилия... лично отдал три альбома «Облачного края». Они ведь и здесь жили, и мы к ним в гости в Восточную, тогда еще, Германию ездили!