THE STONE ROSES  Второй приход

Воссоединение в оригинальном составе The Stone Roses вполне может претендовать на звание события года в музыкальной Британии и роль главной вывески концертного лета 2012. Авторы Звуков рассуждают о том, чем может быть хорошо и чем плохо второе пришествие знаковой манчестерской группы.

Алексей Алеев: У меня есть мечта. Будто я нахожусь на огромном поле, залитом теплыми лучами заходящего солнца. Вокруг меня слоняются и шумят люди, много людей. Большинство из них я не знаю, но в какой-то момент рядом со мной оказываются мои близкие друзья. Откуда-то издалека, с огромной, увешанной прожекторами и экранами сцены начинает играть музыка: фанковые бит и басы, перкуссия, «квакающая» гитара. Мы с друзьями срываемся с места и бежим на звуки. Со сцены играет песня «Fool’s Gold», и всех нас как будто бы прошибает электричеством. Мы в эйфории, мы все танцуем. Мы счастливы.

The Stone Roses никогда не были выдающейся концертной группой — достаточно посмотреть на Ютьюбе то, как они, например, исполняли «She Bangs the Drums» в лучшие времена в 1989 году — тяжело и громко — совсем ничего общего с легкостью и ощущением полета, зафиксированными на записи. То, как Ян Браун (Ian Brown) изгалялся над песнями группы на «Рединге» в 1996 — самой низкой точке падения и печальном финале The Stone Roses — вообще что-то из области видеоклипов-убийц, гуляющих по сети, после просмотра которых люди выкидываются из окон или задыхаются, засунув себе кулак в горло. Поздний, сольный Браун исполнял эти песни уже получше, но в процессе терял примерно три четверти того, что делало «Made of Stone» и «I Am the Ressurection» лучшей музыкой, которую Британия дала миру за последние несколько десятков лет. Вообще, стоит смотреть правде в глаза: The Stone Roses — не великая группа, ей просто однажды очень сильно повезло — в 1989 году, двадцать с лишним лет назад, каким-то непостижимым образом через этих четверых молодых людей из Манчестера заговорил Бог, и они сумели записать великий альбом. Кроме него и пары сопутствовавших дебютному альбому синглов эти люди не сделали ничего выдающегося.

И тем не менее, я считаю, что реюнион The Stone Roses — хорошая новость и повод для радости. Несмотря на то, что большинству слушателей воссоединения героев прошлых лет видятся абсолютным злом, практика показывает, что на деле все обычно заканчивается хорошо, и все остаются довольны. Реюнионы британских групп в последние годы (The Verve, Blur, Pulp, Suede) были предельно безопасны и не нанесли ущерба ни поклонникам, ни почтенной истории коллективов — если Браун и остальные будут усиленно репетировать оставшиеся до концертов восемь месяцев, то, скорее всего, к выступлениям в Heaton Park группа придет в исключительной форме. То, что The Stone Roses собираются играть на концертах новый материал, звучит, понятное дело, угрожающе, однако, с другой стороны, это по-крайней мере честно, и унизительная фраза «снова живы для наживы» в данном случае неприменима.

В конце-концов, будущим летом сбудется мечта: мы будем танцевать с друзьями под «Fool’s Gold» на поле — это будет незабываемо и в это не верится. Только я все-таки считаю, что нужно будет прийти заранее и встать поближе к сцене.

Дмитрий Куркин: В реюнионе The Stone Roses есть один несомненный плюс. На ближайшие года три мы будем избавлены от слухов о том, что они наконец воссоединятся. В остальном — все не так очевидно.

Я не из тех, кто любит попрекать ту или иную группу за то, что она якобы играет «только ради денег». Даже если это правда. Слушайте, ну это же крайне противно, когда денег нет. Воссоединиться с кем-нибудь из бывших коллег — это меньший из грехов, на который человек способен в таком состоянии, поверьте восьмиязвеннику на четырехъязвенной зарплате. И у меня точно нет причин сомневаться в том, что и Мани, имевший 15-летнюю практику в Primal Scream, и Джон Скуайр, подавшийся в живопись, по-прежнему крепкие профессионалы, способные, при должном отношении к делу, сыграть лучшие и самые сложные из партий своего дебютного альбома. И даже Рени, самая энигматичная фигура в составе The Stone Roses, по отзывам тех немногих, кому доводилось пересекаться с ним — ударник до мозга костей. И вместе с тем мне понятен скептицизм тех, кто накануне судьбоносной пресс-конференции в минувший вторник писал в соцсетях «Не делайте этого».

Большая волна ностальгии по музыке рубежа 80-х-90-х уже сейчас сходит. На повестке дня уже даже не бритпоп, а альбомы конца милленниума (см. Muse, Queens of Stone Age, The Strokes). 20-летие пластинки «The Stone Roses» отметили с подобающим размахом и оставили позади.

The Stone Roses — это история точного, безупречного попадания в жилу. У Британии конца 80-х, с Мэдчестером и штанами baggy, попросту не могло быть других героев (эйсид-хаус был слишком обезличен, чтобы произнести заветное «I Wanna Be Adored» так, как это сделал Браун) и другой музыкальной библии. Но это еще и история о том, что второй такой шанс, по сути, не дается. И четырем парням из Манчестера он не был дан еще тогда, в первой жизни. Поэтому попытки всеми правдами и неправдами вернуть их на сцену похожи на погоню за Летом Любви 1989. Погоню, обреченную не на провал, но на несбывшиеся надежды — почти наверняка.

Вообще-то реюнион The Stone Roses — отличная новость, и я непременно изыщу возможность увидеть их живьем следующим летом (а за тремя датами в Манчестере, конечно же, последует не один десяток слотов в летних фестивалях). Но если это не будет так круто — как было на Спайк Айленд в 90-м, или как, по-вашему, это должно быть круто — вы будете знать, почему. Вернуть группу можно. Вернуть время, сделавшее этих ребят богами, нельзя.