Последним глобальным открытием щедрого на таланты свердловского рока стала Агата Кристи . Пока ведущие группы клуба переживали болезненные изменения в составах, Агата резво дебютировала на III свердловском рок-фестивале, продемонстрировав, по воспоминаниям очевидцев, сорок минут непрерывного драйва . Их взлет был стремительным и впечатляющим. Группа оказалась одним из открытий рок-фестиваля Сырок-88 , а еще через год они очаровали искушенную британскую публику на фестивале New Вeginnings - в одной компании с Коллежским асессором и Не ждали .

На первых порах создавалось впечатление, что музыка Агаты начисто лишена каких-либо корней и национальных признаков. Хотя их тексты и грешили плакатностью ( мой хлеб - моя злоба ), но мелодический рисунок большинства композиций был поразительно космополитичен. В песнях группы органично уживались оригинальные гитарные пассажи, клавишные клише и фрагменты из популярных классических, эстрадных и хард-роковых номеров.

...На поиски собственного лица у Агаты ушло около пяти лет. После игры в школьном ансамбле города Асбеста тяга к высшему образованию забросила гитариста Вадима Самойлова, барабанщика Петра Мая и клавишника Сашу Козлова в Свердловск. Это трио обрело официальный статус вокально-инструментального ансамбля радиотехнического факультета УПИ при стройотряде Импульс . Со временем музыканты оказались обладателями небольшой радиорубки, в которой стали записывать экспериментальные программы-альбомы, ориентированные на классический хард-рок. К 88-му году подобных опусов было выпущено четыре - в год по альбому. Окончательно оформленную канцелярию имел лишь последний из них под названием Свет , в записи которого приняли участие музыканты Наутилуса Алик Потапкин и Алексей Могилевский. Сформировавшийся к этому времени стиль получил внутри проекта название харт - утяжеленный арт-рок, основанный на лаконичном языке новой волны.

Почти к каждой композиции можно было подобрать в качестве аналога соответствующую европейскую группу, - вспоминают музыканты. - Вместе с тем у этих песен была и отличительная черта - академизм, т. е. подход к гармонии и аранжировке на основе опыта классической музыки .

Одним из самых весомых достижений этого доисторического периода оказалось приобретение музыкантами звукооператорских и звукорежиссерских навыков.

Тогда мы занимались тем, что учились любыми способами создавать естественную реверберацию - вплоть до того, что вытаскивали колонки с микрофонами в институтский коридор, - вспоминает Вадим Самойлов. - Барабаны записывали в соседней с радиорубкой гулкой комнате, располагая микрофоны не только в непосредственной близости от установки, но и вдалеке - добиваясь сразу нескольких обзоров и внушительного звука .

Александр Пантыкин вспоминает, что репетиционный полигон группы внешне напоминал лабораторию Академии наук по производству химикатов, в которой разве что не хватало пробирок и кислоты. Вдоль стен стояла советская бытовая техника - наверченная и перепаянная до неузнаваемости. Сквозной канал магнитофона Ростов использовался для создания эхо-эффекта , а безграничные возможности отечественного синтезатора Поливокс остроумно применялись для преобразования сигнала, поступавшего с барабанной бочки, в синтетический звук. Все эти чудеса звуковой техники пропускались через пульт свердловского производства Карат .

Когда мы начали готовить альбом Второй фронт , то его саундпродюсером оказалось само помещение, в котором мы писались, - вспоминает Вадим Самойлов. - Основное новшество этой работы - симфонические элементы в аранжировках - возникли во многом случайно. Мы пользовались свердловскими клавишами Квинтет , и единственный приличный тембр, который можно было оттуда извлечь, отдаленно напоминал strings. Отсюда и возникла на альбоме пресловутая скрипичная окраска .

Накануне этой записи группа решила поменять название. Наряду с версией Жак-Ив Кусто Саша Козлов предложил Агату Кристи . Таким образом, Второй фронт оказался дебютным альбомом в дискографии еще мало кому известной группы Агата Кристи .

...Незадолго до начала сессии из Сургута вернулся барабанщик Петр Май, работавший в течение двух лет по распределению в тюменской глуши. В отличие от Вадима Самойлова и Александра Козлова, посещавших в юные годы музшколу, Петр Май никогда нигде не учился и был простым асбестовским самородком.

Козлов к тому времени закончил с отличием медицинский институт и трудился в ординатуре. Малозаметный на сцене, он привносил в звучание группы мелодизм и необходимую попсовую окраску. В клавишных партиях Козлова соседствовали музыка к шпионским кинодетективам и симфонические пассажи в духе школы игры на электрическом фортепиано Александра Пантыкина . На лирических композициях Козлов любил применять слегка пафосные электроорганные аранжировки, навевавшие ностальгические воспоминания о медляках из репертуара Самоцветов или Веселых ребят . В дебютном альбоме Козлов был соавтором сразу нескольких композиций: Инспектор по... , Коммунальный блюз , Второй фронт , Телесудьбы .

Что касается Вадима Самойлова, то уже тогда он сочетал в себе как минимум три достоинства: композиторский талант (им были написаны такие хиты, как Пантера и Черные волки ), звукорежиссерский опыт и своеобразную технику игры на гитаре. С равным успехом он мог исполнять хард-рок, блюз и поп-музыку, и все это у него каким-то хитроумным образом сплеталось в единое целое. И, наконец, Самойлов действительно чувствовал звук и умел толково делать миксы, что подтвердилось в недалеком будущем во время его совместных работ с Наутилусом ( Титаник ) и Настей ( Невеста , Танец на цыпочках ).

Еще одним специалистом по звуку в группе был Александр Викторович Кузнецов. Долгое время (вплоть до 95-го года) он являлся концертным звукооператором Агаты Кристи , а также студийным звукорежиссером нескольких свердловских проектов - начиная от Оркестра Вадика Кукушкина и заканчивая сольным альбомом Глеба Самойлова Маленький Фриц . Во время записи Второго фронта Кузнецов играл на бас-гитаре, добросовестно разучив предложенные Вадимом Самойловым партии.

Семнадцатилетний Глеб Самойлов в группе пока еще постоянно не играл, поскольку трудился лаборантом в родной асбестовской школе. Будучи целеустремленным юношей, он самостоятельно научился играть на фортепиано, изучил основы музыкальной теории и даже поступил в музучилище по классу бас-гитары. Во Второй фронт были включены сразу три его песни: Гномы-каннибалы , Пинкертон и Неживая вода . Последнюю композицию Глеб позднее пытался переаранжировать для своего второго соло-альбома, работа над которым так и не была завершена.

...Процесс создания Второго фронта напоминал небезызвестную историю с одним французским художником-импрессионистом, который, отвечая в зале суда на вопрос: Правда ли, что вы писали картину всего два часа? - сказал: Я писал ее два часа и всю жизнь . Альбом готовился в течение полугода, а оказался записан меньше чем за две недели. Работа началась летом 87-го года, когда уже были написаны Пантера (в акустическом варианте) и композиции Глеба Самойлова. У музыкантов возникла идея пригласить на запись в качестве продюсера Александра Пантыкина. Мы несколько раз ходили домой к Пантыкину и звали его на репетиции, - вспоминает Козлов. - Но Пантыкин занимался Кабинетом и ему постоянно было некогда. Мы подождали-подождали и решили записывать альбом сами . К концу года все песни были отрепетированы до такой степени, что во время сессии оставалось только их отыграть без грамматических ошибок и с соответствующим настроением.

Спонтанных озарений в процессе записи не было, поскольку все аранжировки были готовы заранее, - вспоминает Кузнецов. - Перед самым началом сессии мы включили фонограмму одной из западных рок-групп, и Вадик на своей чешской гитаре начал играть в унисон пластинке. Совместив саунд гитары с этим диском, мы скорректировали на эквалайзере аналогичное звучание. К сожалению, название пластинки участники записи вспомнить не смогли (или не захотели).

Первую сторону альбома открывали сразу три рок-боевика с закамуфлированно социальными текстами: Эти гномы не любят просто высоких/Им каждого хочется засунуть в шаблон/И каждый хочет стать еще ниже/Это верх мечтаний, они все могут/Махать флагом, плюнуть в душу/Рыться в трупах и строить обелиски/Увеличить страх на душу населения/У которого ее давно уже нет . Напичканная гитарными риффами в духе Whitesnake композиция Гномы оказалась первым опусом Агаты , в котором группе удалось совместить опереточные элементы с канонами тяжелого рока. Спустя полтора года подобная тенденция получила развитие на альбоме Коварство и любовь , в котором вторично были сыграны Пантера и Инспектор по... .

Одна из самых сильных композиций, Пантера , в которой вокал Самойлова срывался местами на отчаянный мальчишеский вопль, выгодно отличалась от своей более поздней электронной версии жесткостью и сыростью. В припевах Телесудеб Самойлову подпевал вокалист Встречного движения Владимир Махаев - для большей динамики .

Из остальных композиций выделялись Пинкертон (с изумительной барабанной техникой Петра Мая) и Черные волки , в которой заочное влияние Кинчева на поэзию и вокал Самойлова ощущалось достаточно сильно: Эй, вы, рыцари плоскости/Монстры кляпов и ртов/Ваш страх в бархатной полости кресел/Защитите от сквозняков/Но ветер тропою длинных подвалов/Вскормлены влагой растаявших льдин/ Гулко уносит в душные залы наш ритм, наш гимн . Завершался альбом инструментальной репризой к Инспектору по... - пышная кода к достаточно цельному и энергичному альбому.

...Несмотря на сравнительно простую систему записи, не все композиции удавалось зафиксировать после нескольких прогонов. Особые сложности возникли с Неживой водой и Пинкертоном , содержавшими замысловатые гитарно-барабанные партии. По воспоминаниям музыкантов, эти композиции писались на измор с огромным количеством дублей - до тех пор, пока это количество не переходило в качество.

Зафиксированный в рекордно короткие для Агаты сроки (с 20 декабря 87-го по 8 января 88-го года), Второй фронт вызвал приятный шухер в среде свердловских мэтров. Его хвалил Полковник, а Шахрин отметил, что от этого студийного альбома идет такой драйв, что просто зависть хорошая берет. Любопытно, что в самый разгар сессии на запись Второго фронта все-таки забрел Пантыкин.

Первое впечатление от Агаты заключалось в том, что ребята очень хорошо представляли себе, что именно они хотят, - вспоминает он. - Они вели себя целеустремленно, без шума и пыли. Я попытался сделать им какие-то замечания, но они их к сведению не приняли и все сделали по-своему. Мне это понравилось, поскольку уже тогда они были уперты в некую свою идею. Она у них явно была .