МУЗЫКА  Нулевой год: 1970

Не сказать, что 1970 был мрачным годом: США вовсю обрабатывали Луну и впервые запускали в полет Боинг 747, а в Советском Союзе отмечали 100-летие В. И. Ленина и выпускали на дороги "Волгу" ГАЗ-24. Тем временем, одетый во все черное бирмингемский квартет Black Sabbath, писал песни от лица Люцифера и продавал свой первый миллион пластинок, в каждой из которых на развороте был напечатан перевернутый крест. Альбом "Black Sabbath" фактически стал первым диском в жанре "хэви-металл", соблюдены были, в общем-то, все обязательные для стиля элементы. Тони Айомми (Tony Iommi) выдавал тяжелейшие риффы, в то время как Оззи Осборн (Ozzy Osbourne) выл о ночных кошмарах и загадочных темных фигурах, а на обложке красовался готический шрифт и был изображен бросающий в дрожь пейзаж заброшенной водяной мельницы с теряющейся между деревьев женской фигурой в черном. Дебютник Black Sabbath был пластинкой темной и жуткой, но при этом, созданной для качания в такт головой: если вы способны устоять против сатанинского грува композиции "The Wizard”, то вы – железный человек.

"Если ты пососешь мою душу, я оближу твои фанковые эмоции", - растягивая слова проговаривает гуляющий из канала в канал мужской голос. Затем, следуют тяжелый бас, сокрушительные ударные и игривые женские подпевки: так начинается новая эпоха фанка. Бывший участник не слишком успешной R’n’B группы The Parliaments Джордж Клинтон (George Clinton) решил запустить свою новую группу Funkadelic в космос, и не прогадал: одноименный дебютный альбом положил начало целой мифологии (понятия "фанк" и "Фанкаделик" являются инопланетными, но не враждебными) и задал новые координаты развития жанра. Фанк отныне – тяжелая, психоделическая, безумно сексуальная грязная музыка настоящих фриков. Для последующих поколений Funkadelic оставили не только космический грув и едва ли не лучшие басовые линии из известных человечеству, осевшие впоследствии на пластинках Коммона (Common), Нэса (Nas), De La Soul и Beastie Boys, но и целое психоделическое учение о бытии. "Что такое душа? / Душа – это косяк, скрученный из туалетной бумаги", - декламирует Клинтон в "What Is Soul". Не поспоришь.

- Игги Поп! Аминь! Дайте-ка я это поставлю.
- Лестер, вы не считаете, что для этого рановато…
- Только не для меня.
В кинокартине "Почти Знаменит" режиссера Кэмерона Кроу многое было притянуто за уши, но момент с редактором журнала Creem Лестером Бэнгсом (Lester Bangs) правдив на сто процентов: Бэнгс действительно обожал The Stooges, и его нетрудно понять. “Fun House” – второй, провальный по состоянию на 1970 год альбом группы, самая громкая запись в истории, по мнению журнала Q в 2007 году, пластинка, чье влияние на рок-н-ролл трудно переоценить. “Fun House” весь состоит из гениальных моментов - дикого напористого панк-фанка песни “Dirt", направленной агрессии открывающего номера "Down on the Street”, сминающего все на своем пути прото-панк буги "Loose”. Но именно на финальной "L.A. Blues” кажется, что разверзаются врата ада, и начинает чувствоваться запах гари. Пять минут оглушительных гитарных извержений, саксофонных визгов и истошных воплей – даже спустя сорок лет ваши соседи, скорее всего, сообщат вам, что "для этого рановато". Но, наверное, именно так и звучат все грехи на Земле сразу.

Три солнечных дня в августе 1969: Майлз Дэвис (Miles Davis) собирает в нью-йоркской студии 30th Street тринадцать передовых джазовых музыкантов, среди которых Джон Маклафлин (John McLaughlin), Чик Кореа (Chick Corea), Дэйв Холланд (Dave Holland) и многие другие, раздает им буквально по паре аккордов и едва намекает на темп и мелодию своей будущей пластинки. Через полгода выходит "Bitches Brew" – первый двойник в дискографии Дэвиса, на обложке которого, ко всему прочему красуется нескромная надпись "Направления в музыке Майлза Дэвиса". “Bitches Brew”, в общем-то развивает идеи вышедшего годом ранее “In a Silent Way”: те же, закрученные на паре нот многоминутные импровизации, движимые напоминающей перестук вагонов мерной ритм-секцией, но в этот раз все еще интереснее. “Bitches Brew” – один из первых альбомов, пристальное внимание в записи которого уделено пост-продакшену: нагруженные спец-эффектами композиции были склеены из десятков разных дублей одной и той же темы – один только титульный трек состоит из 15 различных фрагментов. Но все технические достижения процесса звукозаписи команды Дэвиса меркнут перед волшебством результата: "Bitches Brew" – первый "рок-альбом" джаза, пластинка, при всей своей огромной продолжительности, экспериментальности и обилии слоев, ни на секунду не теряющая нерв и напряжение, при этом доступная всем и каждому. "Bitches Brew" органично связал десяток жанров и познакомил за счет этого с джазом миллионы далеких от этой музыки людей. Лучше всего про это написал на развороте конверта пластинки критик Ральф Дж. Глиссон: "Я начал расспрашивать продюсера альбома Тео Мачеро о том, как они добились такого эха у трубы, а потом подумал: ну и на кой черт мне это знать? Какая разница, какими кистями рисовал свои картины Пикассо? Искусство заставляет любые знания выглядеть самой бессмысленной вещью на Земле".

В то время как в Нью-Йорке наводили мосты между прямотой и доступностью рок-н-ролла и джазовым авангардом, в Филадельфии соул-продюсер Том Белл (Thom Bell) записывал четвертый – и главный – альбом самого важного проекта в своей карьере The Delfonics. Выпущенная в 1970 году пластинка "The Delfonics" окончательно поставит карамельный филадельфийский софт-соул на карту мира, но, к сожалению, станет последним альбомом группы, руку к которому приложит Белл. "The Delfonics" - настоящий жженный сахар: спетые неподражаемым фальцетом лидера группы Уильяма Харта (William Hart) проникновенные баллады о разбитых мужских сердцах, обрамленные в воздушные оркестровки и среднетемповый грув ритм-секции. Это соул о лучшей жизни, идеальный саундтрек к романтическому вечеру в роскошном кондоминиуме. Альбом "The Delfonics" определил звук филадельфийского соула на годы вперед, указал направление движения таким группам, как, например, O’Jays и одарил поп-музыку несколькими без малого грандиозными поп-песнями, вроде "Didn't I (Blow Your Mind This Time)" и "Down Is Up, Up Is Down".

Ямайка, в это же время, внимательно слушает американский соул и выдает его свою собственную версию под названием "рокстеди". Кингстонский юноша Элтон Эллис (Elton Ellis) – пионер нового стиля: на своем альбоме "Sunday Coming” он берет дабовые басы, ска-ритмы, действующие на уровне подсознания великолепные соуловые гармонии и практически голосом Марвина Гея (Marvin Gaye) поет примерно о том же, о чем поют филадельфийцы The Delfonics, но получается еще более солнечно и жарко. "Sunday Coming” – концентрация лета и солнца, пластинка о том, как здорово просто просыпаться по утрам, альбом неизбежно вызывающий улыбку. “Sunday Coming” – безупречная эпитома стиля и одна из причин, по которой Элтон Эллис получил прозвище "крестный отец рокстеди".

Начало 70-х - непростое время для Боба Дилана (Bob Dylan). Почти десять лет оглушительного успеха превратили его из простого фолк-певца в "голос поколения" и живую легенду – понятия, с которыми он не мог и не хотел мириться в свои 27 лет – об этом он через годы подробно напишет в своей автобиографии. Подверженный рефлексии, Дилан пустился упрощать свою музыку, максимально вычищая из нее все, что могло выдать в нем великого певца всех угнетенных. Сначала вышел блестящий альбом "Nashville Skyline" - спетое непривычно чистым голосом солнечное кантри, а затем появился двойной "Self-Portrait" – бесконечный, нарочито скверно сыгранный и записанный альбом, плохо принятый тогда и считающийся одной из главных неудач Дилана до сих пор. Четыре месяца спустя случился "New Morning", воспринятый публикой как долгожданное "возвращение" Дилана: привычный блюз-рок, как водится, гнусаво спетый. Дилану всегда очень здорово удавалось четко обозначать своими пластинками конкретные эмоции, и "New Morning" стал символом выхода из кризиса, новым началом, горой с плеч. В таких песнях как "If Not For You”, заглавной “New Morning” и “The Man In Me”, Дилан свыкается с самим собой, своим местом в общественной жизни и культуре, и, наконец-то, обретает желанную гармонию. "New Morning" звучит светло и свежо: лучшего способа обозначить вход в новое десятилетие и продемонстрировать открытие второго дыхания просто не придумать.

Изнемогающий от желания здоровенный лысый черный полуголый мужчина в цепях, поющий глубоким томным басом – Айзек Хейс (Isaak Hayes) всегда был слегка комичным персонажем. Но если не брать в расчет визуальную сторону, Хейс – признанный мастер больших полотен, соул-концептуалист, настоящий Брюллов от соула. "… To Be Continued” – четвертый альбом Хейса, грандиозный диск, на котором, уже традиционно, аккуратные поп-хиты Берта Бакарака и Фила Спектора ("The Look of Love” и "You’ve Lost That Loving Feeling” соответственно) превращаются в эпосы о томлении и влечении, в среднем, по 15 минут каждый. "… To Be Continued” прекрасно вписался в выстроенную на предыдущих двух дисках Хейса идеологию "соул-симфонизма", а неописуемо роскошный звук альбома не раз становился объектом сэмплирования исполнителями следующих поколений. В частности, эпохальный альбом 1998 года "Mezzanine” группы Massive Attack состоит из "… To Be Continued” где-то примерно на треть.

В 1970 Кертис Мейфилд (Curtis Mayfield) все еще числился центральным участником популярного соул-трио The Impressions, но уже выпустил, по совету менеджера, свой первый сольный диск. “Curtis” стал символом полной творческой свободы и независимости Мэйфилда: вышедший на его собственном лейбле, альбом оказался настоящим полетом фантазии – остросоциальным соулом со взмывающими куда-то в небеса аранжировками и совершенно неимитируемым грувом. "The Makings of You", “Move on Up”, “Miss Black America" - в этих песнях весь новый, полный свежих музыкальных идей и вдохновения Кертис Мейфилд. Через год он покинет The Impressions, но это уже не станет ни для кого новостью: "Дикий и свободный / Только таким я и хочу быть", - пел он в "Wild and Free”, композиции со своего сольного дебюта. Мейфилд сказал все еще тогда, на "Curtis”.

Февраль 1970 года. Группа The Who только-только выпустила первую в истории рок-оперу "Tommy" и возвращается в родные края после обширного тура по Германии, намереваясь дать два концерта в родных краях: один в университете города Лидса, другой в небольшом, практически декоративном, городе Хал. Оба должны лечь на пленку и задокументировать творческий пик и всю живую мощь коллектива. На пленке окажется, в итоге, только выступление в Лидсе (в Халле у Джона Энтуисла (John Entwistle) не везде прописалась бас-гитара) но лучшему концертному альбому в истории это ничуть не помешает. На оригинальную пластинку "Live at Leeds" поместилось всего шесть композиций, среди которых была гениальная 15-ти минутная версия "My Generation", но этого вполне хватило, чтобы заставить не один миллион и не одно поколение людей пожалеть о том, что "их там не было". “Live at Leeds” стал эталоном "живого" альбома, но это тот редкий случай, когда хорошее можно было, оказывается, улучшить. В 2001 году увидело свет двухдисковое "делюксовое" переиздание, на котором уместился весь концерт в Лидсе с первого и до последнего аккорда Пита Таунсенда (Pete Townshend) – и это нечто совершенно особенное, если выражаться в рамках приличия. Тридцать три трека, два с лишним часа, "Tommy” от начала и до конца на втором диске – удивительно, как здание университета Лидса вообще устояло после этого. "Это определенно лучшее, что с нами когда-либо случалось", - заявляет Роджер Долтри по окончании "My Generation”. Взаимно.

P.S. Фавориты редакции:

The Beatles "Let It Be"

"Let It Be" - это очень странный альбом. Это альбом, которого могло бы не быть и одновременно - альбом, которого, собственно говоря, и не было. Еще в январе 1969-го Пол Маккартни (Paul McCartney) задумал грандиознейший камбэк: "А ну-ка, ребята, давайте-ка все вместе вспомним Гамбург и тряхнем стариной, как в добрые старые времена!". Для нового опуса было придумано название "Get Back" (по одной из песен Маккартни), и битлы даже сфотографировались для обложки в том же ракурсе и в тех же позах, что и на обложке своего первого диска "Please Please Me". Снова начались попытки "совместного музицирования" и - о ужас! - совместного сочинительства. Но войти в одну реку дважды, к сожалению, невозможно: Маккартни раздражала торчащая в студии Йоко Оно (Yoko Ono), Джона Леннона (John Lennon) бесил сам факт руководства Маккартни процессом записи, Джорджу Харрисону (George Harris) было куда более интересно медитировать в гордом одиночестве, а Ринго Старр (Ringo Starr), единственный, кто поддерживал дружеские отношения со всей оставшейся троицей, не находил себе места, мотаясь от одного битла к другому. В итоге так и не дописанный альбом бросили, не доделав, и занялись глобальным студийным эпиком, который стал "Abbey Road". Доделать альбом смогли ровно через год - в январе 1970 - уже без Леннона дописав харрисоновскую "I Me Mine" и отдав пленки на растерзание продюсеру Филу Спектору (Phil Spector). Тот добавил в альбом, по меткому выражению Маккартни, "чертовых струнных" - и выпустил его под названием "Let It Be". Что ни говори, тоже - весьма и весьма судьбоносное название. Но несмотря на то, что квартета к тому моменту уже не существовало, по количеству хитов этот post mortem вполне может поспорить с иным "прижизненным" альбомом: тут и легендарная заглавная композиция, и прелестная "Across The Universe" Леннона, и наивный "Yer Blues" Харрисона и "The Long And Winding Road", в 2003 году "очищенная" Маккартни от аранжировки Спектора и выпущенная на пластинке "Let It Be... Naked". Впрочем, это уже совсем другая история.

The Stooges "Fun House"

В буклете одного из переизданий альбома Джек Уайт (Jack White) вспоминает, как нашел кассету "Fun House" в мусорном баке на улице Детройта и запилил ее в своем проигрывателе до состояния абсолютной неслушабельности. Иначе и быть не молго: отголоски второго альбома The Stooges слышны и по сей день не только в песнях The White Stripes. Многие легенды рок-н-ролла могут претендовать на звание человека, наполнившего жанр душой, но тело - потеющее и истекающее кровью, неуправляемое и порочное - рок-н-роллу дали The Stooges. Инженеру лейбла Elektra Дону Галлуччи (Don Gallucci), до обидного редко упоминаемому в связи с альбомом, удалось почти невозможное - зафиксировать материал на пленке без малейших потерь в качестве и животной энергии бэнда (для чего, в частности, пришлось повесить в студии массивные красные шторы, гасившие реверберацию). Схваченный почти без наложений и выправки баланса инструментов (похожую тактику в 80-е изберет Стив Альбини, добивавшийся сырого и монолитного звучания), на невероятном кураже, позже изрядно подточенным героином, "Fun House" стал записью, сделанной за считанные дни и накопившей заряд на многие годы.