SPIRITUAL FRONT  "Меня притягивает дуализм человеческой натуры"

Spiritual Front вовремя поняли, что делать в новом тысячелетии неофолк по старым канонам – значит добровольно записаться в жанровый стройбат: мало того, что само по себе субкультурное гетто жмет в плечах, так еще и от невыгодных сравнений со старшими товарищами не отделаешься. В самом деле, аскетичный маршевый ритм, скупые гитарные переборы и задушевные причитания о судьбах Европы лучше оставить ветеранам, особенно если ты метишь в высшую лигу прямиком из Рима – города, безусловно, манящего любого профильного артиста своей античной историей, но в тоже время слишком жизнелюбивого, чтобы простецки чахнуть в кручине.

Логично желание Spiritual Front соединить тягу ко всему темному и извращенному, присущую направлению, с искренним итальянским бонвиванством – и, разумеется, точка пересечения оказалась доступной для любого католика: грех, преимущественно блудный – и не без перверсий, конечно. Отсюда и музыка: помесь кабаре, танго, саундтреков к спагетти-вестернам, гей-диско и серенад, спетых с самого дна. Чувственность – главный контраргумент Spiritual Front: покуда хмурые неофолкеры со всего света оплакивают гибель человечества, лидер SF Симоне Сальваторе (Simone Salvatore) справляет расхристанную тризну. В преддверии первого российского выступления Spiritual Front совместно с грустным испанцем Демианом Ресио (Demian Recio) и его O Paradis, Звуки.RU поговорили с Сальваторе об отказе от идеалов, сексе в поп-музыке, дет-металлическом прошлом и притягательности военной формы Вермахта.

Звуки: У вас уже есть какие-то наметки к следующему альбому?
Симоне: Сейчас мы заняты переработкой старого материала, потому что многие лейблы просят нас прислать им неизданные вещи – они в курсе, что у нас много песен, которые просто лежали на полке долгие годы. С другой стороны, на полке они лежат не просто так – и мы не слишком довольны качеством этих песен, поэтому и решили их записать заново и здорово изменить. Следующий альбом будет именно таким дополненным и переработанным переизданием наших архивов. Но в тоже время мы работаем и над совершенно новыми композициями, но пока еще рано говорить о том, что из них получится - мы еще пока не видим результата, но скорее всего, он будет ближе к "Armageddon Giggolo", нежели чем к "Rotten Roma Casino", который вышел все-таки слишком попсовым по нашим меркам. Нет, мы вложили в него множество идей, но, к сожалению, из-за непривычного звучания, многие так и не смогли их расслышать.

Звуки: А как вы определяете эту «попсовость»?
Симоне: Поп – это то, что легко узнается людьми. Это совершенно не означает, то что сама музыка при этом легкая или простая или несет какое-то светлое настроение. Можно играть очень простые мелодии, но не быть при этом поп-артистом. А можно быть как Iron Maiden, которые на мой взгляд, просто короли поп-музыки. Поп – ведь значит популярный, верно? Можно делать поп-музыку и не быть популярным, вот в чем весь трюк, а можно и наоборот. Мы же делаем что-то очень цепляющее, но вместе с тем и с бэкграундом, который не так просто ухватить, записываем песни с двойным дном – они легко ложатся в память с первого раза, но после нескольких прослушиваний в них можно найти что-то новое. Мне нравится делать такие вещи, даже если бы я занимался индастриалом, я то хотел бы, чтобы меня слушали не только индустриальные люди (Симоне ссылается на слоган «industrial music for industrial people», введенный в оборот Монте Казазза в семидесятые – прим. ред), но и обыватели, привыкшие включать радио по утрам.

Звуки: Хорошо, а где пересекается поп-музыка и сексуальность?
Симоне: В самой своей сути! Сексуальность – это ведь тоже поп-культура, ведь все любят секс! И поэтому они так хорошо сочетаются с поп-музыкой. На мой взгляд, всё просто не должно скатываться до какого-то животного состояния, до вульгарности и пошлости. Вот именно по этой причине я ненавижу хип-хоп!

Звуки: Как вы относитесь к затее с "Rotten Roma Casino" сейчас? Все же, это был очень смелый эксперимент, в том числе и над слушателями – записать шокирующую поп-запись, позволить себе эмоции радости и нотки издевательства над основами жанрами. У неофолк-артистов очень консервативная аудитория и, судя по отзывам в сети, "Rotten Roma Casino" был тяжелым ударом для них.
Симоне: Лично я его люблю. Мне нравится всё в нем, и то, как он создавался и то, что получилось в итоге. Мы хотели посмотреть на вещи под другим углом, но получилось так, что 80% наших поклонников оказались не готовы к такому повороту. На личном уровне это большой успех. Я понял, что могу делать нечто совершенно иное, но в тоже время был удивлен той неприязнью, которой встретили альбом фанаты. А мы, все-таки, держимся за своих старых поклонников, мы очень признательны им за поддержку и за то, что они всегда нам помогали и то, как они приняли альбом, подсказало нам, что надо приостановить эксперименты в этом направлении.

Звуки: С другой стороны, ведь история Spiritual Front именно об этом, чего тут удивляться: о пересечении границ, об эпатаже, о самых неожиданных решениях, о подрыве устоявшихся стереотипов. Мне кажется, что именно "Rotten Roma Casino" лучше всего раскрывает эту сторону группы. Разве нет?
Симоне: Я абсолютно согласен. Я люблю провоцировать людей, но стараюсь не прибегать к прямолинейным методам. Возьмем, к примеру песню "German Boys" – это самая ироничная песня на альбоме. Мы хотели сочинить слова, которые подошли бы к простой поп-песенке, слова, оттеняющие ее внешнюю незамысловатость – и получилась такая насмешка над культом немецкой маскулинности. Напевает: «German boys dance with boots on, German boys make love in uniforms». Вы помните фильмы категории Б из 60-х? Тогда ведь просто упивались германской сексуальностью – все томные немцы с волевыми подбородками, затянутые в военную форму… Ну как тут удержаться от шутки?

Звуки: Слушайте, ну вы же все же не в кино метили, же верно? Понятно, что сейчас в первую очередь эстетику нашивок и кителей воспевают именно ваши соратники по неофолк-сцене.
Симоне: Да, но это не просто насмешка над современниками, скорее высказывание о тех маниях, что не изживаемы. Люди столетиями были одержимы униформами, как женщины, так и мужчины. Хотя, конечно, в неофолке находится много артистов, влюбленных в руны, нашивки, факельные шествия и так далее – но на мой взгляд, это лишь потому, что это просто очень сильные образы. А людям нравится, когда их сознанием овладевают сильные образы, им нравится им отдаваться. Ведь они и табуированы обществом, и очень соблазнительны в тоже время. Не забывайте, что и индастриал, из которого и вырос неофолк, тоже строился на сильных образах и тема нацизма там тоже встречается наряду с другими шокирующими картинами. Но на самом деле, это же не связано с прямым исповедованием идей нацизма, просто скорее с определенной тягой к прошлому, совмещенной с эпатажем посредством столь мощных образов.

Звуки: Вы не находите, что это, по сути, общий принцип для всего эзотерического андеграунда – эти истории, в первую очередь, фокусируются на внешней стороне любых заимствованных явлений, эстетика вымещает этику, а образы – идеи? На ранних ваших альбомах заметно влияние Death in June, вы даже перепевали их песни, а ведь именно Дагласа Пирса (Douglas Pearce) можно назвать зачинателем такого типа музыкального мышления.
Симоне: Да, у нас был такой опыт и не буду скрывать, что я сильно вдохновлялся творчеством Пирса, наряду с просто фольклорными вещами, но потом я перестал слушать DI6, потому что мне не очень понравились их последние альбомы. Но не так давно мы играли вместе, и у меня была возможность пообщаться с Пирсом, и я был сильно поражен тем, как он живет и как его жизнь связана с музыкой, поверьте, он не какой-то лицедей, он действительно живет в этом и чувствует то, о чем поет. Я пересмотрел свое отношение к его музыке после этой встречи.

Звуки: Кстати, А что вы делали до того как основали Spiritual Front?
Симоне: О, я как и многие музыканты моего возраста был тесно связан с металлическими коллективами и панк-группами, но я стараюсь об этом особо не вспоминать. Они были ужасны! Если быть точным, то я играл дет-металл, если быть точным. Я не думаю, что я что-то вынес из этого, уже в то время, я слушал очень разную музыку, и металл занимал не такую большую часть в моей жизни. На мой взгляд, я просто потерял кучу времени, пытаясь играть что-то экстремальное, выражать какие-то простые чувства: страх, злость, ненависть.

Звуки: Вы до сих пор можете использовать гроулинг?
Симоне: Иногда, когда веду машину и слушаю старые диски - я могу начать подпевать. Но вы не дождетесь этого на концерте! (смеется)

Звуки: В Великобритании была группа артистов, тесно связанных между собой и фактически сформивавших каноны, как пост-индустриальной сцены, так и неофолка – Пирс, Уэйкфорд, Тибет, Бэланс и Кристоферсон, Пи-Орридж, Райс. Есть ли какой-то подобный творческий альянс в Италии?
Симоне: Я не вижу вокруг нас множества единомышленников. Есть группы вроде Argine, Rose Rovine E Manti, Inner Glory, но это, пожалуй и всё, к сожалению. Да и сами мы больше играем за границей, и то, на фоне других можем еще похвастаться достаточным количеством концертов на родине – у других и этого нет. Я думаю, это нормально, особенно, учитывая, что пик развития неофолка пришелся на 80-ые и 90-ые, и это нормальное развитие любого явления, у всех есть период расцвета. Spiritual Front появились именно в темные века неофолка, и я не вижу в этом ничего плохого. Важно, что мы сами движемся в ином направлении, не продиктованном извне.

Звуки: Как вы работали с музыкантами из оркестра Эннио Морриконе (Ennio Morricone)?
Симоне: Это было несложно, у меня есть связи с управляющим оркестра, он подвел меня к музыкантам, им понравилось потому, что она близка к саундтрекам самого Морриконе и они согласились ее играть, но такие люди никогда не играют бесплатно, поэтому нам нужно было им заплатить – и это, пожалуй, главная сложность. Вообще, они почти никогда не записываются с группами, их нужно было убедить в этом, но мы справились.

Звуки: А что вас собственно привело к тому же Пирсу?
Симоне: Я вырос, слушая такую музыку. Учтите, что я учился в католической школе, но в тоже время был заинтересован и в поиске чего-то противоположного, был одержим желанием раскрывать совершенно разное в совершенно других областях жизни. Меня притягивает дуализм человеческой натуры: и я считаю, что невозможно упускать из виду то, зло, которое содержится внутри нас, и музыка должна забираться в эти темные уголки души и отражать то, что там сокрыто. Если говорить о моих личных учителях, то это Шекспир, Эудженио Монтале, Де Сад, Фернанду Песоа.

Звуки: На одной из ваших фирменных футболок красуется надпись – «все униформы дерьмо, все идеалы дерьмо». Это высказывание можно отправить в ту же копилку, как и ваше самоопределение – «нигилистическая суицидальная поп-музыка»?
Симоне: Эта надпись вдохновлена фильмом «Последнее танго в Париже», фразой Марлона Брандо. Эта фраза отрицает любые авторитеты и любую власть, поэтому мне хотелось бы дополнить ее идеализм строкой про то, что и идеалы, в сущности, тоже ничего не стоят. Таким образом, мы хотим донести еще более простую мысль: «пожалуйста, не поддавайтесь никаким громким фразам, насколько бы красивыми они не были, ведь они могут запереть вас внутри себя».

Звуки: А если не остается идеалов, то, что тогда останется?
Симоне: Верно, но ведь в сопоставлении этих высказываний и есть доля той самой провокации, которая заставляет людей думать. В этом как раз и есть основная мысль: надо анализировать все, что вам дает жизнь, смотреть, что скрывается под униформой и гладкой оболочкой красивых слов. Не бояться заглянуть внутрь – чтобы вы там ни обнаружили.

Spiritual Front & O Paradis
Москва, клуб Plan B
2 и 3 марта 20.00