Удивительно, но факт: за полгода до записи своего самого известного альбома Путешествие в рок-н-ролл певец и композитор Юрий Лоза подумывал бросить музыку. За пять лет работы в эстрадном шоу саратовского Интеграла у Юрия накопилось более сотни собственных песен, которые никак не удавалось реализовать в рамках группы. Кроме того, кочевая артистическая жизнь привела к тому, что со временем Лоза превратился в настоящего бомжа. Уроженец Алма-Аты, он переехал в Саратов, в котором жил без прописки и квартиры. После того, как художественный руководитель Интеграла Бари Алибасов вместе с директором саратовской филармонии не выполнили обещаний о предоставлении Лозе местной прописки, Юрий уходит из ансамбля и в начале 83-го года перебирается в Москву. Это был сложный период в его судьбе. Не поступив в ГИТИС, Лоза по-прежнему ведет кочевой образ жизни и существует на остатки интеграловских заначек. Иногда ему приходится прифарцовывать музинструментами, а новые песни писать в тамбурах электричек.

Я постарался понять этот город, и вскоре мне стало ясно, что здесь можно найти собственную нишу, - вспоминает Лоза. - Сначала я пытался читать какие-то произведения, писать вступительные монологи, но вскоре понял, что это никому не надо и максимальная естественность - моя стезя .

Однажды судьба забросила Лозу на репетиционную базу группы Примус , которой руководил его бывший приятель по Интегралу Слава Ангелюк. По выходным Примус играл в подмосковном Голицыно на дискотеке в Доме офицеров, а в остальное время упорно репетировал собственную англоязычную программу. Помимо Ангелюка, выполнявшего функции худрука, в группу также входили гитарист Александр Боднарь и клавишник Игорь Плеханов. Основным достоинством Примуса того периода был собранный Ангелюком комплект аппаратуры: синтезатор с секвенсорным блоком памяти, ритм-бокс Roland 110 и масса всевозможных эффектов и звукообработок.

В один из июньских дней 83-го года в отсутствии Ангелюка Лоза начал при помощи Боднаря и Плеханова экспериментировать с неожиданно освободившейся аппаратурой.

Я быстро освоил принцип работы ритм-бокса и правила забивки в него несложных ритмических структур, - вспоминает Лоза. - В свое время я учился в музыкальном училище по классу барабанных инструментов, и мне были знакомы основные ритмические рисунки. Я взял и заколотил в ритм-бокс первый попавшийся рисунок и вскоре понял, что подобным образом можно сделать целую композицию .

Решив не упускать случай, Лоза предложил музыкантам Примуса (которых он знал от силы несколько месяцев) попробовать с ходу сыграть несколько его песен. Попробовали - получилось. Сначала к этой затее никто серьезно не относился, и поэтому все играли максимально раскрепощенно. Лоза пел и играл на ритм-гитаре, Плеханов следил за ритм-боксом и подыгрывал одним пальцем на синтезаторе, а Боднарь, не знающий нот песен, играл соло, ориентируясь на положение Юриных пальцев на ладах. Все эта импровизированная сессия выглядела вполне в духе Лозы, живущего исключительно сегодняшним днем и не слишком задумывающегося о том, что ждет его завтра.

...В углу репетиционной комнаты стоял разобранный магнитофон Нота , на который этот спонтанный джем записывался живьем. Звукорежиссера нет и не было в помине , - напишет Лоза спустя 15 лет на внутренней обложке компакт-диска Путешествие в рок-н-ролл , и это будет чистой правдой.

Первым был отрепетирован Телефон-рок - квадратная основа, стандартный рок-н-ролл, написанный Лозой еще в Интеграле на стихи московского поэта Алексея Дидурова. Тексты остальных песен принадлежали самому Лозе (кроме Купи мне, мама, джинсы! ) и представляли собой натуралистические зарисовки про плейбоя, самодельный коньяк, джинсы, девочку в баре, голубых, стерву-жену, жестокое похмелье и т.п.

В основе большинства мелодий лежали классические рок-н-ролльные ходы: от риффов из репертуара Mamas & Papas ( У меня мал папа ) до знаменитых рефренов Чака Берри и Билла Хейли ( Баба Люба ). В нескольких композициях есть попытки фрагментарных стилизаций - от применения восточного лада мугам в песне Мой приятель - голубой до чуть ли не оперного вокала в увертюре к Бабе Любе .

Сделать с музыкантами Примуса что-нибудь помимо рок-н-ролла было невозможно, - считает Лоза. - Как только я показывал им сложную гармонию, все шло мимо кассы . Они сидели, раскрыв рты, и мы технически не могли исполнять другие песни, а техническая сторона рок-н-ролльной структуры подразумевает использование примитивных формул - когда в ритм-бокс забивается один такт, а следующий повторяет его при ручном переключении тональности .

Незамысловатые инструментальные аранжировки большинства номеров Лоза частенько вытягивал за счет вокала. Природная артистичность позволяла ему вытворять с голосом все что угодно - от имитации похотливых интонаций голодного мартовского кота до разъяренного рычания незадачливого мужика. Эстрадные окраски в голосе Лозы органично соседствовали с дворовыми подростковыми интонациями, а все вместе - играло на усредненный и вполне узнаваемый образ непутевого подростка из соседнего подъезда, гнусавящего под гитару поздним вечером что-то заводное и забойное . При этом - много грязи, стрема и бытовой романтики в текстах, воспринимаемых спустя годы с улыбкой ( Мой приятель - голубой ).

Лоза стал одним из первых, кто доказал, что эстрада может быть энергичной и остроумной, а рок-н-ролл - массово-доступным и неагрессивным. Хотя нельзя не отметить на Путешествии появление слабой по тексту композиции У меня мал папа и несколько выпадающей по стилю минорной зарисовки Утро с похмелья , анонсирующей пессимистическую направленность последующих работ Лозы ( Тоска , Плот и др.).

...На второй день, ближе к концу записи, в репетиционный подвал нагрянули добродушные прапорщики из близлежащей воинской части. Они принесли с собой ящик пива, а также помогли разыграть алкогольные реплики у пивного ларька, вошедшие в сатирическую композицию Пора по чуть-чуть .

После того, как работа над альбомом была завершена, события, происходящие с ним, неожиданно начали приобретать детективный характер. Лоза взял копию записи, назвал ее Путешествие в рок-н-ролл и уехал с ней хвастаться к друзьям .

В это же время по стране начал распространяться второй вариант записи, отличавшийся от первого тем, что в самом начале пленки голосом Боднаря было сказано: Для вас поет свои песни группа Примус .

Когда я это услышал, - вспоминает Лоза, - у меня волосы дыбом встали. Почему вдруг Примус? Я не давал на это никакого разрешения, это мои песни, мои тексты, моя музыка, я все спел и сыграл. В конце концов, я не являлся членом группы Примус . Но было уже поздно - альбом пошел в народ именно в таком виде. Лоза порвал все отношения с Примусом , Ангелюк обиделся на Лозу... Сам Лоза был вынужден придумать версию, что Примус - это не название проекта, а, в переводе с латинского, номер альбома, т. е. - первый . Как бы там ни было, уже через несколько месяцев Путешествие в рок-н-ролл стал бешено популярным и естественным образом оказалcя одним из самых слушаемых альбомов 83-го года. Девочка в баре звучала на каждой дискотеке - это был один из главных хитов сезона. Техническая халявность записи лишь усиливала ее правдоподобие и доверие к исполнителю. Во всяком случае, на уровне наш - не наш .

Примечательно, что, несмотря на гиперпопулярность, сам альбом в течение нескольких лет подвергался массированной атаке в прессе - как слева, так и справа. Андеграундные рок-издания критиковали Путешествие за попсовость , слабые аранжировки и кислые гармонии , а адвокатов чистой поэзии из официальной прессы приводили в неописуемое бешенство мещанские, созерцательные и пошлые тексты. Особое возмущение у советских музыковедов вызывали невинные (глазами сегодняшнего дня) строчки про самодельный коньяк, которые во время концертных выступлений Лоза был вынужден заменять на более нейтральный текст.

В положительном контексте альбом был упомянут лишь однажды - в радиопередаче Севы Новгородцева, импортируемой в СССР на волнах русской службы Би Би Си . С философской точки зрения, подобная реакция Запада воспринималась тогда почти как закономерность. Большое, как известно, видится на расстоянии.