A.R. & MACHINES  Второе пришествие краут-рока

Я вернулся из Гамбурга с концерта проекта A.R. & Machines, каковой концерт в этом году заставил меня пропустить все престижные авант-роковые смотры: что Rock In Opposition Festival во Франции, что Freak Show в Вюрцбурге. Известно о нём стало ещё в июле, и тогда же я мгновенно приобрёл билет, ещё не зная, каким образом вообще смогу в нужные даты попасть в Гамбург – но как такое пропустишь?
Дело в том, что A.R. & Machines – это краут-роковая классика, в последние лет сорок прочно забытая всеми, включая её создателей: скрывающийся за титульной аббревиатурой Ахим Райхель (Achim Reichel) не спешил даже переиздавать свои раннесемидесятнические записи на компакт-диске, не говоря о том, чтобы заниматься реюнионами и брать в руки пылящуюся на антерсоли "эхо-гитару". И тут – такая оказия.

Кто такой Райхель? Это человек с причудливой творческой траекторией и захватывающей судьбой. Смазливым юношей он был в середине 1960-х в составах групп Rattles и Wonderland, звездой немецкой поп-музыки, тусовался и концертировал с The Beatles и вообще не знал горя – пока вслед за старшими товарищами из Ливерпуля не открыл для себя сначала Индию (через Рави Шанкара), а потом и всякие психоделические практики, музыкальные и жизненные; дальше Остапа понесло.
Сначала он занялся эклектичным прото-прогрессивом с фигой в кармане на единственном альбоме, изданном ещё в 1960-е под вывеской "Wonderland Band" – что-то вроде раннего Заппы, разве что с тевтонским флёром. Потом же выдумал новую, восхитительную историю: группу с обманчиво старомодным заголовком A.R. & Machines, который ничем, в сущности, особенно не отличается от Paul Revere & the Raiders или даже, чёрт возьми, Bill Haley & the Comets – вот только музыку она играла самого что ни на есть футуристического свойства.

В компании "машин" (в этом качестве засветился весь цвет гамбургского рок-андеграунда тех времён) Райхель, надышавшись вольным воздухом начала 1970-х, стал сочинять и записывать преимущественно инструментальные треки, построенные на бесконечных гитарных петлях-лупах, причудливо переплетающихся друг с другом на манер морских узлов – некоторые композиции задействовали стандартный принцип постепенного нагнетания напряжения от завязки к кульминации (то есть tension and release – отсюда, кажется, вышел весь пост-рок рубежа 1990-2000-х), другие уходили то в своего рода психоделический эмбиент, то в спейс-роковые авантюры. Вышеупомянутая "эхо-гитара" – не отдельное приспособление, но именно техника обращения с инструментом, которую вслед за Райхелем востребовали и другие немецкие визионеры, к примеру, Гюнтер Шикерт (Gunter Schickert).

Кульминацией этого подхода для музыканта стал грандиозный двухпластиночный трип "Echo" 1972 года, но для первого знакомства, вероятно, лучше подойдёт дебют A.R. & Machines, "Die Grüne Reise" ("Зелёное путешествие"), милостиво выложенный кем-то на YouTube целиком. На первой стороне ещё встречаются шестидесятнические атавизмы вроде похвально искорёженного блюза ("A Book’s Blues"), вторая же – чистый космос, вплоть до экстраординарного пятнадцатиминутного саунд-коллажа "Wahrheit und Wahrscheinlichkeit" ("Истина и вероятность"), который наверняка будет мил сердцу каждого, кто неравнодушен к "кэновскому" "Aumgn".

Что было дальше? Много разного. С "машинами" Ахим Райхель провёл всего четыре года, в которые, тем не менее, уместились пять студийных и один живой альбом; состав проекта периодически менялся до неузнаваемости, в отличие от музыки, которая оставалась on the cutting edge. Попутно он участвовал в записи бесчисленных сайд-проектов (лучшим, пожалуй, был сольник верного машиниста Франка Дорсталя "Let it Out", изданный под псевдонимом Frankie Dymon Jr.), а ещё уговорил мейджор-лейбл Polydor открыть "прогрессивное" подразделение Zebra Records по образу и подобию, например, британского Neon, отколовшегося от RCA (на Zebra издавались, например, чудесные датчане Dr. Dopo Jam – если будете покупать пластинки, изданные этой конторой, смотрите, чтобы в вашем экземпляре сохранился внутренний конверт с характерной чёрно-белой чересполосицей).

Но продолжалось это всё лишь до середины 1970-х, когда Райхель в одночасье охладел ко всей этой деятельности, разочаровался в экспериментальной музыке как таковой и решил в очередной раз коренным образом сменить род деятельности. Его новой концепцией стал так называемый "Rock in Deutsch" (когда-то на Zebra выходил альбом группы Franz K с тем же названием) – проще говоря, качественный профессиональный германоязычный поп-рок, ориентированный исключительно на внутренний рынок. Проведя несколько лет в роли одного из столпов краутрока, музыкант вновь обрёл на родине статус поп-звезды, в коем и пребывает по сей день – хитами зрелого периода стали альбом "Regenballade"» на стихи немецких поэтов вплоть до Гёте, а также поп-шлягер "Aloha Heja He"; узнать в авторе этого материала человека, некогда терзавшего струны эхо-гитары, практически невозможно.

Записи A.R. & Machines у Райхеля до самого недавнего времени проходили по ведомству юношеских излишеств, но к 2017-му и он не устоял перед массовым возрождением интереса к музыке тех времён – "по многочисленным просьбам трудящихся" проект получил второе рождение. В своём фейсбуке музыкант вынужден был опубликовать официальное предостережение для тех, кто, увидев его имя и фотографию на афише реюнион-концерта, купит билет, надеясь услышать "Aloha Heja He" и прочее – "имейте в виду: A.R. & Machines - это музыка в жанре психоделического эмбиента, на предстоящем концерте я вообще не собираюсь петь!". Это обещание Райхель выполнил – хотя, если честно, пара эксцентричных вокальных номеров с "Die Grüne Reise" точно бы не помешала.

Как сейчас звучат A.R. & Machines? Честно говоря, довольно комфортабельно, за неимением лучшего слова – дикости и непредсказуемости ранних записей на концерте, ради которого я летал в Гамбург, слегка не хватало. Мероприятие проходило в академическом зале – легендарной Эльбской Филармонии, которая весьма впечатляет снаружи и внутри, в том числе и безупречной ясностью звука: можно было услышать каждый мельчайший нюанс. Для рок-концерта это несколько непривычная ситуация – и хотя мы привыкли жаловаться на кашеобразный звук в клубах и на фестивалях, здесь некоторая инструментальная "грязь" как раз пришлась бы кстати. Жаль также, что существенную часть саунда отдали на откуп компьютеру – перед одним из музыкантов группы стояла целая батарея лэптопов, с которых заводились заранее записанные партии; устройство типа катушечного магнитофона, с помощью которого Райхель порождал свои гитарные петли в 1970-е, присутствовало на сцене лишь на правах декорации.

И всё же я не мог и представить себе, что когда-нибудь услышу эти треки живьём – со всей их гипнотической выразительностью, которую неспособен подавить и уничтожить ни модернизированный продакшн, ни излишне чёткий звук, ни неуместное броское соло перкуссиониста (краутрок, в отличие от классического прог-рока в духе Emerson Lake & Palmer, – вообще ни разу не про демонстрацию технической виртуозности).
Понятия не имею, выступят ли A.R. & Machines когда-либо ещё раз – для Райхеля это явно по-прежнему не приоритет, хотя он и был, похоже, приятно удивлён аншлагом и энтузиазмом публики; как бы там ни было, моё личное зелёное путешествие состялось и удалось.

В октябре впервые будут переизданы все альбомы A.R. & Machines, причём в бокс-сет войдут в том числе архивные записи, пролежавшие сорок с лишним лет на полке в виде мастер-лент и ранее не издававшиеся – обещают четыре часа бонус-материала. Посмотрим, как это всё будет выглядеть и звучать, но пока это мощная заявка на переиздание года.