Phil COLLINS  First Final: Туда И Обратно

Московский концерт "First Final Tour" старика Фила Коллинза (Phil Collins) обречен войти в историю года как самый пафосный из числа приличных. В том смысле, что золотой молодежи в диких шмотках на дорогих местах не наблюдались, зато группы Машина Времени и Воскресенье пришли посмотреть на живого классика чуть ли не полными составами.

Концерт начался с долгой, продолжительной и заводной drum-clinic, устроенной героем вечера для всего стадиона в компании Честера Томпсона и Луи Конте. Барабанные соло сейчас случаются главным образом на металлических концертах, потому было особенно приятно слышать игру ударников старой школы с их ставкой на мембраны, а не на железо. Под победный гром ударных на сцене появились и остальные музыканты. Шоу, о котором так долго говорили организаторы мероприятия, началось.

Для многих поклонников Коллинза, разжившихся его первыми сольными альбомами еще в эпоху винила, пресловутое шоу показалось крайне американизированным. Питать к подобным представлениям теплые чувства сейчас считается дурным тоном для всех, кроме тех апологетов светской жизни, что давно уже возвели дурной тон в абсолют. Тем не менее, концерт был неплох, хотя помпа в голливудском духе, безусловно, имела место. Коллинз водил за собой духовую секцию по сцене, словно капельмейстер - военный оркестр на параде; бэк-вокалисты водевильно обменивались шляпами; надпись "Рай" на экране в продолжение композиции "Another Day In Paradise" смывали потоками компьютерной воды, а пушки палили по партеру серпантином.
Интересно, что в начале мероприятия наблюдалась явная передозировка по части балладных номеров. Под "Can't Stop Loving You", да еще глядя на экран, где два облачка над городом сливались в одно и улетали к солнцу, можно было домедитироваться до легкого, но продолжительного сна. Зато под конец, когда на публику обрушились диско-номер "You Can't Hurry Love" и регги "Dance Into The Light", в партере начались дикие пляски.

Особых музыкальных чудес в программе не наблюдалось. Гитары сливались в ненавязчивый фон, и басиста можно было различить лишь визуально - по шикарной бороде, более крутой, чем у полного состава ZZ Top. Периодически живые ударники не без помощи звукорежиссеров имитировали звучание электронных блинов-барабанов 80-х. Где-то в середине мероприятия Коллинз появился с радиомикрофоном. Разумеется, это была "In The Air Tonight", а радиомикрофон в ней нужен для того, чтобы во-первых, работать с вокодером, а во-вторых - чтобы продолжать петь, сидя за ударными. Разумеется, ударная партия мэтра тоже страдала так называемым "пиротехнизмом", однако публику восхитило уже то, что петь и барабанить одновременно этот смешной мужичок тоже умеет. "Susudio" в концертном прочтении предсказуемо избавилась от мерзкого в оригинале привкуса электропопа, а вот "True Colors", исполненная под воссиявшей на экране растаманской радугой почти а-капелла - с минимумом клавишной подзвучки и небольшим вкраплением соло на трубе, - даже очень порадовала. На "One More Night" звукорежиссер пару раз дал косяка. Если эти щелчки шли музыкантам в мониторы-наушники, то быть бедолаге после выступления осужденным на ближайшем общем собрании на лишение зарплаты минимум за неделю.

Из всего репертуара Genesis публике была преставлена лишь "Invisible Touch" - да и то под самый конец шоу, когда песни шли нон-стоп, и никаких перемен в инструментальном составе не происходило. С утопленными в общем звуковом масссиве клавишами и неизвестно откуда взявшимися духовыми. Хотя если честно - для кого-нибудь действительно существует такое уж кардинальное различие между сольным творчеством Коллинза и двумя последними альбомами Genesis с его лидер-вокалом? Кто-нибудь рискнет сказать, что первое - это попса позорная, а второе - настоящий рок? То-то же.

Выход на бис завершился знаковой "Take Me Home", которую Коллинз спел, подстукивая себе на конгах. Представленные начальником ансамбля, музыканты один за другим покинули сцену. Вращающийся на экране земной шар скрылся за компьютерным занавесом. Публика потекла на выход.

Cольное творчество Коллинза сильно отдает "мотаун-саундом", да и добрая половина его группы - американцы. И все есть что-то сугубо английское в том, как этот маленький и кругленький, похожий на хоббита музыкант стремится после последнего своего похода туда и обратно вернуться к домашнему очагу.