Simon Fisher TURNER  Автопортрет

Саймон Фишер Тернер (Simon Fisher Turner) из тех людей, которые не без гордости могут сказать о себе "Я был там". История его метаморфоз - от подростковой поп-звезды до авангардного композитора - чем-то напоминает путь Скотта Уокера (Scott Walker).

Тернер был подающим надежды актером (его в частности можно увидеть в британской версии "Большого сна" с Робертом Митчумом). Он запустил певческую карьеру по присмотром импресарио Джонатана Кинга (Jonathan King), открывшего Genesis и 10cc. Он был свидетелем зарождения панк-рока и первых выступлений Throbbing Gristle, после чего расплевался с истеблишментом и собственноручно задушил карьеру поп-идола. Почти случайно познакомившись с режиссером Дереком Джарменом (Derek Jarmen), стал его постоянным коллаборатором и озвучил шесть фильмов поэта английского декаданса, включая "Blue" - картины, где нет ничего кроме синего экрана, на фоне которого разворачивается душераздирающая исповедь человека, умирающего от СПИДа.

Тернер продолжил писать саундтреки и вполне мог стать коммерчески успешным кинокомпозитором, если бы не стойкое отвращение к мейнстриму. Он предпочел стать охотником за звуком, маниакальным коллекционером уличного шума и полевых записей, и на этой почве сошелся с бывшим участником Cabaret Voltaire Крисом Уотсоном (Chris Watson), который уже почти тридцать лет не записывает ничего более "музыкального", чем шум ветра в листве, стрекот цикад или рык льва в африканской саванне. Тернер перебывал на десятке инди-лейблов (Mute, Cherry Red, Creation) и к концу "нулевых" оказался в кассетном андеграунде. Обо всем этом он рассказал Звукам в преддверии выхода отреставрированной версии фильма "Большое белое безмолвие", в котором Тернер снова выступил в роли современного тапера.

О Throbbing Gristle и "странной" музыке

Когда тебе показывают что-то сокровенное, скрытое от посторонних глаз, это лучшее, что может с тобой произойти. Мы стали фанатами TG, частью крохотной группы поклонников. Думаю, что самые первые поклонники чем-то похожи на группиз.

Но музыка, которая когда-то казалась шокирующей, легко может превратиться в easy-listening. Это случается. Когда я первый раз услышал Throbbing Gristle, мне хотелось бежать куда глаза глядят. Сегодняшние Throbbing Gristle для меня как эмбиент, фоновая музыка для работ по дому. Под них хорошо чистить столовое серебро или торты готовить.

Джаз по-прежнему кажется мне довольно странной музыкой.

"Burnt"

Я люблю шум, громкий, очень громкий шум. Хотя я также люблю тишину, звук "абсолютного ничего". Сам я играю тихо, так, чтобы аудитории приходилось вслушиваться - тогда ты можешь создать нечто, создать музыку фантастической формы и силы.

О Mute Records

Дэниела Миллера [основателя Mute, подписавшего в числе прочих и Depeche Mode - прим. Звуков] я знаю с середины 80-х, у него был офис прямо над Cherry Red Records, где я в то время работал в отделе A&R, помогая Майку Олвею с прессой. Mute тогда был очень маленькой конторой. Дэн, Верити и, может быть, еще один-два человека в штате. И это было одной из лучших черт Mute - люди, которые в нем работали, были прежде всего друзьями. Это было место, где я и другие музыканты могли спокойно устраивать посиделки. У них было три студии, все в одной точке, и мы постоянно ходили друг к другу в гости.

У меня нет контракта с Mute. Да и не было никогда. Мы нацарапали какое-то соглашение на клочке бумаги, а потом потеряли его.

Дэн был вовлечен в производство фильма "The Last of England", поэтому я и Пол Кендалл (Paul Kendall) сделали саундтрек к нему, как бы от имени Mute. Тогда они базировались на Кингс Кросс. И склад у них был в том же здании, так что мы могли следить за тем, что происходит с нашими записями. В Mute возвращается креативная атмосфера, и здорово, что Дэниел нашел способ снова стать независимым. А он должен быть независимым, потому что он так устроен. Последние шесть лет у Mute была сделка с EMI, но теперь они вновь "инди". Большие группы - Depeche Mode, Кейв, Goldfrapp - остаются на EMI. А что касается меня, то EMI занимается только дистрибуцией моих альбомов, причем только в Британии. Mute отстроили студию напротив офиса. Теперь я могу работать там, в любое время, если студия будет не занята. Со дня на день мы запустим новый проект.

"Семья"? Да, это очень подходящее слово для описания того, как Дэниел видит Mute. Он - мой друг, и всегда приятно иметь таких друзей. Он добрый, веселый, он по-настоящему любит музыку, любит студию, синтезаторы и музыкантов.

О Creation Records

Алан МакГи был очень мил, позволив мне записать альбом. Я сделал демо, ему понравилось. Он, наверное, думал, что я сотворю для него "Tubular Bells" номер два. Вместо этого он получил пластинку о пацифизме с тогда еще совсем не известной Тильдой Суинтон.

"Dark Melt"

В записи "Simon Turner" присутствовало слишком много алкоголя. Мне нравились слова, но в них было слишком много извинений. Мы ходили кругами. Это была катастрофа. Мы наделали слишком много ошибок. С Аланом все было в порядке, но больше он мне записываться не предлагал. Та пластинка никому не понравилась, кроме Бобби Гиллеспи (Bobby Gillespie) из Primal Scream.

О саундтреках.

Мне повезло заниматься музыкой и иметь достаточно мужества, чтобы делать музыку такой, как я хочу. Именно поэтому почему я не так часто озвучиваю фильмы. Да, иногда возникает что-то вроде похмелья, но я вкладываю огромное количество времени и энергии в музыку, и делаю это потому, что я уверен - это мое, никто другой с этим не справится.

Понимаете, я не пишу "музыку к фильму" в привычном смысле слов. Я добиваюсь того, чтобы музыка просочилась в структуру, самую суть фильма, я хочу объять изображение.

Из фильма "Nadja"

Если хотите, чтобы в фильме звучала музыка... Майкла Наймена (Michael Nyman), попросите его. Вам нужен конкретный композитор, его специфическая манера - спросите его. Но не просите меня быть Найменом, потому что скопировать его я не смогу. Я не пишу музыку в каком-либо стиле.

Я не гений. Совсем. Я это просто я.

Я люблю слушать своих режиссеров, разговаривать, обедать с ними, просто отдыхать вместе. После "Караваджо" Дерек [Джармен] и я сидели и беседовали обо всем, кроме фильма. "Сад" он отдал мне полностью. Музыку к "Эдуарду II" он меня писать не просил, но шанс все равно предоставился, и я им воспользовался.

В фильмах должны быть небольшие подсказки для зрителя. Что-то вроде ключевого слова, направляющего мысль, это было бы идеально. Невидимая направляющая рука. Мне не нравится музыка в фильме, если она сразу рассказывает всю историю - это работа самого фильма, а не музыки. Моя задача как композитора - поддержать драматический эффект, а не создать его. До тех пор, пока кадр заставляет человека думать, включать воображение, вы можете делать все, что угодно.

Я никогда не думал, что мне могут понравиться нарративные драмы, но мне они нравятся. Она дает возможность действовать на уровне подсознания и быть еще больше вовлеченным в фильм. И мне это дорого.

Об использовании найденных звуков

Я люблю прогуливаться и записывать на рекордер все, что попадается. Могу зависнуть где-нибудь на полчаса или час и просто записывать происходящее.

Мне хочется найти звук, который я еще не слышал - с этого все начинается. Я передвигаюсь, путешествую и стараюсь следить за тем, что творится вокруг меня. Мне нравится находить жемчужины, они появляются внезапно, без предупреждения, из ниоткуда.

И я в каком-то смысле вор. Подслушиваю уличных музыкантов и краду у них звуки. Недавно я встретил слепого, который играл на скрипке что-то очень красивое. Я дал ему пару фунтов и слушал, желая, чтобы в кармане у меня был рекордер.

"Ave Maria"

"Brick Lane Market"

Иногда я просто слушаю и благодарю судьбу за то, что у меня есть пара ушей, которые до сих пор работают. Ушам я доверяю больше, чем глазам.

Однажды я записал дыхание подруги, умиравшей от рака. Не уверен, что мне следовало это делать, но после того, как я и ее друзья ухаживали за ней несколько месяцев, решил, что хочу сохранить что-то в память о ней. Не уверен, что эта запись сохранилась. Мне она была нужна не для работы, я просто хотел, чтобы она какое-то время была. Припоминаю, что использовал запись в фильме, который был посвящен человеку в столь же тяжелом состоянии. Я поместил туда это предсмертное дыхание, в память о ней.

Видите, держать микрофон включенным - отнюдь не всегда веселое занятие.

Я записываю драки, крики детей, но я редко использую эти звуки.

Сейчас я интересуюсь новостями с Ближнего Востока, фиксирую арабские репортажи. Но в то же время делал трек, в который включил запись звука маленького камешка, попавшего в туфель моей дочери, и детей, игравших в настольный теннис в Пуатье (это во Франции), а также уличного певца с рынка и саундчек импровизирующей группы. Ах да, и еще стук каменного инструмента, записанный в Оклендском музее на Рождество.

Я летучая мышь с ушами слона.

О продюсировании

В первый альбом Полли Скэттергуд, который я спродюсировал, я вставил пение малиновки на заре. Я просто открыл дверь и оставил рекордер включенным.

Polly Scattergood "Please Don't Touch"

Я не продюсировал дебют Полли с позиции силы. Идея заключалась в том, чтобы создать вокруг нее звуковой ландшафт. Мы записали демо всех песен дома, так, чтобы партии фортепиано были ведущими. Потом приехали на Mute и начали медленно обрабатывать три песни. Три песни разрослись до двадцати одной. У нас ушло два с половиной года. Я много играл на альбоме, а продакшном заправляли Гарет Джонс и Дэниел. Если бы я действительно контролировал весь процесс, альбом получился бы куда менее коммерческим. Я делал мелкие штрихи, обрамлял песни странными инструменталами, которые все равно потом были выбросили. А ну и что - у меня был мяч, я его разыграл и получил от этого удовольствие.

О Крисе Уотсоне и "Большом белом безмолвии"

Криса я знаю давно, благодаря лейблу Touch - с ними я общаюсь еще со времен, когда они выпускали только кассеты. Та, к которой я приложил руку, называлась "Меридианы" ("Meridians"). Наша с Крисом последняя работа, она не то чтобы совместная. Мы появляемся в одном и том же месте, но в разное время. Идея проста. Вы приходите на лекцию, гуляете и рассматриваете картины в Национальной Галерее. И в это время вы слышите то, что написали мы с Крисом - звуковое сопровождение к картинам. Не более 20 минут к 4-5 картинам.

Наши пути все время пересекаются. В марте прошлого года меня пригласили сделать инсталляцию на фестивале AV2010 в Ньюкасле. В первый же вечер мы с Крисом пошли пропустить по пиву. Неплохая идея. Крис спросил меня о работе, и я рассказал ему, что озвучиваю немой фильм Герберта Понтинга 1912-13 годов. "У меня как раз есть то, что тебе нужно", - сказал Крис, - "я только что был в Антарктике и записывал атмосферу лагеря капитана Скотта. Там ничего нет. Это запись абсолютной пустоты, тишины в лагере капитана Скотта". Прекрасно. Это-то мне и было нужно для того, чтобы начать нынешний проект.

Я только что закончил работу над саундтреком. Фильм называется "Большое белое безмолвие". На нем есть запись тишины, сделанная Крисом. Британский Киноинститут выпускает его весной.

Фильм "The Great White Silence" с музыкой Саймона Фишера Тернера выходит в марте 2011 года.