Михаил КОЗЫРЕВ  "Мне 45. Пора определяться с профессией".

Продюсера, диджея и музыкального журналиста Михаила Козырева сограждане ассоциируют, в основном, с радиостанциями "Maximum", "Наше радио" и "Ultra". Более удачливые познакомились с его актерскими работами в тандеме с Квартетом И. Новое поколение зрителей, радуясь и удивляясь, смотрит его передачу на "Дожде" и слушает - на "Дожде" же. А в промежутках между эфирами Миша успевал проводить и организовывать многотысячные фестивали и акции, продюсировал новые медиа-проекты и даже написал книгу.
Козырев как профессионал вызывает у меня противоречивые чувства: с одной стороны, мне предельно ясны его мотивация и его вектор. С другой стороны, еще до начала встречи мы условились о некоторой нарочитой необязательности разговора и даже придумали, что говорить будем обо "всей этой херне", а в итоге получилось серьезное размышление о роли личности в истории. Потому что, сколько ни пытайся назначить ответственного за происходящее на отечественной сцене и в эфире, - понимаешь: главная проблема музыки в России - это лично ты. "Потому что слушаешь говно." (с) Захар Май.

Звуки.RU: Миша, расскажи пожалуйста, когда эта х*рня впервые с тобой приключилась?
Михаил Козырев: С рождения, конечно, - но это если использовать термин "х*рня" в широкой трактовке. А если применять к профессии, то любовь к музыке, конечно, началась с ранних лет. У меня такое “привилегированное” детство было, я только недавно вернулся к этому ощущению, которое у меня было в школе - ты же растешь; ребенок же всегда экстраполирует на всех свое собственное существование. Он, например, растет с мамой и папой - и думает, что у всех есть мамы и папы. И когда в доме обсуждают особенности дирижера Темирканова или ретроспективу фильмов Феллини, ты думаешь, что у всех так. А в реальности оказывается, что у половины класса нет пап, или что на кухне обсуждают совсем другие вещи. Это тебя обескураживает. Но мне как раз повезло, и у меня была такая история с детством.
А в отношении музыки все, в общем, как-то постепенно и очень правильно происходило; я очень хотел бы, чтоб и с моими детьми было именно так. У меня дома всегда звучало радио - было несколько приемников дома: папин приемник, который он выставлял все время на кухню и слушал последние известия по "Голосу Америки" или по "Свободе"... А у меня в комнате стояла радиола “Ригонда” - магия этого приемника заключалась в том, что там на укв-волнах и на FM-волнах были написаны города. И у тебя была вечная иллюзия, что ты можешь покрутить ручку и услышать, что звучит в Новом Орлеане. Но в Екатеринбурге везде был статический шум, потому что ни одной радиостанции не пробивалось: все глушили. Он же был закрытым городом. Я помню, что это для меня была такая ежедневная процедура: подойти, еще раз включить и подумать, что, может быть, сейчас все-таки что-нибудь найдется. "Шшшшшшшшш" туда-обратно - по этому белому шуму путешествовать. Наверху у Ригонды был еще проигрыватель, а дома была куча винила: у папы была огромная коллекция классической музыки, которую он мне регулярно давал послушать.
В отношении пластинок не действовало такое табу, как в отношении скрипки; скрипка была вообще священный тотем. У нас дома было три скрипки, и одна была прямо супер-мега-крутая, австрийского мастера 18-го века. Ни к одной скрипке в доме мне нельзя было прикасаться, особенно когда папа начинал заниматься, а занимался он каждый день, включая 1 января и день Рождения. Когда мы куда-то уезжали, он тоже брал с собой скрипку и утром уходил заниматься, чтобы не мешать людям в гостинице в укромных уголках. К скрипке нельзя было прикасаться, и только в какие-то невероятные счастливые дни папа мог меня посадить, поставить мою левую руку на скрипку... Любой человек, который смотрит на игру на скрипке, считает, что главная рука - это правая, а на самом деле все дело в левой руке. И я даже помню, когда мы смотрели телевизор, хоккей или “Очевидное-Невероятное”, то папа все время по ручке дивана пальцами водил - тренировал левую руку. Так вот, он мог поставить мою руку на гриф, показать мне, как зажимаются струны, а сам водить смычком, и тогда даже что-то получалось. Или наоборот, и тогда это был ужас. В общем, скрипка была абсолютно священной вещью. Вот винил можно было достать из коробки и послушать. Мама привезла в первый раз из какой-то зарубежной поездки маленькую поздравительную открытку, на которой был один трек записан - с музыкальным приветом. На этой открытке была записана песня The Beatles - Girl. Это был первый раз, когда я услышал Битлз. Кроме этого, еще были "Скрипач на крыше" с Исааком Стерном и так далее. Например, в доме были практически все пластинки Высоцкого, включая пластиночки в журнале "Кругозор" - такие голубенькие, полупрозрачные, и тот диск, который он в Париже записал. . Я помню очень точно и до сих пор не могу найти эту запись... Вообще 80-й был таким годом, когда из жизни ушел Высоцкий, убили в декабре Джона Леннона и Джо Дассен умер. И я записал на большой катушечный магнитофон три таких пронзительных эссе, которые я частично построил на газетных публикациях из "Известий" и "Советской культуры". Я читал эти тексты, потом давал какой-то комментарий и ставил песни. Сделал такие три катушки.

Звуки.RU: Практически первый подкаст.
Михаил: Это был первый раз, когда я комбинировал spoken word с музыкой. Дальше все эти волны музыкальные накатывали - и я их как-то оценивал: у меня были альбомы Boney M в записях на катушках, кроме этого - Жан Мишель Жарр. Были Queen, Doors - уже более существенные коллективы. Влияло на это то, что у нас английская школа была, и ты был просто обязан всех знать... Я переписывал в тетрадочку мюзикл "Иисус Христос Суперзвезда". И у нас там был тоже такой кодекс: разбираться, где поет Маккартни, а где Леннон, уметь узнавать Queen с ходу и сказать,, с какого альбома песня, и, конечно, "Иисуса Христа" должен был наизусть знать. А дальше уже самые продвинутые были, Led Zeppelin и Doors, и надо уже было в них врубаться. Сама атмосфера удивительная была: наряду с тем, что в массовой культуре доминировали Modern Talking и Bad Boys Blue, у нас в школе был культ именно тех артистов. В этом плане, конечно, школа была уникальная. У нас были преподаватели из Шанхая, из белой эмиграции, которые выросли на трех языках - русском, китайском и английском. И они отказывались с нами говорить на русском, а только на английском, прямо с начальных классов. Мама, нужно ей отдать должное, настояла на том, чтобы меня в эту школу отдать. Какой смысл был в закрытом городе, промышленном, индустриальном, где никаких надежд не было на то, что все когда-то изменится, заставить меня учить английский язык - до сих пор вызывает у меня оторопь: я понимаю, что нужно было очень, очень далеко глядеть. Вот в общем и все, дальше можно листать страницы жизни исключительно по саундтрекам.

Звуки: Я все жду, когда же х*рня начнется.
Михаил: А это вот она уже идет. Я "х*рня" же в кавычках, в ироничном плане говорю. Х*рня - это как бы любовь к музыке в данном случае.

Звуки: Нет, любовь к музыке - это как раз не х*рня.
Михаил: Ну, собственно, потом был очень длинный период отклонения от курса... Это было связано с поступлением в медицинский институт, основным мощным моментом было то, что везде была воинская повинность, а мединститут предлагал военную кафедру, то есть можно было откосить от армии. Мне, одинокому еврейскому мальчику без связей, приехать в Москву и поступить в какой-нибудь престижный московский гуманитарный вуз, - такие варианты не рассматривались вообще. Потому что в любом провинциальном городе есть легенды о том, как мальчик из провинции приехал поступать в МГУ и его завалили на тройку, а какого-нибудь Мишу Левинзона завели за угол и сказали: "сюда не поступайте" - они передаются из уст в уста в этих городах. А в отношении большинства вузов действовало правило: пошел в ВУЗ - попал в армию после второго курса. Но я поступил в мед. Очень удачно: когда мы достигли второго курса, военную кафедру аннулировали и нас забрали в армию. Не удалось избежать. Потом я вернулся, закончил мединститут и уехал в Америку. Там поступил в колледж - и мне предложили работу на кафедре русского языка, где можно было прослушивать любые курсы как оплату за то, что я работаю. И дальше все срослось - у колледжа была собственная радиостанция и можно было там делать программу, и я, по сути дела, воплотил то, чем занимался папа и чем занималась мама. То есть, это масс-медиа, как съемки фильмов, как то чем занималась мама - она всю жизнь работала режиссером - и музыка. Как-то это все логично срослось. Все-таки цепь случайностей неизбежно приходит к какой-то закономерности, то есть ничего случайного не бывает: какая-то отдельная вещь, которая на твоем пути происходит, может быть рассмотрена как случайность, но на самом деле это все part of the big plan, которая тебя каким-то образом куда-то вырулит.

Звуки.RU: Что ты слушал в Штатах?
Михаил: Дело в том, что я попал в Америку в начале 90-х прямо в расцвет гранжа, и радиостанция, на которую я попал, была абсолютным воплощением рая на земле: это была радиостанция K-ROQ. Слушать этот эфир даже тихо невозможно было, потому что там шел набор из Smashing Pumpkins, Alice in Chains, Nirvana, Alanis Morrisette и RHCP - это же Западное побережье, Лос-Анджелес и Сиэттл. Я совершенно с ума сошел от этой станции и очень долгие годы это ощущение от нее, включая манеру ведения диджеев, старался воплотить на станциях, которые делал. Это было очень сильным отличием от той манеры, которая здесь у нас была принята. Когда я приехал из Америки, я просто охренел от того, с каким пластмассовым пиз**больским оптимизмом диджеи "Европы плюс" объявляли новые треки. Это меня привело в остолбенение - это все было каким-то нарочито фальшивым, и я никак не мог понять, почему и откуда эта манера взялась.

Звуки.RU: А тебе не кажется, что она сейчас обратно возвращается?
Михаил: Она вечна... Такое ощущение, что в какой-то момент она чуть-чуть ушла, а сейчас снова: "Сегодня замечательная погода, и я надеюсь, что этот трек..."
Звуки.RU: Ты погоди немного - скоро в эфире под эту музыку начнутся надои, пшеница, комбайны...
Михаил: Да, они могут сочетаться друг с другом. "Сидите вы за рулем своего комбайна или доите ли вашу корову - вот вам очередной трек группы Серебро..."
Звуки.RU: И производственная гимнастика для тружеников села.
Михаил: Да. А у меня все время было такое ощущение, что кей-роковские ведущие были в каком-то адеквате по отношению к аудитории: они сознательно давали такую установку - типа мы же все свои, чуваки, я такой же. Смотрите, какой клевый трек пришел к нам сегодня по почте. У них еще имена были такие - Jed The Fish, или там The Poorman. Там была превосходная программа - одно время они делали радио-тв шоу Loveline, в которое каждый раз приходили в гости рок-звезды, и они выступали в качестве гостей на программе, которая рассказывала о том, какие опасности подстерегают молодежь на пути. Они говорили о вещах, которые себе сложно представить было на радио. Например, о героиновой зависимости или о том, как принимать решение об аборте. При этом в студии был, например, Энтони Кидис, который рассказывал об этом. Я вот был один раз на этой программе гостем, ведущие меня расспрашивали про Россию,- а это было бурное время, были все эти путчи, - а параллельно шли звонки и вопросы от аудитории, и там был только-только начинающий Россдейл и группа Bush, мы с ними были в одной студии...

Звуки.RU: Кстати, интересно, как у Гэвина сейчас дела, давно от них ничего не слышно.
Михаил: Да группы-то и нет - он сольно записывает, но это, конечно, один из моих горячо любимых голосов, просто великолепный. Такое ощущение что после смерти Кобейна его голос переродился в Россдейла, с такой же сочной хрипотцой. И я все время всем диджеям, и на Нашем, и на Максимуме,- давал эту установку, что надо создавать коммьюнити вокруг станции, которое объединено одной "группой крови". Как в Лос-Анджелесе - приезжаешь на какой-нибудь клубный концерт, видишь человека в майке Кей-рок - и это знак, вам уже ничего друг другу объяснять не надо.

Звуки.RU: Ты сейчас упомянул очень важный момент. На самом деле, это то, о чем я очень давно думаю и то, что я очень давно наблюдаю как социальный феномен. Еще в 80-х и 90-х в России человека можно было определить по тому что он слушает, и тусовки складывались вокруг музыки. Слушаешь King Crimson - значит, ты умен, ты не можешь быть плохим человеком. Pink Floyd слушаешь - отлично, значит, ты тоже чувак из тусовки. Потому что меломанская тусовка в принципе была очень маленькая. Но вскоре эрудиция перестала что-то определять, и вообще плей-лист перестал что-то определять. Но эта история социальности сейчас заходит на второй виток: сначала появились журналисты, чьей работой стало откапывать новые имена и выдавать новые микротренды. Из этих микротрендов стали рождаться новые тусовки на фоне общего массива слушателей, который скачивает терабайты и слушает плей-листы, не отличая треки один от другого. Начали появляться эти маленькие социальные формации, которые ничего ценного не приносят ни себе, ни музыкантам,- в общем, это тоже тупиковая ветвь эволюции.
Михаил: Я думаю, что во многом это характеристика, в первую очередь, радикально изменившихся потребления и распространения музыки. Я думаю, что уже на своем веку мы не увидим супергероев и мегагрупп. Muse и Coldplay уже вскочили последними на подножку поезда.

Звуки.RU: А Lady Gaga?
Михаил: Ну, разве что Lady Gaga - хотя я, честно говоря, до сих пор для себя не могу определить степень таланта и самостоятельность того, что она делает. То, что она хорошая певица, я могу понять, но это то же самое как Мадонна - первостепенный маркетолог, но при этом третьестепенная певица и композитор. Леди Гага точно такой же новый виток, и при этом еще мельче. Меня всегда интересовало содержание больше, чем форма. Вот супергероев по содержанию мы точно не увидим еще достаточно долго. Я думаю, что это такое время лоцманов - людей, которые прокладывают дороги в этом безбрежном океане всего...

Звуки.RU: По-моему, сейчас вслед за лоцманом никто не идет. Уже отошли, отыграли, все эти козыревские вечеринки, концерты имени Троицкого, среды Горбачева и фестивали Звуков.. Мы ведь все это делаем по инерции, давай по-честному?
Михаил: Ну уж нет! Мы делаем это потому, что нам хочется это делать. Но отзвук того, как это возвращается и как влияет, загадка. Ведь это никакими рейтингами не проверяется. При этом я точно знаю, что для меня существует всего десяток имен лоцманов - если они упоминают какую-то группу, то я точно ее послушаю, мне это важно. Боря Барабанов, Звуки Ру, плюс кто-то из числа людей, которые следят за музыкой - некоторые музыканты, например, - Олег Нестеров или Шура Би-2, Шурик Горбачев - все, что они отметят, мне интересно. Их очень немного, этих имен, и они плюс-минус одни и те же... Не далее, как вчера, я обнаружил девушку, которая искренне питает такие эмоции по отношению к Игорю Григорьеву. До такой степени, что я думал, у меня флэшбэк адский происходит в 90-е годы. Например, если Игорь Григорьев упомянет какой-нибудь коллектив или выложит какую-нибудь бразильскую этническую группу, это знак для нее, что надо обязательно к этому прислушаться.

Звуки.RU: Это не социальность вокруг музыки, это музыка вокруг социальности. Ты слушаешь то, что тебе порекомендовали "свои". А раньше ты "своих" распознавал по музыке.
Михаил: Нет-нет. Я думаю, что раньше эту роль просто выполняли музыкальные издания, а сейчас их вообще практически нет. Например, мы же помним те времена, когда своих можно было распознать чисто по одежде. Смотрим - и чувствуем некое родство. Сейчас это бессмысленно, потому что по одежде ничего не скажешь - та же самая штука с музыкой произошла. То же самое с социальным статусом человека - ты можешь распознать родственную душу как у неожиданно пришедшего на эфир олигарха, так и у пьяного соседа несколькими этажами ниже, который вдруг скажет несколько фраз - и ты распознаешь "своего". Но эти атрибуты становятся все мельче и мельче. Даже вот вчера мы с кем-то разговаривали о рейтинге, и если в те годы, когда делали какие-нибудь мега-шоу на Первом канале или на России, рейтинги были +30. То, что сегодня невозможно представить: сегодня рейтинги - это +11-12. Потому что за этими верхними рейтингами тянется хвост различных третье- и четырехстепенных каналов. Они утрамбовываются и нивелируют общий уровень. В этом плане я стараюсь держаться исключений из этого правила, и одно из этих исключений - телеканал Дождь, потому что абсолютно точно сейчас фигурирует такой рефлекс: если человек смотрит телеканал, Дождь, ты понимаешь что это за человек. Какие ценности для него важнее. Я все подбираю абсолютно сознательно. Возьму я новый клип Басты с кавером на Михея, или Ивана Дорна - вопрос этих выходных. Баста мне вообще очень нравится, а Дорн сделал кавер очень качественно и чисто... но я смотрю и понимаю: Баста - все честно и всему там веришь, причем абсолютно тактично и с уважением к первоисточнику. А у Дорна и продакшн круче, и навороченнее музыка, и всякие нарезки его вокала - но это порожняк полный, никакого содержания, все форма. И мы берем Басту и крутим, и у меня никакого ощущения, что у этого чувака, Дорна, что-то внутри есть. Тем не менее, время от времени возникают какие-то всполохи и феномены, по которым можно распознать человека одной группы крови. Несколько лет назад таким исключением был канал 2х2, я тоже принимал участие несколько лет назад в его запуске, и этому очень рад. Когда мы принимали решение, какой контент туда ставить, мы, конечно, рассчитывали на то, что есть огромное количество людей, которые срезонируют на такой юмор, на такие мультфильмы. Время от времени я, конечно, такие феномены замечаю.

Звуки.RU: Вернемся к тому моменту, когда ты пришел на "Maximum". Ты пришел с идеей коммьюнити вокруг радио...
Михаил: Это было принципиальным и важным стержнем, который я предложил; станция была в таком вялотекущем состоянии - это очень частая беда для любых радиостанций, когда ты хочешь что-то сделать, но не очень знаешь, что. И она так болталась вяло между существовавшим в то время "M-радио", "Радио 101" и "Европой Плюс", которая была доминирующей поп радиостанцией. Я предложил, что мы должны быть отличными от тех и от других - то есть, мы должны сочетать с одной стороны доступность, но в то же время должны быть такой эмблемой, значком на рукаве, который объединяет людей. И если ты слушаешь "Максимум", ты должен ходить в клуб "Титаник" и т.д. Эта идея была принята на ту пятилетку, что мы это делали, и к этой идее потом подверстался русский рок, потому что, опять-таки, это было время, когда его на радио не было, и никто не мог представить, что Гарик Сукачев может собрать "Олимпийский". Потому что его тогда собирали совсем другие люди. И "Максидром" выстрелил именно потому, что никто не мог даже в самом прекрасном сне представить, что ты можешь в таком составе собрать стадион.
Я достал коллекцию дисков еще с Урала, запустил Агату Кристи. Бурлаков принес Мумий Тролль. Надо быть честным в этом плане и сказать, что на первом диске "Максидрома" красовались Гости из Будущего с ремиксом "Время любовь, время вода" - потому что это был крутой ремикс. Там был даже Дима Маликов с какими-то этническими песнями, Орбакайте мы играли, мы играли всю какую-то ярко сделанную модную поп-музыку, которая постепенно тоже ушла из формата, потому что стало понятно, что невозможно удерживать все в одной станции... Например, Саша Скляр абсолютно органично туда своим экстрим-краем вписывался, а"слишком поп-артисты" - нет.

Звуки: Это в большей степени зависит от формата, или от артиста?
Михаил: Ты же даешь некий кредит доверия в самом начале, когда не очень знаешь, куда артист пойдет дальше. Я всегда старался дать этим людям возможность прозвучать. А дальше вдруг становилось понятно, что "Гости из Будущего" пошли другой дорогой,- и все, дальше уже не имеет смысла в "Максимум" их брать.В результате эта концепция просела, и мое расставание с Максимумом связано именно с концептуальной разницей того, что американский куратор этой станции, Берт Клейман, никак не мог понять, почему Depeche Mode это принципиально важно в эфире русскоязычной станции, которая играет западную музыку, а Брюса Спрингстина (Bruce Springsteen) может не быть. Потому что где Брюс Спрингстин для американского восприятия, а где Depeche Mode? - это какие-то маргиналы непонятные!

Звуки.RU: Примерно такие же эмоции вызывает у мейджоров Bon Jovi.
Михаил: Да, как и Бон Джови, совершенно верно. А у меня профессиональная заруба была как раз - Bjork и Depeche Mode, которые в этот концепт не вписывались. Поэтому мы видели сужения этой социальной группы, и, как они считали, потенциально мы недобирали тех людей, которых можно было привлечь. Но если бы мы начали продвигаться более популярными именами, как Бон Джови или Брюс... Это и был бы тупик.

Звуки.RU: У меня на тот момент в "Максимуме" больше всего вопросов вызывал именно гигантский разрыв - сугубо технический, исполнительский и даже на уровне просто качества звука...
Михаил: Между нашими и западными? Ну да, это была одна из главных претензий. Ну хорошо, можно вписать мое желание играть русский рок - опять же, отвратительный этот термин вообще, но ничего лучше не придумали - скорее, с некой социальной миссией. У меня всегда такое ощущение, что такие люди, как Би-2, Леня Федоров или Илья Лагутенко, просто не там родились. Если бы любой из них родился в Англии или в Америке, то с их калибром таланта их судьба была бы совершенно другой. Мы заслушивались бы артистами планетарного масштаба в каждом из этих случаев. И это несправедливо, что они родились в своей стране, которая была просто музыкально изолирована на протяжении 70 лет от всего земного шара. Особенно обидно, что в последние 25 лет, когда вся музыкальная индустрия...
Звуки.RU: С моей точки зрения, обидно как раз другое. Обидно, что ради этих трех-четырех-пяти групп - реально качественных и реально классных, и имея в виду, может быть, именно их - ты создал политику "Нашего Радио", которое породило чудовищное количество монстров. Именно в этот момент началась х*рня, потому что начались группы Чичерина, Смысловые галлюцинации, 7-Б...
Михаил: Дело в том, что у меня по каждому из этих пунктов есть...
Звуки.RU: Какое-то оправдание?
Михаил: Не то чтобы оправдание, а возмущение, что неужели ты не понимаешь, что Смысловые галлюцинации - это талантливая группа?! Это талантливая группа! Неужели ты думаешь, что 99% английских групп, которые попадают в чарты, играют по клубам... может, им никогда не суждено собрать зал на О-2 или Уэмбли-арену, но какие-нибудь там The Kooks - они же... для них нужно было создать большой плодородный слой!

Звуки.RU: То есть, "Наше радио" - это гумус?
Михаил: В слове "гумус" - негативная оценка уже заложена. Это плодородная почва. Это был, мне кажется, создан некий слой, благодаря которому у парня в 16 лет есть надежда быть услышанным.

Звуки.RU: Хорошо, я тебя поймала. Скажи пожалуйста, что такого породил этот плодородный слой, чего раньше не было? Потому что он не породил "Мумий тролль", он не породил Аукцыон - они были до него. И группу Пикник он не породил, и даже группу Крематорий, при всем ужасе. Что породило "Наше радио", как плодородный слой?
Михаил: Мне кажется, "Наше радио" именно этот плодородный слой и породило.

Звуки.RU: Плодородный слой ради плодородного слоя?
Михаил: Нет. Ну, если убрать из музыкальной палитры то, что выросло на Нашем радио и то, что было впервые дано в эфир там, и тех, кому была дана путевка в жизнь, то наша музыкальная жизнь очень сильно обеднеет. Очень сильно! Я там в конце своей книжки просто перечисляю больше ста имен тех людей, которым была дана такая путевка в жизнь, и которые наверняка, если бы не было "Нашего радио", либо вообще бы сейчас не играли, либо когда-нибудь сильно позже попытались пробиться и быть услышанными. И этот спектр - от прекрасных Brainstorm и Океана Эльзы до, на минуточку, Земфиры...

Звуки.RU: Земфира -это "ОМ" и Maximum.
Михаил: Земфира была впервые поставлена у нас! Песня "Спид", потом "Ариведерчи",- это именно "Наше радио". "Максимум" начал играть Земфиру гораздо позже. Но дело не в этом, неважно, кто, Земфиру принесли - и она пошла.

Звуки: А есть какие-то истории, за которые ты можешь сказать себе "спасибо" в контексте "Нашего Радио"? Есть истории, которыми ты гордишься? Музыканты, которым ты действительно дал путевку в жизнь?
Михаил: У меня их несть числа, у меня гораздо болезненнее другое... Мне неудобно, когда ты ставишь в эфир группу, надеясь, что из неё что-то вырастет, а из нее вырастает полный отстой. Вот это самое обидное. У меня есть реестр групп, которые я проглядел и до сих пор корю себя за то, что их не распознал. Например, так было с Танцами Минус. Я считаю Петкуна безусловно талантливым артистом. Опять-таки, мы сейчас не сравниваем относительно кого-то, кого бы то ни было... Ну вот, например, песня "10 капель дождя" - я совсем ее не люблю, она никак меня не возбуждала, и мы не дали возможность "Танцам" ее играть спокойно, а это была ошибка, потому что понятно, что он вырос в хорошего мощного артиста. Есть такая же история с группой Полюса - я буквально выкопал этот диск из урны, куда его выкинул мой заместитель. Я услышал ее на "Максимуме", офигел от того, какой это крутой трек, прибежал - где, неужели нам его не прислали? Оказалось, прислали, просто... Для меня это было лишним уроком, что к сожалению, отбор песен невозможно никому доверить.

Звуки.RU: Может быть, мне больше везет, чем тебе. Я понимаю, что я сейчас сужу, а сужу-то я неправильно и с других позиций, потому что на Звуках нет такой вещи, как худсовет, который что-то "опускает в корзину" - то есть мы публикуем 100% того, что приносят.
Михаил: Все?
Звуки.RU: Да.
Михаил: Вообще все?

Звуки.RU: Да. Если что-то не слушают, со временем зачищаем. Все очень просто: если есть хоть один человек, который это скачал, - значит это уже кому-то нужно; значит, пускай лежит. Если не скачал - значит, не нужно; значит, пускай не лежит. И вот и все, вот единственный критерий.
Михаил: У вас есть некий ваш абсолютный критерий - это скачивание. То есть, если кто-то слушает...
Звуки.RU: Мой редакционный критерий - не скачивание, мой критерий - это что кому-то из авторов Звуков взбрело в голову об этом написать.
Михаил: Ты сказала, что вы публикуете все, и если кто-то скачал, значит кому-то это нужно.

Звуки.RU: Я просто понимаю такую штуку, что мы свободнее не потому, что мы совершеннее в своих взглядах. А потому, что у нас просто нет такого ограничения, как число часов в сутках.
Михаил: Конечно. Ты - это ровно одна-единственная та песня, которая играет в данный момент. И поэтому этот процесс отбора должен происходить заблаговременно. Но, с другой стороны, одна из самых щекотливых систем, которая в конечном счете оказала мне исключительно... ну, не исключительно, но в результате дурную службу - это рейтинги. Это музыкальное тестирование, на которое я очень сильно уповал и настаивал на том, что его регулярно нужно делать. И раз за разом, когда мы тестировали - а тестирование значит, что ты собираешь сто человек...

Звуки.RU: ...И всегда побеждает дурновкусие.
Михаил: Да. И все твои любимые Tequilajazzz оказываются в заднице. И в результате, к сожалению, получается еще одна вещь: давая путевку в жизнь таким образом, ты какой-то кредит доверия оказываешь группе. А потом за счет этого кредита доверия тебе... Ну, как - вроде хорошая песня, ну, не гениальная, но ничего, нормальная, не выбивается из контекста. Ты ставишь еще одну посредственную, а потом еще одну посредственную... И тебе говорят: " у нас же не хуже, вы же играете такую музыку, а вот это явно не хуже, чем то!". И у тебя должен быть гораздо более крепкий стержень и чугунные яйца для того, чтобы посмотреть в глаза новому человеку и сказать: "Это говно и я его не поставлю, иди пиши нормальную песню". И главное, что за тобой с топором никто не гонится, и нет никакой опасности, что у тебя не будет материала! То есть, когда я запустил "Наше радио", в этот момент, в первые месяцы его жизни, самый частый вопрос от всех моих друзей-приятелей-коллег был: "Что играть-то? Играть-то нечего, вот мы же все уже выбрали, нет же музыки новой". А потом это вскрылось и этот самый плодородный слой просто моментально начал собираться.

Звуки.RU: И ты хочешь сказать, что дальше все стало уже неконтролируемо...
Михаил: Нет, это просто мне не нужно было... Дима Гройсман меня всегда упрекал, что я слишком дружу с музыкантами, нужно было не обольщаться и вводить, наверное, гораздо более жесткие критерии отбора материала. Другое дело, что мы изначально задали такие рамки, что шаг влево-шаг вправо был бы признан попыткой к бегству, потому что нам некуда было развиваться. Если бы мы сделали шаг влево и начали бы включать какие-нибудь трэшовые металлические чудовищные отечественные коллективы, это был бы шаг в никуда. Я всю жизнь отчаянно боролся с популярностью группы Ария, обезоруженный теми рейтингами, которые каждый раз она выдавала... Я не смог достучаться до людей и сказать им, что это плохая музыка. Это реально плохая музыка.

Звуки.RU: Тебе не кажется, что ужас-то в том, что все новые стараются быть не как Iron Maiden, а как Ария? Что именно это произошло с артистами "Нашего Радио"?
Михаил: Да. Но и уходить вправо и играть более попсовую музыку было тоже невозможно, потому что я абсолютно четко помню, что самое большое количество дерьма выливалось на меня, когда я включал группу, которая стояла погранично. "что это за детские стоны какой-то истеричной девушки"? Когда я ставил "Мумий Тролля" на "Максимуме", это вызвало бурю возмущения, когда ставил "Би-2", это вызвало бурю возмущения... Каждый раз, когда мы шагали в сторону поп-рок - ну, опять-таки, тут условные жанры - это тоже всех выбивало из колеи, все бесились: "дайте нам настоящее "Наше радио", дайте нам настоящий рок, дайте нам Алису, Аквариум, ДДТ, Чайф - вот за что мы вас любим. Никаких "Би-2", что это за попсовики?!"
Время проходит - и они живее всех живых, оказывается, потому что их прет и колбасит по сей день не меньше, чем в самом начале. Поэтому в определенном смысле эти ножницы, этот диапазон я сам себе создал. Выхода не было. Не было возможности расширять ни влево, ни вправо. Это был тупик. Тупик абсолютный. Если я каждый раз получал рейтинги по группе Аукцыон, и они были чудовищными, и по группе "Tequilajazzz", ну куда их оставлять... давайте попробуем Последние танки в Париже поиграть еще...
В сравнении со Звуками у радиостанции все-таки большие масштабы.

Звуки.RU: А у тебя разве не было ситуации, когда ты мог просто установить некий диктат? Редакционный. Когда у меня из двадцати четырех часов в сутках есть два часа мои. Просто мои.
Михаил: Ну, это создание авторской программы. Это так называется. Но решение по постановке в эфир всегда принимал только я.

Звуки.RU: Я понимаю, что произошло и откуда это выросло. То есть, ты понимаешь, что с точки зрения музыкального андеграунда, ты - такой Дарт Вейдер?
Михаил: Да, конечно, я с этим сталкиваюсь каждый день. В какой-то момент я отпустил всё. Невозможно каждому человеку доказывать, что количество добра, которое я произвел, несопоставимо больше зла. Я думаю, единственное, что расставляет всё по местам – это время. Общий результат безоговорочно положительный. Невозможно тем количеством шлака, которое произведено было на свет, скомпрометировать то количество золотых слитков, которое было обнаружено и откопано. В философском плане "Наше Радио" дало надежду, что их услышат, тем людям, которые не понимали,что с этим делать и куда это нести. И это была главная идея. C этой надеждой, очертя голову, выпустилось большое количество исполнителей. И, на мой взгляд, талантливых музыкантов там было больше.

Звуки.RU: Когда в свое время появилась "Ultra", у меня возникло ощущение, что редакция "Нашего Радио" в кои-то веки решила сделать что-то для себя. Или я ошибаюсь?
Михаил: В тот момент, когда Мердок и Березовский решили делать радио, я предложил им три концепции, которые, на мой взгляд, должны были выстрелить. На первом месте среди них была "Ultra", "Наше радио" - на втором, а на третьем – золотые хиты рок-н-ролла. Дальше мы записали все три варианта и выложили на суд зрителей. И "Наше радио" выстрелило гораздо мощнее, чем "Ультра". Это было единственной причиной, почему была выбрана станция, работающая с отечественной музыкой. А дальше я считал дни и месяцы до тех пор, когда, наконец, можно будет запустить "Ультру". Это стало возможно в тот момент, когда мы купили "Ностальжи". И, как говорится, my dreams have come true. Но, с другой стороны, эти радиостанции для меня - как дети: нельзя сказать, что кто-то из них лучше. Я все люблю.

Звуки.RU: По факту получилось, что аудитория "Нашего радио" получилась более платежеспособной и станция - рекламоемкой.
Михаил: Да. Беда заключается в том, что изначально вообще было непонятно, как продавать "Ультру". Каждый раз, когда проходили ежегодные встречи с учредителями, выяснялось, что у "Ultra" ничтожный процент продаж по сравнению с "Нашим Радио". Не помог даже отдельный штат продажников, который мы наняли специально для "Ультры". Никто не знал, как это продавать. То, что получилось с Ультра – это результат неэффективных продаж, в результате чего сложился миф о неплатежеспособности аудитории. В конечном итоге, пришлось принять болезненное для меня решение заменить "Ультру" на "Best.fm". Не получилось с Ультрой, увы. Таким образом, Best.fm явилось таким унылым компромисом по сравнению с похоронами Ультры.

Звуки.RU: Хорошо, но дальше случился твой уход с "Нашего Радио". И вот здесь я бы хотела услышать понятный комментарий.
Михаил: Здесь никаких секретов нет. Моей задачей было выполнять цифры перед учредителями, и я в какой-то момент понял, что аудитория “Нашего Радио” не будет расти.
Звуки.RU: Это поколенческое, или ограничение формата?
Михаил: И то, и другое. Я понял, что все те люди, которые могли полюбить "Наше радио", уже сделали это. Они знают о нем и любят его. В физике есть понятие: устойчивое и неустойчивое равновесие. Ситуация с “Нашим радио” абсолютно идентична неустойчивому равновесию. Дадим больше русского рока – аудитория станет меньше, люди будут требовать других групп. Бросим в сторону чего-нибудь интересного авангардного, альтернативного, яркого – аудитория будет требовать больше русского рока. И это был в отношении роста абсолютный потолок. Моя идея была в следующем: у нас есть классная сплоченная команда, готовая на различные творческие эксперименты. Давайте с помощью этой команды разрабатывать и делать линейку продуктов, которые будут восполнять наш недостаток бюджета, который от нас требуется. Если мы недозарабатываем продажей в эфире, мы сможем заработать на продаже фестиваля, давайте делать пластинки, которые продаются, давайте делать интернет-портал, в котором можно продавать рекламу, давайте снимать программы, которые будут интересны телеканалам. Как получилось с "Неголубым огоньком", трансляцией "Нашествия", Олегом Меньшиковым... Эта концепция не прокатила.
Звуки.RU: Не прокатила потому, что доверие бизнеса кончилось?
Михаил: Учредителей. Претензии ко мне заключались не только в том, что мы не выполняли какие-то цифры, но и в том, что мое внимание и деятельность команды распределяются на кучу дополнительных проектов, которые нафиг никому не нужны, не приносящих понятной прибыли.

Звуки.RU: Но ведь если люди не развиваются, они сгорают очень быстро.
Михаил: Этот аргумент никогда не сработает в спорах с учредителями. Ты в "Звуках" сама себе хозяин, а в моем случае я не смог это доказать. Если бы у меня были деньги, я бы выкупил бренды и продолжал бы заниматься ими.

Звуки.RU: Но ведь доверие к тебе как к продюсеру достаточно велико, почему ты не сделал свой проект со своей редакционной политикой?
Михаил: У меня совпали несколько печальных событий, помимо увольнения. Кроме того, я еще так устал от постоянной необходимости доказывать право на существование... Причем, я не могу ни о ком отозваться негативно. Стоит упомянуть еще один факт: изначально мы договаривались, что у нас будет холдинг из нескольких радиостанций. Основным капиталом Березовского была возможность приобретать частоты, его степень влияния сложно приуменьшить. То, что мы могли запустить еще несколько радиостанций на той платформе и с той же командой – это было очевидно. Но наступил 2003-2004 год, когда Березовский вынужден был уехать из страны и началась его заглушка по всем фронтам. Соответственно, возможности приобретать частоты у нас не было никакой. Стало понятно, что холдинг расти уже не сможет, по крайней мере, количественно, и продажа уже не за горами. И в этом отношении, так как мы количественно уже точно не развивались, можно было развиваться только качественно, я старался продвинуть вот эту концепцию.

Звуки.RU: Но это же привело к тому, что с точки зрения музыкального пласта ты, фактически, создал резервацию для жанра.
Михаил: Да. Если это детально формулировать, наверное...
Звуки.RU: Если сейчас включить "Наше радио", ты услышишь много того, что там звучало много лет назад, потому что оно не порождает ничего нового.
Михаил: Я с тех пор даже встречался с новыми владельцами "Нашего радио", которые, как я понимаю, щупали почву на тему того, что "а может быть, все таким вот образом вернуть на круги своя". Но я честно сказал, что я не вижу никаких вариантов для "Нашего радио" - для развития - ни влево, ни вправо, потому что и влево, и вправо это будут потери уже... кроме одного радикального - перезагрузки. Просто сделать "Наше радио 2.0". Нажать на кнопку, наплевать на все рейтинги и запустить целую плеяду, новое поколение уже англоязычно-поющих, делающих самые смелые эксперименты в электронике, артистов и сделать фактически то же самое, что мы и сделали - чтобы у людей, у артистов вновь возникло ощущение, что есть станция, на которой самые интересные, смелые, неожиданные эксперименты могут быть доведены до публики. Но это требует от инвестора способности тратить деньги...

Звуки.RU: И минимум два года ждать отдачи инвестиций.
Михаил: Да, ждать два года в лучшем случае. И понятно, что когда мне сказали: "А может быть интересно?", я сказал, что только если вы готовы вот на такое. Потому что добавлять туда всего того же самого мне точно... я этого наелся, да. Я об этом разговаривал с Борей Барабановым. На это никто не готов, и никто этого не будет делать, и в общем сложно людей в этом упрекать - владельцев - потому что если у тебя есть в кармане несколько свободных миллионов, и перед тобой лежит либо дорога того, что ты эти несколько миллионов будешь тратить за счет эфемерной некой идеи какого-то программного директора, который будет доказывать тебе, что вот это один-единственный путь и сулить некие горы процветания через несколько лет... Или есть корова, дает молоко и дает. Понятно, что выбор всегда делается в сторону второго.

Звуки.RU: Так ведет себя вся печатная пресса. То есть она пытается выбирать, но в общем-то говоря, архибоится в какой-то момент просто взять, повернуть рубильник и...
Михаил: Да, таких примеров мало. И в какой-то момент с точки зрения того, какие предложения поступали... То есть, опять-таки, я не отношусь к числу людей, которые на своих радиостанциях заработали такой капитал, который могли бы инвестировать во вложения карьерные, потому что я всегда просто заключал контракт, был неким "лицом станции", но наемным менеджером. Мне все равно нужно было либо бегать по рынку и отчаянно кричать "Я готов вам создать счастье" и искать при этом каких-то олигархов... Может быть, если бы я в свое время правильно подошёл к какому-нибудь там Мамуту условному или Тинькову, может быть что-нибудь и случилось бы. Но я не хотел это делать, у меня просто сил на это во многом не было, потому что я, честно говоря, очень сильно заколебался от того, что такое количество моей жизни уходило на отстаивание каких-то... ну, не то чтобы безоговорочных для меня, совершенно очевидных истин, но по крайней мере... В общем, в какой-то момент мне показалось, что нужно взять паузу, выдохнуть. Это было время, которое я мог использовать для книжки. Кроме того, еще в какой-то момент мне показалось, что есть много разных вещей, от которых я сам получаю невероятное удовольствие и которым стоит посвятить еще какое-то время жизни. И к этому не относилось руководство большими коллективами и не относилась глобальная финансовая ответственность за чужое дело. К этому относились, скорее, возможность, например, свободно говорить в эфире и общаться с аудиторией, возможность внутри своей программы безоговорочно ставить только то, что ты считаешь нужным. Или освоение театрального пространства, которое мне, например, очень понравилось. В какой-то момент, после ухода с Нашего радио единственным моим заработком на жизнь был только спектакль. Три спектакля, которые мы давали в месяц - вот на это нужно было жить, потому что никаких существенных сбережений на жизнь не было. Но я говорю об этом без жалости, я, в общем, не жалею... Просто был такой вынужденный вывод, и попытка понять.
Мне в какой-то момент мой давний приятель и партнер по фестивалю "Нашествие" Саша Горожанкин в сердцах, когда мы спорили после очередной встречи, сказал: "Миш, ты определи для себя, ты вообще кто, ты артист или бизнесмен? Вот если ты для себя определишь, то нам всем легче будет". Я в какой-то момент, памятуя об этой фразе Горожанкина, пришел к выводу, что я точно не бизнесмен. Я все-таки больше артист. Мне гораздо больше нравится, когда кто-то воспринимает, реагирует или влюбляется в твою систему координат, в твоё мировоззрение, когда ты доносишь до людей какие-то важные для тебя вещи. И каждый раз, когда я выхожу сейчас... сейчас у меня вообще новый этап в жизни, потому что я просто осваиваю новую профессию. Мы на телеканале «Дождь» убрали разговоры с артистами из программы "Ливень", там только концерт теперь. Я представляю группу и все. Но мою способность разговаривать мы перевели в этот ежевечерний "Козырев Online", когда единственный раз в сутки на телеканале "Дождь” я рублюсь в прямом эфире с аудиторией. И каждый раз, как пункт подготовки к программе, я вношу туда пункт "отсебятина", то есть, что я могу сказать из своего личного опыта по этому вопросу, даже если это 18-й съезд компартии Китая, или должен ли тот или иной человек быть осужденным и сидеть в тюрьме. Я апеллирую к тем китайцам, с которыми я подружился в колледже, и какие они для меня, или к тем десяти суткам, которые я сидел на гауптвахте в армии. Потому что у меня есть тюремный опыт. Это мало чем не отличается – я сидел в одиночной камере. Только это была вариация "лайт", судя по тому, что переживают люди типа Ходорковского или Развозжаева. Но при этом я очень хорошо знаю, что быть в четырех стенах или что значит сидеть на стуле, который срезан из металла такого размера ровно, чтобы он так врезался в задницу, чтобы невозможно было на нем сидеть. И что значит, когда тебя охранники выгоняют и заставляют на скорость мыть пол по длине всего тюремного коридора. То есть я все время выкапываю из своего собственного жизненного опыта какие-то вещи, которые я должен... это придает эфиру, естественно, гораздо большую достоверность что ли... Я во многом сейчас осваиваю профессию общественно-политического обозревателя, потому что я каждый вечер должен говорить на актуальную сегодня тему. Я всегда пользуюсь принципом того, что чтобы ни происходило, от этого всегда можно найти путь к вопросу, который значим для аудитории. Даже если это вещь далекая от нас. Ну то есть я надеюсь, что я выработал в себе это умение сформулировать вопрос, который не пуст для аудитории, который несет какой-то смысл всегда. Ну и опять-таки, для меня всегда откликом сейчас, с развитием социальных сетей, служит то, что если я вывешиваю анонс программы и ставлю вопрос за два часа до ее начала, и люди начинают на это реагировать, значит вопрос правильно поставлен. Я редко натыкаюсь на то, что пустота какая-то, и явное отсутствие понимания, о чем я буду говорить, но это прямо свидетельствует о том, что ты не туда пошел. Это для меня яркий индикатор. Я десять лет прожил в состоянии того, что едва ли не большую часть моей жизни составляло отстаивание своих принципов не перед аудиторией и не перед музыкантами, а перед учредителями и инвесторами, я заколебался. Я в данном случае пошел по дороге того, что я ни от кого, в общем, не зависим, ну, за исключением двух конкретных персоналий, Наташи Синдеевой в случае телеканала "Дождь" и Димы Савицкого в случае "Серебряного дождя", которые выдают мне карт-бланш на то, что я могу сделать.

Звуки.RU: Наташа тоже работодатель непростой... очень хорошо помню историю с изгнанием из эфира Ефремова и Быкова.
Михаил: Да, это очень запутанная и мутная... Не то что мутная, а история очень неоднозначная. Очень неоднозначная. Это история выживания телеканала "Дождь". Это вот ровно в этом, в этих параметрах. Я не тот человек, который готов бросить в Наташу камень за то, что она...
Звуки.RU: Нет, нет, я о другом. Я о том, что в какой-то момент точно так же ты можешь произнести что-то резкое и...
Михаил: Да, абсолютно точно.
Звуки.RU: И на этом глубина твоей ответственности за происходящее уже не будет иметь никакого значения.
Михаил: Да. Да, но... Но опять-таки, знал бы прикуп, жил бы в Сочи.

Звуки.RU: Ну, то есть, история с маленьким заводиком, который развивается медленно и становится большим медиа-бизнесом, тебе в принципе неинтересна? Я почему об этом спрашиваю - ведь на самом деле у Наташи то же самое, она начинала с небольшой истории, и в общем-то говоря ее нынешний бизнес, ее "Дождь" - это в общем перемены в большом бизнесе, с одной стороны, с другой стороны это рост в иное качественное измерение из маленького бизнеса.
Михаил: Ну...
Звуки.RU: Она пришла-то из небольшого проекта.
Михаил: Ну, в смысле, ты имеешь в виду из "Серебряного дождя"?
Звуки.RU: Нет, она продюсировала программу на "2х2". "Серебряный дождь" в свое время брал частоту радиостанции "Voox", на которой я работала. И я очень хорошо помню эту историю с торговлей за частоту. Наташе тогда пришлось фактически уповать на чистую аргументацию, на чистую харизму. У тебя этой харизмы - во!
Михаил: Ну, спасибо большое, но я не верю в такие... Я верю в то, что это исключения из правил, то что происходило с "Серебряным дождем".

Звуки.RU: Нет, понимаешь, я просто в интернет-бизнесе регулярно наблюдаю людей, которые находятся в значительно меньшем бэкграунде, чем у тебя, они приходят и просто берут деньги.
Михаил: Может, я не настолько обладаю талантом брать эти деньги, но мне на сегодняшний день там создать спектакль, в котором я и Дубас, собственно, два героя, доставляет гораздо большее удовольствие.
Звуки.RU: Значит, это все-таки немножко о другом, это речь не об ответственности, а об удовольствии.
Михаил: В первую очередь, конечно. Ответственность только перед родными и близкими, а, там... Я надеюсь, что я достаточно твердо стою на ногах, чтобы их обеспечить в любой момент. Я вообще считаю, что мне пока везет, то есть я не делаю никогда - ну там за редким исключением каких-то очень небольших вещей в жизни... я делаю только то, что мне доставляет удовольствие. Я никогда не занимался ни тем, ни другим, ни третьим, не получая от этого кайф. Я столько лет объяснял ведущим, о чем стоит говорить и как стоит говорить, что в какой-то момент - при том, что на нашем радио у меня была только Чартова Дюжина своя, на "Максимуме" была программа "Бал выпускников" своя... Ну то есть по одной программе я себе позволял на тех станциях, которыми руководил. А сейчас слава богу мне никому ничего доказывать не надо, я все эти знания, которые у меня есть, и опыт воплощаю в своей собственной программе. И мне даже продюсирование чужих программ не доставляет такого удовольствия, как своя собственная. То есть при том, что я очень хорошо могу создать и запустить любую программу в эфир, знаю, из чего это состоит, из каких слагаемых, но в какой-то момент все время возникает у меня: "Зачем?" Я все об этом знаю, нового там ничего нет. Интересно запустить какой-нибудь там, я не знаю... Если б мне сказали: давай-ка запусти "Вечерний Ургант",- я бы, конечно, сделал это с удовольствием. Не думаю, чтобы я не сумел бы это сделать.

Звуки.RU: Я очень хорошо помню твои первые эксперименты на чистом драйве, когда в студию приходил Филипп Киркоров и ты с ним и Неприкасаемыми сделал "Свободу Анджеле Дэвис"...
Михаил: Это была часть Неголубого огонька.

Звуки.RU:: Да-да, я очень хорошо помню, я помню прекрасные дуэты, первые Мишанины, я помню группу Тату с Полюсами, весь этот абсолютно безумный угар... Но сейчас я понимаю, что, видимо, с одной стороны другое время и другие запросы - то есть, на самом деле неожиданными коллаборациями и странными каверами уже никого не удивишь. Это очень хорошо показывают многочисленные кавер-проекты последних лет. Когда собираются люди с одной стороны маститые, с другой стороны неизвестные, но все они гонят один и тот же абсолюнтно мутный поток, там нет ни одного яркого примера. Для того, чтобы сделать что-то на твоем уровне, нужно иметь силы нечеловеческие. Вот что ты делаешь?
Михаил: Я в контексте “Мишанины” в своей программе, конечно, гораздо больше усилий, времени и внимания трачу на то, о чем мы говорим, чем на то, какими музыкальными жемчужинами мы удивляем. В обзоре музыки - и это так с самого начала повелось - если что-то, а это регулярно происходит, если что-то попадает в мое поле зрения, достойное, что нужно дать в эфир, я с удовольствием это делаю. И конечно стараюсь со всеми любимыми музыкантами договориться, чтобы они сыграли у нас акустику. Что же касается основной части эфира, то конечно это гораздо более общественно-политическая, социальная, развлекательная, но разговорная программа в первую очередь. Я очень долго уговаривал Феклу Толстую, чтобы она стала со мной соведущей, на это ушли прямо действительно годы, но когда она согласилась, это была наконец-то большая победа, потому что, может быть, я это интуитивно чувствовал, но мне лучшего партнера наверное будет невозможно найти. Мне кажется, что "Мишанина" - это во многом такое отвоеванное мною с годами пространство свободы, собственно, потому что у меня там действительно нет никаких формальных ограничений вообще.

Звуки.RU:То есть делаешь, что хочешь?
Михаил: Вообще, да. То есть, мы, например, на спор с Алексом Дубасом делали такую штуку: он в течение всего своего утреннего шоу молчал, не должен был произносить ни слова, а я на спор с ним провел всю программу на неизвестном языке. Просто нес полную пургу, которую сам создал из скачанных мною лингвистических пособий по среднеазиатским языкам, и просто гнал все что угодно, при этом с интонацией, что это имело какой-то смысл. Была очень веселая программа. В одну неделю к нам приходит Норштейн, а в другую Дэни Трехо. Общаться с таким количеством выдающихся людей мне доставляет невероятное наслаждение. А кроме того, это еще и материал для будущей книги, конечно. Потому что во-первых, я умею как-то не разочаровываться в своих героях, поэтому все - и Кортни Лав, и Лиэм Галлахер, и Ник Кейв, которые приходят в программу, они все оказываются еще лучше, чем я ожидал , прямо характеры, характеры... У меня есть роскошь не приглашать в эфир никого, кто мне неинтересен, мне никогда не навяливают каких-то специальных коммерческих гостей или просят меня поговорить с тем, кто... с кем в общем говорить на мой взгляд не о чем.

Звуки.RU: Представляю ... Так я живу последние 20 лет, а ты только начал.
Михаил: Видишь, никогда не поздно начинать! Еще у меня такое ощущение, что есть в том, что я делаю и на телеканале Дождь и на Серебряном дожде, ощущение востребованности как адекватного разговора. Я говорю с меньшим «комьюнити», чем на прежних радиостанциях, но всё равно со своим. И получаю от этого огромное удовольствие, это особенно четко понятно, когда одна программа в неделю отсутствует - ну, из-за праздника - и тут у тебя прямо накапливается какая-то адская потребность, неудовлетворенность от того, что что-то явно не так. Надо высказаться. Понятно, что социальные сети и вообще вся интернет-культура и интернет-зависимость и каждодневное твое существование, вплетенное в эту культуру - это вещь, которая еще пять лет назад была не так очевидна. Во-вторых, например, за пять лет очевидно абсолютно, что природа вышла настолько из-под контроля, что если ты детстве своем думал, что прогноз погоды - только для бабушки и нафиг он тебе нужен, то сейчас или это мы постарели, или природа вышла из-под контроля.

Звуки.RU: Ты знаешь хоть одного восемнадцатилетнего человека, которого интересует прогноз погоды?
Михаил: Если мы не говорим о прогнозе погоды вообще, а говорим конкретно о цунами в Японии, то изумление большей части страны, о вулкане Эйафьятлайокудле, или об урагане Сэнди, 18-летних это сегодня затрагивает точно так же, как и 35-летних, потому что 18-летние могут путешествовать, они ходят по улицам тех же городов. То есть, природа сошла с ума гораздо больше, чем мы повзрослели.
Звуки.RU: Ты на своем юбилейном концерте хоть кого-то из новичков показывал?
Михаил: Нет.
Звуки.RU: Хоть кого-то?
Михаил: Верочка Полозкова - самое новое лицо.

Звуки.RU: Беда. Ты знаешь, беда, беда...
Михаил: Я думаю, что каждый отдельный момент истории мы бы с тобой восклицали "беда-беда", а беда на самом деле не такого масштаба. Талант все равно пробьется. И их все равно несть числа.

Звуки.RU: Да, но сейчас ему приходится пробиваться через Ночных Снайперов, Чичерину и прочее.
Михаил: Дай бог, чтобы это было самое тяжелое испытание в их жизни, это несложно. От меня вообще мало что зависит, зависит только влюблюсь я или что... Мне кажется в первую очередь все зависит - в первую очередь и в конечном счете - только от таланта. Только от таланта - это единственный критерий. Просто я раньше возделывал на комбайнах поля, а теперь только маленькую грядку. Но на этой грядке я стараюсь взрастить все те культуры, которые замечаю и которым нужно внимание - как мне кажется, мое.

Звуки.RU: Ты сейчас стоишь на позиции человека, который может давать эти возможности.
Михаил: И я стараюсь это делать. Готовяь к пятилетию своей программы, я сделал выбор безоговорочно...
Звуки.RU: Оооо, опять чарты?!
Михаил: Нет, нет, нет, там не было никакого чартового отбора! Это был мой собственный выбор. Мне кажется, в спектре всех групп, которые я готов безоговорочно представить аудитории, в диапазоне от Пети Налича, Васи Обломова и Верочки до Ночных Снайперов и Мегаполиса, я выбрал правильно. Я не думал, что это точное место выводить на сцену абсолютно неизвестные группы, чей первый трек мы только что поставили. Я им и добрую службу не сослужу, потому что Крокус - специфическая площадка площадка с камерной обстановкой. Безусловно, когда я буду делать такой же вариант на десятилетие программы в каком-нибудь крупной стоячем клубе, я постараюсь туда пригласить совершенно разных артистов. Это не место для дебюта точно.

Звуки.RU: Ладно, представь себе ситуацию - перед тобой появляется очередной сумасшедший Березовский и говорит: "Миша, карт-бланш. Прямо сейчас". Что это будет?
Михаил: У меня есть готовый формат радиостанции, которая, я уверен, за полтора-два года войдет в пятерку. Я его вынашиваю долго и тщательно. Он абсолютно точно обречен на успех в нашей стране.
Звуки.RU: Это музыкальная радиостанция?
Михаил: Да, музыкальная радиостанция со специфическим форматом, с узнаваемым лицом.

Звуки.RU: Поделишься с нами?
Михаил: Нет, конечно. Запустить его без меня невозможно, потому что это должно быть внутреннее ощущение музыкальное, но с другой стороны, как только ты облекаешь музыкальное ощущение формата в какие-то слова, этот формат сразу неправильно интерпретируется. И увы, приведет к провалу. Мало кто помнит, но на заре существования "Нашего радио" один пройдоха, который некоторое время работал на "Максимуме", прознал про то, что мы будем делать, и запустил радиостанцию "Русский Хит". Она прожила около полугода. В общем, он стал производителем одноименных пельменей, которые имели гораздо больший успех. Я, в общем, не хочу подобной ситуации, когда его основная идея была в том, что он может это воплотить, просто понимая по моим словам, как это должно звучать. В результате была полная х*рня. Возвращаемся опять к теме х*рни! Я не хочу об этом говорить, потому что если эту тему, этот формат попытаются воплотить в жизнь, это будет не менее пошлым. Так что, уважаемые господа олигархи, к которым я обращаюсь через Звуки.Ru, если у вас есть желание найтись в пятерке самых популярных радиостанций в стране, обращайтесь - у меня есть, что вам предложить!