SKIN  Подкожная инъекция

Накануне своего выступления в саду Эрмитаж Скин (Skin) пообещала тем, кто собирался на него прийти, что это будет лучший концерт в их жизни. Это мог бы быть лучший концерт в моей жизни, если бы не алчность устроителей. В чью кудрявую голову пришла эта невероятная мысль - устроить перед сценой vip-партер с накрытыми столиками? Что может быть пошлее, чем сыто облокотившийся на крахмальную скатерть посетитель на концерте Скин? Есть немало групп, на выступлениях которых это не выглядело бы дикостью, но песни Скин не предназначены для ресторанов. Тем более, что в Эрмитаже всегда были специально отведенные места для тех, кто предпочитает слушать музыку спиной к сцене и с вилкой в руках. Здесь же их торжественно расположили там, где всегда был стоячий партер, зажав тех, кто пришел именно на Скин, в узком языке между столиками или оттеснив за заборчик - правда, перед сетом Скин запускали желающих на нераспроданные пластиковые кресла у сцены, чтобы уж не зияли пустотой. Пытавшаяся достучаться до задних рядов через эту полосу отчуждения Скин вряд ли оценила старания организаторов, которым GreenwaveMusic привез эту невероятную певицу.

Уровень же работы самой Скин находится где-то там, где слова заканчиваются. Годы, проведенные ею в Skunk Anansie, оставили нам в наследство солидную пачку незабываемых песен. Которые она пела не связками, а всем нутром, потея кровью, заставляя вздрагивать в такт ее модуляциям. Это не было вхождением в образ - ни политические взгляды зафиксированные в первом же сингле SA "Little Baby Swastikkka", ни утробная жуть кошмаров "Charlie Big Potato", не были сконструированы, они сами лепили этот образ. Семь лет и три альбома - наверное, это тот максимум, который можно вынести. И неудивительно, что сольный дебют Скин был другим, непохожим на Skunk Anansie. Переведя дух, Скин возвращается к былому уровню энергии. Даже песни с "Fleshwounds" сейчас звучат более собранно и переход от "Faithfulness" к боевику со второго альбома "Alone in My Room" кажется асболютно естественным.

Скин, которой в будущем году исполнится 40 лет, скачет по сцене так, что на половине фотографий получается смазанной. Залезает на бочку, регулярно спрыгивает к ограждению, в попытках расшевелить сидячий партер проходит его насквозь по стульям. Тоненьким голоском отпускает грязные шутки, выкрикивает "Спасибо!", по движению ее брови стоячий партер вскидывает руки - Скин легко управляется с публикой, ее энергии хватило бы, наверное, на питание всей установленной в саду аппаратуры.

Но главное оружие Скин - это ее голос. Он бьет, он просачивается под кожу, Скин работает им то как шпагой, то как дубиной, то как точильным камнем. На "Charlie Big Potato" Скин демонстрирует какие-то запредельные вокальные фокусы, пробегаясь от хрустального высокого шепота к зычному реву рефрена. Зато "Hedonism" подрастерял напряжения - может быть, Скин отвлекло братание с публикой, а может просто ушло время той звенящей тоски, в которой он записывался.

Тяжесть старых композиций не выглядит аутентичной, несмотря на то, что к двум штатным гитаристам Скин периодически присоединяется сама. Другой бас, иначе распределены гитарные роли - новые аранжировки не перевернули восприятие, а немного освежили его. Зато музыканты абсолютно адекватны ее новой программе и способны оторваться на кричалке "Take Me On", заставить свои гитары плакать в "Purple" и устроить звуковой беспредел в оргазмической кульминации эмоциональной "Don't Need A Reason".

А кульминацией всего выступления можно считать последнюю песню. Скин предварила ее традиционным спектаклем с попытками уйти и радостным возвращением к счастливой публике, люди встали с кресел. "I Can Dream" была последней каплей. Энергия Скин огненным мячиком металась по саду, отскакивая от стволов дереьев и попадая в каждого. Остается теперь только мечтать о следующем концерте.