Вскоре после записи альбома Радио Африка в составе Аквариума произошли очередные изменения, следствием которых стала ориентация группы на плотный струнный звук и временный отказ от электрических выступлений. Одной из причин движения в сторону акустики и камерной музыки стало отсутствие Курехина, переключившегося на собственные проекты, в частности, на Поп-механику . По воспоминаниям музыкантов, Курехин оказался чуть ли не единственным из участников Радио Африки , который в итоге остался недоволен этой работой. Во время публичного прослушивания Радио Африка в одном из баров на Васильевском острове, в котором Майкл Кордюков работал ди-джеем, Курехин высказал недовольство прямыми рок-н-ролльными песнями типа Рок-н-ролл мертв , - вспоминает Гребенщиков. - Он был разочарован тем, что этот проект так многообещающе начинался, а затем идея переместилась в несколько иную плоскость. В Радио Африка его коробили банальные места, и он временно отошел в сторону .

После ухода Курехина эпицентр аквариумовских экспериментов переместился на улицу Восстания в квартиру к Севе Гаккелю. С осени 83-го года Гребенщиков с Гаккелем в течение нескольких месяцев пытались реанимировать музыкальные находки Аквариума модели 75-го года, которые со временем оказались либо подзабыты, либо утеряны. Определенный намек на подобную эстетику прослеживался в финале альбома Табу в акустической композиции Радамаэрл . По-видимому, так должен был звучать Аквариум с точки зрения Всеволода Гаккеля. Такого рода вкрапления имели очень разный характер и были подчинены какому-то интуитивному порыву в определенный момент времени , - вспоминает он. Природа всевозможных изысканий Гаккеля в области гармоний имела под собой глубокие корни. Испокон веков род Гаккелей давал миру изобретателей. Дед Севы Яков Модестович был известным авиаконструктором - его именем названы две модели самолетов: Гаккель-7 и Гаккель-9 . Отец - Яков Яковлевич Гаккель - известный океанолог, доказавший существование огромного подводного хребта, который вскоре после его смерти был обнаружен в Северном Ледовитом океане. Всеволод Яковлевич Гаккель нашел для Аквариума новый звук. В его основе лежали необычные сочетания виолончели с акустической гитарой Гребенщикова и скрипкой Александра Куссуля - студента консерватории и одного из членов струнной секции Поп-механики . Подобное взаимодействие инструментов (плюс флейта Дюши Романова) впервые появилось в Аквариуме лет за десять до этого, когда на скрипке играл подзабытый ныне Николай Марков, дезертировавший из фолк-роковых Акварелей в гребенщиковский проект на пару с Гаккелем.

Еще одним виновником аквариумовских новшеств невольно оказался кинорежиссер Александр Сокуров, предложивший группе исполнить в его новом документальном фильме пару инструментальных тем из ... романсов Глинки. Пораженные столь неординарным взглядом на музыку Аквариума , БГ и Гаккель принялись разыскивать пластинки с произведениями Глинки и в итоге обнаружили в них немало сюрпризов. Разбираясь в том, что наворотил Глинка, я понял, что в музыке он позволяет себе гораздо больше, чем я, - вспоминает Гребенщиков. - Наверное, мне никогда не хватало убежденности, чтобы производить такую глобальную работу с мелодиями - когда композитор свободно переходит из одной гармонии в другую, меняя все на ходу. И я подумал: Почему русские композиторы могут себе это позволить, а я - нет? Под влиянием экспериментов Глинки Гребенщиков написал композиции Сны и Дело мастера Бо , на которых в области гармонии ему удалось продвинуться далеко вперед - на новые, ранее неизведанные территории.

Аквариум всегда был для меня чем-то большим, чем просто четыре аккорда, - говорит Гребенщиков. - Почему-то именно в районе Дня Серебра мы решили развернуться вовсю и сделать то, что хотели сделать очень давно, не жалея на это ни времени, ни сил. Мы дали себе free hand, не обращая внимания ни на что другое. Сны и Дело мастера Бо показывают, чем именно, помимо концертов и сочинения повседневных песен, мы должны были бы в идеале заниматься .

Спустя годы стало очевидно, что для Аквариума середины восьмидесятых День Серебра явился поистине уникальной работой. В частности, это был чуть ли не единственный альбом, аранжировки для которого создавались дома, а не бардачным методом прямо в студии. Отдельные компоненты в новых композициях начали смыкаться друг с другом самым естественным образом. К примеру, песня Электричество какое-то время существовала в нескольких независимых частях, и лишь незадолго до записи припев и основная мелодическая линия срослись в ней воедино.

Ряд композиций оказался прямым следствием увлечения Гребенщикова и Гаккеля разнообразными мистическими явлениями и теориями - начиная от воздействия на организм холодных температур и заканчивая Кастанедой и бурной деятельностью оккультного плана, которую проводили различные приятели музыкантов. Интенсивные исследования в эзотерических областях всегда были актуальны для питерской богемы - неудивительно, что осколки подобных взрывов в конце концов зацепили и Гаккеля. Особенно неизгладимое впечатление произвела на него встреча с летающей тарелкой. Свидание произошло аккурат после концерта известного флейтиста-эколога Пола Хорна в Юбилейном . Взобравшись поздно вечером на крышу одного из зданий, Гаккель с Гребенщиковым обсуждали что-то, связанное с мистикой. Внезапно они увидели в ночном небе конфигурацию из огней, которая перемещалась вдоль линии горизонта, явно пренебрегая законами гражданской авиации. Теория ненавязчиво перетекала в практику.

Идея обложки нового альбома - двойная спираль как символ бесконечности - возникла под влиянием книги Белая богиня , где кельтской культуре, и в частности ее символике, уделялось особое внимание. Ее автор, поэт и мифолог Роберт Грейвс, предложил своеобразное исследование-размышление об общности древних религий и мифологий. Не углубляясь в подробности вопроса, отметим, однако, что идея Белой Богини (Великой Матери), сформулированная Грейвсом, оказала немалое воздействие на творчество Гребенщикова, что особенно отразилось в сольной работе 1997 года Лилит - ее идее, оформлении и собственно названии.

Что касается Дня Серебра , то увлечение БГ различными проявлениями мировой культуры выплеснулось в новые тексты с неведомой ранее силой. Поэзия этого периода содержала и рассуждения на темы смерти ( небо становится ближе ), и элементы рефлексии ( каждый мой шаг вычислен так же, как твой , каждый торгует собою всерьез ), и перекликалась с написанным ранее (сравните: жизнь хороша тем, что она проста в Табу и жизнь проста, когда ждешь выстрелов с той стороны в Дне Серебра ). В композиции Сны ключевая фраза она не знает, что это сны была заимствована из одного рассказа Майка Науменко, в котором также присутствовала небезызвестная фраза Марина мне сказала . В ряде песен слышны прямые цитаты из Толкиена, Аполлинера, индийских и китайских трактатов, рассыпанные между строк, словно зерно в щелях амбаров.

Тексты песен можно слушать и расшифровывать, - признавался Гребенщиков в одном из интервью тех лет. - Изнутри, для себя, я был бы счастлив петь песни типа бэйби, бэйби, вставь мне в ж... огурец! - если бы я мог это петь с той же убедительностью, с какой пою Иван Бодхидхарма движется с юга на крыльях весны ... Я был бы счастлив петь такие штуки, как Джаггер!

...Выпустив весной 84-го года концертный сборник Ихтиология , Аквариум отправился в студию к Тропилло записывать День Серебра . В стенах Дома юного техника музыкантов ожидал приятный сюрприз: Тропилло удалось изъять с Мелодии восьмиканальный магнитофон Ampex - тот самый, на котором Юрий Морозов записывал Свадьбу кретинов и большинство своих ранних работ. Таким образом, День Серебра стал первым альбомом Аквариума , от начала и до конца записанным на профессиональной аппаратуре.

На этой записи мы оказались исследователями не только музыкальной стороны процесса, - философствует Андрей Дюша Романов, который за одну смену отыграл партии флейты в Сидя на красивом холме и Колыбельной . - Увеличение количества каналов на магнитофоне послужило для нас неплохим поводом для расширения сознания посредством технического прогресса . И когда у группы после двухдорожечного Тембра наконец-то появилась возможность делать сознательные аранжировки и правильно микшировать композиции, внезапно оказалось, что восьми каналов Аквариуму катастрофически на хватает. Если акустические песни ( Сидя на красивом холме , Джаз , Колыбельная ) вписались на многоканальник сравнительно легко, то с электрическими композициями начались сложности. В финале Небо становится ближе Ляпин неудачно свел по балансу две гитары, в Двигаться дальше для записи бубна пришлось на одном из каналов убрать часть гитарного соло, а в одном из фрагментов Иван Бодхидхарма Гребенщиков был вынужден имитировать гитарное соло голосом. Несмотря на битву с упрямой техникой, обстановка в студии была близка к идеальной. Это была песня , а не запись, - вспоминает Александр Титов, впервые применивший в отдельных композициях безладовый бас. - Вся спонтанность исходила от нас, а вся разумность и жесткость шла от Тропилло. Это черта его характера. Он умеет в любой ситуации находить быстрое и адекватное решение, и у него всегда существует собственная концепция на любой факт и любое событие .

С точки зрения Тропилло, отличительной чертой данной сессии оказалось органичное сочетание уличной дерзости и профессионального подхода . В качестве примера он любит приводить историю появления гениального соло на трубе, сыгранного Александром Беренсоном из Поп-механики в композиции Иван Бодхидхарма .

Ситуация развивалась следующим образом. Первоначально труба должна была звучать исключительно на композиции Выстрелы с той стороны . После того, как в альбом решили включить созданную в самый последний момент песню Иван Бодхидхарма , в нее придумали также вставить немного труб . Причем Гребенщиков хотел, чтобы соло на трубе было сыграно в духе мелодии Дунаевского Веселый ветер из фильма Дети капитана Гранта . Музыканты стали предлагать на губах различные варианты, и Беренсон скрупулезно записывал каждую из версий в нотную тетрадь. Затем со словами: Пойдите-ка пообедайте, а я что-нибудь придумаю он выдворил всех из студии, записал в тетради конечный вариант, а затем сыграл его по нотам.

Беренсон разложил свою партию на три трубы, и я прописал их по трем каналам, - вспоминает Тропилло. - Такой скрупулезный подход нас очень сильно впечатлил .

Окончательное сведение происходило в начале октября 84-го года, когда в студии находились всего два человека - Тропилло и Гребенщиков. Борис не смог отказать себе в удовольствии записать в Снах на одном из каналов обратный вокал, в производстве которого он достиг известных высот еще во времена Треугольника . В скобках отметим, что впоследствии прием плейбэка дети бесцветных дней использовали бесчисленное количество раз. Так, на Любимых песнях Рамзеса IV в обратную сторону крутился рояль, а на альбоме Гиперборея задом наперед не двигалась разве что мебель в студии.

...До сих пор среди участников записи Дня Серебра существуют разногласия, где и когда записывалась одна из самых знаменитых композиций Глаз . Этот динамичный свинг с саксофонными проигрышами Бутмана существовал в репертуаре Аквариума достаточно давно, но у Фана были определенные проблемы с исполнением партии басгитары. С приходом Титова эта композиция получила каноническую аранжировку и, как утверждает Тропилло, была записана той же осенью, но не в Доме юного техника, а во внеурочное время на Мелодии , куда из пионерской студии была принесена ударная установка.

Если внимательно вслушаться в звучание этой песни, можно обнаружить, что звук на ней отличается от остальных композиций , - добавляет в поддержку своей версии Тропилло.

Определенная проблема выбора была связана с закрывавшей альбом Колыбельной , которая оказалась записана в двух версиях с использованием четырех виолончелей и трех флейт. Первый из вариантов был сделан у Тропилло, второй - в Доме радио у Дмитрия Липая, где спустя полтора года был записан Город золотой . Вариант из Дома радио - с финалом, стилизованным под менуэт XVII века, - показался музыкантам наиболее органичным, и именно он был использован в качестве коды для этого альбома. В октябре-ноябре 84-го года работа была завершена, и День Серебра наконец-то пошел в народ.

Альбом получился идеальным, - говорит Титов. - Я считаю его пиком акустически-спокойного аквариумовского периода .

В Ленинграде День Серебра без долгих колебаний был признан лучшим в истории группы, статус которой к тому времени уже перерос рамки культовой. В Москве альбом подобного фурора не произвел, был назван заумным и подвергся жесточайшей критике. В столице появились новые герои - социально более актуальные и энергетически более активные. Многомерность, ассоциативность и асоциальность гребенщиковской поэзии внезапно послужили поводом для упреков со стороны критиков. Тексты Гребенщикова периода Дня Серебра называли метафизическими ананасами в шампанском , причем подобная терминология рождалась преимущественно в кругах бывших поклонников Аквариума , воспитанных на песнях Немое кино , Мой друг - музыкант , Прекрасный дилетант , Мы никогда не станем старше .

В Москве все время ждут агрессии, мата и наездов, - говорит Гребенщиков. - В той ситуации меня очень поддержали Макаревич с Кутиковым, которые оценили День Серебра как феноменальный шаг вперед. У меня самого в тот момент было ощущение полной победы, и мне было лишь не вполне понятно, как эту победу воспримут остальные .