РИКОШЕТ  Рикошет: "Я не лезу на баррикады"

Это интервью было взято у Рикошета 21 июня 1988 года после концерта "Объекта насмешек" во Владивостоке, совместно с корреспондентшей Приморского радио. Такая игра у нас была с официозом тогда. В пятом номере журнала "ДВР" оно было опубликовано в отредактированном виде и слито с интервью директора группы Марьяны Цой.
Сегодня мы публикуем этот архивный материал в исходном варианте в память о музыканте.

- Саша, скажите, пожалуйста, почему вы так настаиваете на прозвищах? Это вообще принцип Ленинградского рок-клуба, или только вашей группы?

Рикошет: - Это вообще принцип рок-н-ролла. На самом деле, с тех пор, как рок-н-ролл начался, большинство его исполнителей носило какие-то прозвища. Поэтому, ну, даже Литтл Ричард - он же никакой не Литтл Ричард, это же просто "маленький Ричард", все равно что меня назвать "длинный Саша". И так было всегда, всю жизнь, и то же самое у нас в стране. Это такая рок-н-ролльная традиция. Поэтому на прозвищах никто не настаивает.

- А как у вас возникло ваше прозвище - Рикошет?

Рикошет: - Если про это рассказывать изначально, то это абсолютно неинтересно, это было давным-давно. Когда я еще учился в школе, у нас была одна из первых панк-групп, которая называлась Резиновый Рикошет. Такой известный в Ленинграде, да и вообще в стране исполнитель песен в стиле "панк" Андрей Панов, он же Свинья - так меня и прозвал "Рикошет", и как-то привилось, тем более, что это соответствует внутреннему и внешнему облику.

- Вы сейчас устали после концерта?

Рикошет: - А вы как думаете? Полтора часа вот так вот...

- Я вообще смотрю, Вы держитесь в хорошей спортивной форме. Вы постоянно занимаетесь спортом?

Рикошет: - Ну как, я не только занимаюсь, я где-то как 50 на 50. 50 процентов времени занимаюсь спортом, 50 - пью водку. Ну еще в свободное время даем концерты. А свободное время, в основном, постоянно.

- Ну а как же "Трезвость - норма жизни"?

Рикошет: - "Трезвость - норма жизни"? Так это ж пародия! Какая может быть трезвость - на очереди посмотрите. - Скажите, а почему вы пришли именно к панк-року?

Рикошет: - Мы не играем панк-рок, это клевета желтой прессы. Просто какой-то процент нашей музыки выдержан в стиле постпанк-рок. Но классического панка, как Sex Pistols, мы не играем, потому что нам это просто неинтересно. Не музыка, а гавно. А чем лично нам нравится панк-рок и пост-панк - своей демократичностью, потому что это только в одном стиле выдержано столько разноязыких и разномастных направлений, столько групп, которые - как день и ночь, друг на друга совершенно не похожи, но все это - панк-рок, потому что там есть какой-то определенный стержень. Такой агрессивный, с долей социальности или какого-то стеба.

- Совершенно стандартный вопрос: влияния?

Рикошет: - Абсолютно разные влияния. Один человек у нас любит одну музыку, там, басист, Женя, мой такой брат по крови, - группы, которые ему нравятся, я, бывает, просто ненавижу. Заумщина там разная. Мне нравится другая музыка, Дюша, гитарист, любит джаз, очень умную музыку, барабанщик - любит все подряд. Есть точки соприкосновения, в которых мы сходимся, - Sex Pistols, Clash, Billy Idol. Но на самом деле в моем становлении на меня, мне кажется, никто не оказал никакого влияния, я слушал разные группы - начиная с четвертого класса - мне они нравились больше-меньше. Переболел The Beatles, как и все нормальные люди, без справки из психбольницы, моя любимая группа всегда была Deep Purple и так далее. А каких-то конкретных ориентиров я найти просто не могу.

- А в текстовом отношении?

Рикошет: - В текстовом отношении? Нет, ну а как в советском роке могут быть какие-то авторитеты? Например, если начинать с первоначального источника, то, например, в конце 70-х годов все, кто имел какое-то отношение к музыке, все торчали на Машине Времени. Я - так же. Когда я вырос, то есть, уже чего-то стал сам шкрябать, то есть крыша поехала до того, что сам стало играть на гитаре и петь... Гребенщиков - я его услышал вообще почти недавно. Года три назад. То есть, мы в полный рост играли, "Объект" уже существовал, как сходишь с ума - так и поешь:

- Саша, а почему именно "Объект Насмешек"?

Рикошет: - А почему хлеб черный? Не знаю.

- Как вы подбирали свою команду?

Рикошет: - Значит, дело было так. Сначала у меня не было денег, надо было где-то работать. После армии. Служил, кстати, я здесь недалеко, в Дальнереченске - жуткое место. Я работал на "Ленфильме" грузчиком. И там я встретился с Женей, это наш бас-гитарист, который в это время был как раз басистом Панова-Свиньи. Ну вот, мы с ним "привет-привет", а работали в одной бригаде. Я говорю: "Слушай, а ты мне поможешь на записи поиграть на бас-гитаре?" - "Ёлы-палы, никаких проблем". Мы стали так с ним вдвоем рубиться, я на гитаре, он на бас-гитаре, ну, я-то гитарист такой же, как Гагарин. Тогда ему понравилось очень все это дело, он ушел от Свиньи. Я говорю: "Давай на гитару кого-нибудь возьмем?" Он говорит: "Давай, вот у меня брат есть". А у него была группа КСК - "Климакс Скандального Климата", или "Конфликта", не помню точно. "Ну, давай попробуем". Пришел Дюша. Он по тем временам еще соображал, сейчас он совсем, правда, ничего не соображает, вот, тогда еще ништяк был. "Не слишком ли крутой для нас гитарист?" - "Не, нормально". Стали играть - так и закорешились. Потом нужно было брать барабанщика: наша музыка без крутого барабанщика - это гавно на палочке. Взяли - такой Александр Кондрашкин, он играл с Аквариумом, "Радио Африку" записывал, в Странных Играх - он барабанщик "Странных Игр", в Мануфактуре... ну, профи. Стали играть с ним, все нормально, проиграли где-то год, потом... он параллельно играл еще с Авиа и с Джунглями, сейчас он в "Авиа" окончательно. У нас был еще один барабанщик, с которым ничего не получилось просто, потому что совершенно разные группы. И вот сейчас мы нашли Сергея Шаркова, который раньше играл в группе Ноль, есть такая довольно-таки известная - не знаю, как у вас, - группа. До этого мы пробовали несколько саксофонистов. Один от нас просто убежал с группой Алиса, другого мы сами выгнали. А вот этот ничего - играет и, наверное, долго еще будет играть.

- Как вы себя чувствуете вообще в рок-н-ролле и как вы себя видите в нашем рок-н-ролле?

Рикошет: - В нашем - в советском или во владивостокском?

- В русском.

Рикошет: - В русском рок-н-ролле? Ты знаешь, это очень сложный вопрос, на самом деле. Во-первых, оценивать самого себя - это вообще очень сложно, нескромно. А во-вторых, советский рок-н-ролл - это такая разноязыкая вещь, что что-то сказать однозначно... Мне кажется, что мы достаточно некоммерческая из всех коммерческих групп. Вообще, наши люди воспитаны на определенных традициях, тенденциях, им нравится текст красивый, потому что Гребенщиков начал петь красивые тексты. Золото на голубом, голубое на золотом, золотое на черно-белом, красное на этом самом, красно-черное и так далее, Костя это продолжил как бы. И Цой хорошие тексты пишет... А у нас тексты очень конкретные. Это раз. Два: у нас довольно-таки бескомпромиссная музыка. И нетрадиционная. Очень нетрадиционная. Нетрадиционная для рока нашего, и вообще, мне кажется, любого. Я сейчас не могу ни на какое место нас поставить, если вот так, по градации. Мы делаем, что мы хотим делать, а чем это для нас обернется - время покажет.

Рикошет: - Саша, а может сложиться такая ситуация, когда вы споете все в принципе? Вот ваша программа "Гласность" - о чем вы хотели сказать и что вы думаете делать?

Рикошет: - Ну, программу "Гласность", во-первых, уже спели. Сейчас мы из нее играем только три вещи. И то только потому, что очень людям хочется.

- Это "Комсомольский билет"...

Рикошет: - "Юбер Любер" и "Эпоха для нас". Остальное - это новая программа, которую мы только что играли на Ленинградском фестивале, к которой мы сейчас записали болванку и будем выпускать новый альбом. Так что с 'Гласностью' у нас сейчас уже почти никаких отношений. Как все играют старые хиты, так и мы. Она абсолютно никакая, там нет никаких политических зацепок,- исключительно молодежные темы, и уже знаем, о чем будет следующий альбом.

- А "Самоудовлетворение"?

Рикошет: - Ну, "Самоудовлетворение" - да... Все равно сразу так не расстаться... В общем, мы не собираемся пока, потому что на самом деле еще далеко не все в порядке вокруг, и поэтому мы будем петь об этом всегда.

- У меня такое ощущение, что темы, которые вы берете, лежат прямо под ногами: вот об нее споткнулись, взяли и выдали. Вы сами делаете тексты?

Рикошет: - Да.

- То есть, это Ваша привилегия, Вы - текст и музыка. Потом вы уже делаете композицию так, как вы ее видите?

Рикошет: - Да. Так оно и есть.

- Песня "Комсомольский билет" как у вас родилась?

Рикошет: - Ну, как-то пошел за пивом, я не помню уже... На самом деле, вопрос банальный. Это же в крови, это ощущаешь, так сказать, постоянно, а как рождается... Вот я говорю серьезно - пошел за пивом, та-та-та- та-та-та-та-та, та-ра-та-та-та-та. И вот такая, в общем, фигня родилась, а потом ее уже доделали. Я не сделал тут никакого открытия, собственно говоря, Нобелевскую премию за "Комсомольский билет" получить очень трудно, я думаю. Просто невозможно, потому что это и так все понимают, что комсомол - это гавно...

- В связи с этим - каковы ваши шансы записать альбом на 'Мелодии'?

Рикошет: - Понимаешь, дело в чем - мы на 'Мелодии' "Гласность" записали.

- Пластинка выйдет скоро, наверное?

Рикошет: - Нет, не выйдет. Этого не будет никогда. "Есть у нас надежда - не будет больше Брежнева!" Нет, понимаешь, дело в чем - дело в том, что мы записали ее действительно на "Мелодии", потому что вагон приезжал в Ленинград, там такой есть вагон MCI, мы записали там "Гласность", а "Алиса" зваписала "Блок-Аду". По ночам, в общем, так вот.

- Но вас сейчас обязательства какие-нибудь связывают с "Мелодией"?

Рикошет: - Никаких. Мы ни с кем не заключали никаких контрактов, а если будут предлагаться какие-то контракты - это будет Марьяна Цой вести... Так что "Блок-Ада" уже выйдет скоро. Я же говорю, что мы нетрадиционны хотя бы в том, что... может быть, это уже не страшно, комсомол - гавно, это в любой передаче. Но вот так, чтобы со сцены: это ж музыка, это ж песня, нужно какое-то "ля-ля-ля-ля-ля", а тут - "Комсомол - гавно", ну что ж это такое-то? И мы не собираемся отступать от каких-то там позиций, мы будем так действовать и в дальнейшем, так что я думаю, что на "Мелодии" если наш альбом выйдет, то для этого нужна или еще одна перестройка, или еще одна революция.

- Но было такое ощущение, чьто вы просто балдеете от того, что можете говорить то, что хотите.

Рикошет: - А неужели от этого так трудно балдеть? От того, что ты говоришь, что ты хочешь? По-моему, это одна из самых естественных радостей. Просто счастье, по-моему.

- А что для тебя в жизни самое трудное?

Рикошет: - Я не могу на этот вопрос ответить. Просто в жизни так много всего трудного, что... Я не знаю, как на это ответить - традиционно или нетрадиционно, потому что можно сказать: "борьба с собой", но на самом деле борьбы и так хватает. Я не знаю. Все трудно, на самом деле, если все всерьез.

- Как ты относишься к митькам?

Рикошет: - Мне очень, мне очень это нравится. Это, на самом деле, молодежное движение, которое родилось у нас в России. Не в СССР, потому что СССР - это не Россия, а именно в России, которая очень органично связана... Потому что, например, любое молодежное движение - оно рано или поздно себя исчерпывает. Хиппи - тем, что эти довольно-таки дутые идеи. Ну кто у нас, скажем, за войну? Ну нету же таких людей, которые за войну. Понятно, что все за мир, за цветы и за любовь. Панки исчерпали себя потому, что на самом деле панк - это элитарное безобразие. Я так считаю. А когда появляется несколько тысяч пэтэушников, которые, все с гребнями... Панк-рок - это тоже какая-то фигня. Ну, хэви-метал - это понятно, что такое. Это очень хорошо, когда минут на пять, а потом просто становится скучно. А Митьки - это такая кровная телега. Мы с Женей каждое утро просыпаемся и цитируем прямо "Максима и Федора". Женька мне говонрит: "Рики, ты как хочешь, а я сегодня обязательно напьюсь". Ну, это кровь и пот. Мне митьки очень нравятся. Вот меня Марьяна недавно познакомила, я уже читал это все, совершенно случайно познакомила с Шинкаревым, митьки - просто класс!

- Саша, а у вас есть какая-то сверхидея?

Рикошет: - Сверхидея? Есть. Я думаю, эта сверхидея даже не для нашей группы, а вообще для нашей страны. У нас пока все в порядке, я имею в виду, у панк-рока. Советский рок очень хорошо шагает по стране, строевым маршем, его везде прижимают, прижигают, выжигают ему, вырезают звезды, но мне кажется, что советский рок-н-ролл - это такое явление, которое на самом деле очень могло бы... пока к советскому року не относятся как действительно к явлению. А к нему относятся так, что это просто из Союза: есть уже первые попытки, даже уже не первые, их очень много, когда приезжают съемщики, там, с Запада, снимают и так далее... Мне кажется, что советский рок должен выйти на мировую арену, на мировой рынок, хотя это очень сложно из-за языкового барьера. Вот в этом я вижу свою сверхзадачу, как говорил товарищ Станиславский.

- А как ты относишься к тому мнению, что лучше бы року из подполья и не выходить?

Рикошет: - Тут есть, на самом деле, свой кайф, свое рациональное зерно. Дело в том, что очень много групп, кооторые вышли из подполья, как бы становятся на общий рынок со всеми. Это эстрада, официоз, паблисити... Но это же зависит, на самом деле, от тех, кто выходит из подполья. Например, вот группа "Алиса" - они записывают альбом, записали они альбом "Энергия" - "Энергия" и вышла, без всяких сокращений. Записали альбом "Блок-Ада" - сейчас он тоже скоро выйдет. То есть там продажи никакой нет. Конечно, очень много примеров откровенной продажи. Из подполья выходить-то можно, и даже нужно, на таком уровне это долго все не протянет, ну еще лет 10 от силы. И всё, потом это будет точно так же смешно, как Союз писателей или композиторов... То же самое, такие увешанные медалями люди, которые играли бы: "Мы, андерграунд..."
Есть много примеров, как не надо выходить из подполья, например, группа Наутилус... Насчет "Аквариума" я не знаю - это гении, не нам как бы о них судить. А из подполья можно выйти абсолютно нормально на официальную сцену, если у тебя хватит сил для того, чтобы не идти на компромиссы, а оставаться самим собой, то, по-моему, какая разница: в подполье ты или не в подполье, потому что когда это не в подполье, к этому имеет доступ гораздо больше народу...

- Но если говорить о компромиссах, значит, существуют какие-то принципы, которых вы придерживаетесь? Какие принципы для вас - самые главные?

Рикошет: - Быть собой - и только так.

- Есть какая-то шкала, к примеру: это мы будем петь, это не будем, это будем:

Рикошет: - Тут мы же сами определяем для себя, что нам петь, что не петь. Если к нам придет композитор Александра Пахмутова, мы ее просто на х$й пошлем, все этим и закончится, а так мы же поем свои песни. Мы же не пишем тексты так: ой, вот эта строчка может не понравиться, ну-ка ее на х$й: а вот эта понравится... Нам же никто не может приказать, как когда-то Макаревичу, в 77-м году, когда он пел песни Пахмутовой только для того, чтобы петь свои... Если при таком условии - то, конечно, мы будем играть хоть в подвале, хоть в этой комнате, мы будем делать свое, а принципы - они всегда остаются - это ж глупо, общечеловеческие принципы... Честность для нас - самое главное. Вот и всё. И пока мы поем, мы поем то, о чем мы думаем.

- Саша, вы довольны этой поездкой во Владивосток? Вы впервые здесь? Я имею в виду - с группой, потому что явно, что если вы здесь служили, в наших краях, то во Владивостоке были...

Рикошет: - Во Владивостоке я не был. Коля вон с нами ездит где-то с полгода, наш оператор,- он финн, он по-русски почти ничего не понимает, он несколько слов - кампутер, там, и еще кое-что... Он говорит, что это самая крутая поездка за последние полгода, и мне тоже так кажется, потому что у вас за пивом никакой очереди нет, пиво такое, что просто труба, любое бухало - вообще... Люди прекрасные, а уж город - как у нас, порт, море, сопки еще - красота... Просто великолепно.

- Хорошо, а что не понравилось? Если не считать инцидента в гостинице?

Рикошет: - А это не инцидент, они даже одной десятой не увидели того, как это все происходит на самом деле. Но уже испугались. Все, все очень хорошо.

- Саша, самый последний вопрос. У меня программа называется "Молодежь и культура", мне кажется, что было бы очень интересно, услышать, что Вы понимаете под словом "культура", "культурный человек".

Рикошет: - "Культурный человек... Культурный человек"... Я, честно говоря, не знаю такого слова - "культурный человек". Слово "культура" я могу для себя определить. Это какая-то шкала, то есть, это даже не шкала, а взаимосвязь каких-то ценностей, хотя вот Гребенщиков говорит, что культура - она всегда одна. Правда, он тут же себе противоречит, потому что на "Музыкальном ринге" он говорил, что он одет так, потому что это условия молодежной культуры. Другой раз он говорил, что культура - она всегда культура. То есть, такой-сякой культуры не бывает. Есть одна культура, она едина. Мне кажется, что ежели человек не жлоб, если он может воспринимать даже то, что ему чуждо, на это не нападать - вот это уже какое-то понятие культуры, но ему много очень не нравится, на самом деле. И из книг, и в той же рок-музыке, даже в советской.
Но я как бы не лезу на баррикады...